Иван Кононенко - Оборотный случай

— Конечно, нет! — соврал я.

Велуд не понял юмора и удовлетворенно засопел:

— Ну вот, справедливость восторжествовала!

— Редви! — одновременно с этим послышалось из дальнего угла комнаты, где, как я впоследствии заметил, стояло несколько стульев.

К кровати подбежало несколько человек. Ими оказались Далон, Стяк и Карио. Все невообразимо взволнованы, хотя напряженность давления на их лицах смешалась с радостью. Я давно не всматривался в лицо Далона, оно сейчас выглядело куда более осунувшимся, чем две недели назад. Все тот же золотой обруч с нарциссом, но натянут на лоб как-то неровно. На переносице — небольшое пятно, вызванное наносником шлема веорской стражи. Видимо, друг на работе долго не снимал своего неудобного головного убора. Глаза его повлажнели. Стяк не изменился с нашей последней встречи, только на забинтованной руке красовалось уже засохшее, но появившееся недавно грязевое пятно. Карио надел синий халат с узором в виде голов меныров, а на его глазах слез я не заметил. И хорошо, и так в последнее время плакали очень многие.

Правда, увидев стольких людей, которые стали мне дороги за последние недели, и я сам не смог сдержать слезы.

— Мои зубы не изменились. Излечение провалилось?

— Напротив. Твои трансформационные способности, судя по плотности и весу тела, абсолютно редуцировались, и от оборотня остались лишь клыки, — попробовал объяснить Велуд. — Если тебе не нравится их длина, всегда можно укоротить или вырвать.

Зная его характер, он говорил серьезно.

— Но ты лежал часов шесть и стонал, — чуть нахмурившись, сообщил Стяк.

Шесть?! Значит, уже вечер и я потерял столько времени?

Я так быстро поднялся на локтях, что аж подпрыгнул, и напугал этим Стяка и Далона.

— Где Онир? Как он? Почему вы меня не разбудили вовремя? — закричал я.

За всех вступился Карио:

— Ты упал и не реагировал ни на что, кроме холодного компресса. Поднялась температура и начался жар. Мы сделали все, что могли, и ты проснулся тогда, когда тебе позволило это собственное тело.

— Онир готов встретиться с тобой дома в любое время дня, — добавил Стяк.

— А поскольку тебя до сих пор ищут, я прикрою тебя с помощью магии, — закончил Велуд. — Обвинения снимут только в кабинете Главы Гильдии Фьёриаля или у Градоначальника Менерона в его доме.

— Спасибо вам всем, — только и мог сказать я.

Через каких-то полчаса мы все уже направлялись к моему дому. Мы — это я, Ктори, Велуд, Далон и Стяк. Велуд навел мороку, придав Ктори вид молодой сердеонки, а мне — почтенного лысого роморца, и таким нас видели все окружающие. С воображением у него так себе: иногда наша внешность менялась. К счастью, невнимательные эгоистичные веорцы не замечали этого.

Стяк и Далон тоже хотели встретиться с Ониром и наболтаться вволю, но я попросил их предоставить нам свободу и личное пространство. Хотелось увидеть брата и поговорить с ним наедине, о своем, братском. Друзья не стали спорить и просто составляли компанию, наперебой рассказывая события недавних дней или попросту свои мысли насчет произошедшего.

Чувствовал я себя прекрасно. Боль ушла, и вместо нее в теле чувствовалась та поразительная легкость, которая осчастливливает почти каждого человека в мире. Оборотническая уплотненность мышц пропала, что несказанно радовало. Такой непринужденной свободы движений я не испытывал уже две недели! Ну, во время превращения в волка движения давались еще легче, но в форме человека я уже отвык от подобного. Зрение стало как раньше, но с непривычки казалось очень плохим; то же произошло с нюхом и слухом. В голове стояла непривычная тишина: никаких побочных мыслей, только свои. Чувство привычки старалось имитировать голос Совести, шепча то, что сказал бы злой голос, но толком ничего не вышло. Совесть пропал.

Небо стало уже довольно темным, но фонарщик пока не дошел до этой улицы, и мы шли почти в полной темноте, рассчитывая лишь на флегматичное синеющее небо. Признаться, я скучал по этому темному цвету, ведь оборотнем видел всё, на что смотрел в такое время дня.

Первые звезды поспешно, как будто боялись скрыться за косматыми тучками, занявшими самую темную, восточную часть неба, возникали тут и там. Я мог увидеть, как они мерцали, но в этом зрелище не просматривалось того великолепия, как пару дней назад: глаза уже не те. Разнокровный видел звезды в несколько раз лучше, четче, красивее. Конечно, в этом минус… Но громадный плюс в другом!

Я довольно оскалился, не заботясь о том, что кто-то из опытных магов увидит клыки сквозь мою слабенькую мороку. Вот оно, одно из любимейших моих ночных зрелищ! Выглядывает из-за дома сапожника.

Лурлен!

Вторая по частоте своих появлений луна, сейчас повернута к нам по большей части желтой стороной. Прекрасное небесное тело, на которое ранее я не мог посмотреть без риска. Резкие переливы зеленого и песочного цветов, словно кто-то обронил в пустыне целую охапку неограненных изумрудов, и зеленоватая кайма газов, испускаемых этими же «изумрудами», делают эту луну неповторимо прекрасной, как, впрочем, красивы и остальные две.

Ктори пришлось надеть зеленую широкополую шляпу из сердеонского гардероба, чтобы ненароком не увидеть желтую луну. К счастью, два слоя качественной плотной ткани защищали девушку от любого попадания света в глаза. Пусть она могла заметить свет на других людях или на себе самой, самый сильный эффект — когда видишь луну, а ее свет бьет тебе в глаза, оснащенные чувствительным зрением оборотня.

Лишней энергии у меня не наблюдалось, даже наоборот: чуть устал после сегодняшнего испытания на выносливость тела. Ктори же с этой фазой луны получила прилив сил и шла быстрее всех размашистым и энергичным шагом. Когда она чувствовала, что оторвалась на слишком большое расстояние, то останавливалась, совсем как собака, и ждала остальных.

— Как можно так медленно передвигаться! — искренне удивлялась она.

— В ушах не пищит? Во рту чувствуется металлический привкус? — Велуд задал мне уже дюжину подобных вопросов и не собирался на этом останавливаться. Видимо, хотел превратить все дальнейшее путешествие в допрос.

— Хорошо слышу, но что-то во вкусе непривычное есть. После той гадости, разумеется, — покорно ответил я.

В темноте, наверно, никто нас не заметил бы даже без мороки, но Велуд все равно продолжал коверкать нашу внешность. Мог бы, конечно, придумать кого-нибудь понеприметнее: стражник, похожий на роморца парень, высокий грязный лесник в столь же грязном плаще, старик-роморец и сердеонская девушка — компания не из стандартных. Как же хорошо, что в большом богатом городе у каждого есть более важные дела, чем следить, нет ли рядом оборотня, представляющего угрозу для его жизни! Но на патрули лучше все равно не попадаться.