Джордж Мартин - Танец с драконами

Его похититель обернулся скоро, неся две пивные кружки и жареную утку. Он захлопнул за собой дверь, разорвал утку надвое, и бросил половину Tириону. Тот хотел поймать на лету, но цепи ограничили его движение, когда он попытался поднять руки. Вместо этого птица угодила ему в висок и, горячая и жирная, соскользнула вниз по лицу. Ему пришлось опуститься на корточки и тянуться к ней, звеня оковами. Он достал утку только с третьей попытки, и довольно впился в нее зубами. “ — Немного пива, чтобы запить это?”

Мормонт вручил ему пивную кружку. “ — Почти все в Волантисе надрались, почему же тебе нельзя?”

Пиво оказалось с приятной сладостью. Фруктовый вкус. Тирион сделал здоровенный глоток и довольно рыгнул. Пивная кружка была оловянной, очень тяжелой. Опустошу ее и брошу ему в голову, — подумал он. Если мне повезет, она проломит ему череп. Если мне очень повезет, то я промахнусь, и он забьет меня насмерть своими кулачищами. Он сделал еще один большой глоток. “ — Ну и что у нас за праздник?”

“ — Третий день их выборов. Предыдущие продлились десять. Десять дней безумия. Марши факельщиков, ораторы, шуты, менестрели и танцоры, бравосцы, сражающиеся на смертельных дуэлях в честь своих кандидатов, слоны с намалеванными по бокам именами предполагаемых триархов. Те жонглеры выступают в поддержку Мезисо.”

“ — Напомни мне отдать свой голос за кого-нибудь другого.” Тирион облизал жир с пальцев. Под окном толпа бросала жонглерам монеты. “ — И все эти предполагаемые триархи оплачивают выступления шутов?”

“ — Они делают все, что, как они думают, поможет им привлечь голоса,” — сказал Мормонт. “Еда, питье, зрелище… Алиос послал на улицы сто красивых юных рабынь — усладить избирателей.”

“ — Я за него,” — решил Тирион. “ — Приведите мне юную рабыню.”

“ — Они для вольнорождённых волантийцев, достаточно состоятельных, с правом голоса. Очень мало избирателей к западу от реки.”

"И это продолжается в десять дней?", — засмеялся Тирион. "Это забавно, хотя трех королей слишком много. Я пытаюсь представить себе правление Семью Королевствами с моей сладкой сестрой и храбрым братом рядом со мной. Один из нас убьет двух других за год. Удивительно, почему эти триархи не сделают то же".

"Некоторые пытались. Может быть, волантийцы умнее некоторых и мы, вестеросцы, — дураки. Волантис знает свою долю безумства, но она никогда не страдала от триархов. Всякий раз, когда выбирают сумасшедшего, его коллеги удерживают его до конца его срока. Подумай о мертвых, которые могли бы жить, если бы Безумный Эйрис делил свою власть еще с двумя королями".

Вместо них был мой отец, подумал Тирион. "Кое-кто в Свободных Городах полагает, что мы все дикари на нашей стороне узкого моря," продолжал рыцырь. "Те, кто так не думает, считают нас детьми, плачущими по сильной руке папаши".

"Или матери?" Серсее это понравится. Особенно, когда он подарит ей мою голову. "Кажется, вы хорошо знаете этот город".

"Я провел здесь лучшие годы жизни". Рыцарь допил остатки со дна кружки. "Когда Старк обрёк меня на изгнание, я бежал в Лисс с моей второй женой. Бравоос подошел бы мне лучше, но Линесс хотелось куда-нибудь, где потеплее. Вместо того, чтобы служить бравоосцам, я боролся с ними на Ройне, но на каждый серебренный, что я зарабатывал, жена тратила десять. К тому времени, когда я вернулся в Лисс, она взяла любовника. Он заявил мне весело, что я буду продан в рабство за долги, если я не отдам ее и не уеду из города. Так я и прибыл в Волантис… в одном шаге от рабства, не имея за душой ничего, кроме меча и одежды на мне.»

"И теперь ты хочешь отправиться домой?"

Рыцарь допил остатки своего эля.

— Утром я найду нам корабль. Кровать — моя. Ты можешь занять любое место на полу, куда дотянешься в цепях. Спи, если сможешь. Если нет, считай свои преступления. Это займет тебя до утра.

У тебя есть свои преступления, за которые надо ответить, Джорах Мормонт, подумал карлик, но счел более разумным не высказывать свое мнение вслух.

Сир Джорах повесил??меч на столбик кровати, скинул сапоги, стянул кольчугу через голову и снял пропитанную потом тунику из шерсти и кожи, обнажив покрытый шрамами мускулистый торс, заросший темными волосами. Если бы мне удалось снять с него кожу, можно было бы продать ее как меховой плащ, подумал Тирион, в то время как Мормонт рухнул на слегка попахивающую продавленную перину.

В мгновение ока рыцарь захрапел, оставив свой приз наедине с цепями. Оба окна были открыты, так что свет ущербной луны разливался по спальне.

Снизу, с площади доносились звуки: обрывки пьяных песен, вой кошки в течке, отдаленный звон стали о сталь. Кто-то скоро умрет, подумал Тирион.

Его наручники натирали кожу, в оковах он не мог сидеть, не говоря о том, чтобы прилечь. Лучшее, что он мог сделать, это повернуться в сторону, чтобы прислониться к стене, и вскоре у него начали неметь руки. Когда он двигался, чтоб снять напряжение в них, на него нахлынула боль. Он скрежетал зубами, чтобы не закричать. Он представлял, как было больно его отцу, когда болт пронзил его пах, что Шая чувствовала, когда он крутил цепь вокруг ее горла, что Тиша чувствовала, когда они насиловали ее. Его страдания были ничто по сравнению с их, но это не делало его боль ни каплей меньше. Только заставляли ее отступить.

Сир Джорах перевернулся на другой бок, так что все, что Тирион мог увидеть, была его была широкая, волосатая, мускулистая спина. Даже если бы я мог выскользнуть из этой цепи, я должен был бы перешагнуть через него, чтобы вытащить меч из пояса. Возможно, мне легче вытащить кинжал… Или же можно ключ, открыть дверь, проползти вниз по лестнице и через общую комнату… и куда идти? У меня нет друзей, нет монет, я даже не говорю на местном языке.

Наконец усталость пересилила его боль, и Тирион забылся тревожным сном. Но каждый раз, когда очередная судорога пускала корни в его тельце и скручивала его, карлик стонал во сне, вздрагивая в цепях. Он проснулся с болью в каждой мышце и обнаружил, что утренний луч заглянул сквозь окна: яркий и золотой как лев Ланистеров. Внизу были слышны крики торговцев рыбой и грохот железных ободов колес по булыжникам.

Джорах Мормонт стоял над ним.

— Если я сниму тебя с кольца, ты будешь делать, как я скажу?

— Танцы предполагаются? Танцы мне могут даться с трудом. Я не чувствую ног. Они могут подкоситься. В остальном я твой. Клянусь честью Ланнистера.

— У Ланнистеров нет чести.

Тем не менее, сир Джорах ослабил цепи. Тирион сделал два нетвердых шага и упал. Кровь приливала обратно к рукам, отчего глаза наполнились слезами. Он прикусил губу и сказал: