Дини Ши - Помни

- Да?

- Тебя волнует книга или этот маг?

- И то, и другое, - ответила Дэйна вполне откровенно. - Боюсь, первого без второго не будет.

- Разумеется, но... неужели этот колдун действительно тебе интересен? Никогда не мог в это поверить, - добавил он про себя.

Брови Дэйны удивленно изогнулись.

- Звучит так, словно я встречаюсь с ним, - хмыкнула она.

- Мне всегда казалось, что ты искренне влюбляешься в каждого из наших героев... но этот! Я бы ему даже врага не доверил, не то что сестру.

- Ого! - изумилась Дэйна. - А в чем, собственно, проблема?

- Я... хм... я ведь посылал тебе файл, знаешь ли. Ты вообще хоть иногда почту проверяешь?

- Хорошо, я посмотрю, но Крис... это ведь просто книга, да?

- Да, конечно. Всего лишь книга, - Дэйна почти физически ощутила, как он потирает виски, пытаясь избавиться от неожиданно сдавившей голову боли.

Просто книга... только Кристиан почему-то так не думает. Дэйна достаточно хорошо знала своего брата, чтобы поверить ему сейчас.

- Извини, Дэйни, я что-то немного устал, - его голос стал слишком напряженным. - Сегодня был тяжелый день. Я позвоню тебе завтра вечером, идет?

- Конечно. Спокойной ночи, Крис. И... прими таблетку.

Она ясно увидела, как брат понимающе кивнул. Они были близнецами в полном смысле этого слова. Чувства одного из них всегда отражались на другом.

- Спокойной ночи, Дэйни, - пробормотал Кристиан, морщась от боли и охватившего его непонятного раздражения, и в следующее мгновение в трубке раздались короткие гудки.

Чувствуя, что голова начинает болеть и у нее, Дэйна присела на краешек стула, отхлебнула кофе и, придвинув к себе ноутбук, развернула мигающий значок нового сообщения. И застыла, не в силах вздохнуть.

"Да, он красив - для тех, кто способен увидеть эту красоту, разглядеть его огонь. Его лицо... в нем, пожалуй, нет ничего необычного - правильные черты, тонкие - но и только. Для иттри он ужасен, потому что они видят то, что скрыто от глаз простых смертных - его истинную сущность... темную сущность. Иные - те, на ком он никогда не испытывал своих чар, могли бы сказать, что внешность его ничем не примечательна. Он мастер "отводить глаза", когда не желает, чтобы его замечали. Тем не менее, он "притягивает" людей, словно огонь мотыльков. И так же для них опасен.

У него тело воина и душа мага, он строен, хорошо сложен и двигается с грацией танцора-джакко..."

Дэйна на мгновение нахмурилась. Танцора-джакко?.. Ах, да... Джакка, боевой танец, танец с оружием под резкие диссонансные аккорды, требующий фантастической ловкости, гибкости и пластики, а также умения сохранять равновесие в любом положении. Обычно они обсуждали такие вещи заранее... Так, что там дальше...

"Если он обращает на кого-то внимание, то этот кто-то может видеть перед собой ангела или демона, и верить тому и другому. Если он добивается любви, противостоять ему практически невозможно. Он пускает в ход свое обаяние и становится неотразимым, единственным, самым желанным... он в совершенстве владеет этим искусством. Он наслаждается этим, но никогда не пользуется слабостью своих жертв. В тот момент, когда они сдаются на его милость, он теряет к ним интерес. Это умение и отвращение к рабству в любой его форме он вынес из своего прошлого, о котором не говорит...

Любовь к нему не может принести ничего, кроме боли. Он ничего не может дать. Ничего иного. Он не умеет любить.

Тот безумец, что все же осмелится полюбить его по-настоящему, должен будет принять его таким, каков он есть. И сделать это против его воли."

Да уж!.. Дэйна сохранила текст и откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу и сцепив пальцы на колене. Вот и ответ на ее вопрос. Итак, Кристиан тоже задавал его себе. И пришел к определенным выводам. Без этого книгу не напишешь. Но что-то было не так... не все из сказанного было правдой... не умеет любить... нет, она так не думала.

"Что скажешь, Ран?" - прошептала она без особой надежды на ответ.

"Все правда... - донеслось издалека. - Ты осудишь меня за это?"

Но прежде, чем она успела ответить, его голос растворился в глубине осенней ночи, в шорохе дождя и шелесте опадающих листьев. Почти все это ложь... Он не был таким... или все же был? Для тех, кто смотрел со стороны...

"Почему, скажите на милость, - подумала Дэйна мрачно, - у меня такое чувство, словно я и есть тот самый безумец, осмелившийся действительно полюбить его? И можно ли придумать проклятье худшее, чем жизнь без этих глаз, пронзающих душу, читающих в ней так легко... Худшее, чем жизнь, проведенную в попытке отыскать его инкарнацию, инкарнацию, которая не будет помнить ничего о прошлом, пронеся сквозь время лишь чувство непонятной утраты, заставляющее искать свою потерянную половину? И как узнать, что каждый из нас нашел именно то, что искал, не обладая той полнотой чувств, что была доступна нам прежде, и которую мы, очевидно, не смогли уберечь? Что если его вообще нет на Иллиарне?"

Она бросила быстрый взгляд на часы. Одиннадцать... Тяжело вздохнув, она открыла остальные файлы и погрузилась в работу.

Когда она обратила внимание на время в следующий раз, было три часа ночи. Ну вот, опять! Едва ли не силой заставив себя захлопнуть ноутбук, она выключила свет и улеглась в постель. Но лицо Рангольда все еще стояло у нее перед глазами, задумчиво-печальное и решительное одновременно. Лицо - и тревожный взгляд невозможных зеленых глаз, в которых стыла готовность к смертельной битве, но не к откровению...

...Огонь... Обжигающий легкие воздух слишком ясного ноябрьского дня. Комья мерзлой земли под ногами...ей не успеть - отчаяние, охватывающее ее от этой мысли, сбивает дыхание. Поле кажется бесконечным, темная полоса леса за ним безжалостно далека, а небо... о, это небо! Белесое, с оттенком голубизны, какое-то выцветшее... как глаза его палача, глаза, глядящие на него сквозь прорези черной маски... Его руки связаны за спиной, вывернутые так, чтобы причинить максимальную боль. Они привязали его к вбитому в мерзлую землю столбу, торчащему в центре жуткого черного пятна, в центре выжженной беспощадным очищающим огнем язвы...

Она спотыкается, с трудом сумев удержаться на ногах. Холодно, так холодно... а на нем лишь грубая рубаха, разорванная у ворота... и в пятнах крови, таких ярких, слишком ярких на белом рубище... и так беззащитно бьется жилка на гладкой коже в ямочке у ключицы, чуть пониже грубой веревки, охватывающей шею... Ее ладони сбиты в кровь от многочисленных падений, а проклятый лес все не становится ближе!

...Крылья темных ресниц, тени на щеках... Он смотрит в равнодушное небо, не зная, что она рядом, чувствуя лишь какое-то смутное волнение... но даже боль неспособна замутить кристальную глубину его глаз...