Кейт Эллиот - Королевский дракон

Руки дрожали. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. «Все, что нисходит с небес». Внизу снова послышались голоса. Это явно не были конюхи. Она быстро захлопнула книгу и только успела спрятать ее, как дверь отворилась и вошли Вулфер с Хатуи. А за ними Ханна. Все горести и вся скорбь, все эти долгие месяцы одиночества, тоски и надежды сейчас напомнили о себе с особенной силой. Лиат бросилась подруге на грудь, и обе зарыдали, обливаясь слезами облегчения, слезами избавления от долгих дней напряжения и страха.

— Помолимся за упокой души Манфреда. — На суровом лице Вулфера тоже были слезы. Все опустились на колени.

После старик обратился к Ханне:

— Ты получишь значок Манфреда. Хоть ты не видела его смерти, он был твоим товарищем. В любом случае ты дважды заслужила эту честь. Придется немного подождать, пока изготовят новый.

Ханна держала за руки Лиат и Хатуи и молча кивнула.

— Да будет так, — сказал Вулфер.

— Мне нужно к королю, — поднялась со своего места Хатуи.

— Уже поздно, и все мы устали. Отдохнем, — обратился старый «орел» к оставшимся девушкам.

Кровать, которую отвели Лиат и Ханне, была самой роскошной и удобной со времен… со времен Хью. Только теперь опасность ей не грозила. Она прислонила к стене свой верный меч. Коснулась руками древесины лука, «Пронзателя сердец», и поставила его туда же. Положила под голову сумку, в которой к «Книге тайн» прибавилось золотое перо. Можно надеяться, успокоила она себя, что непонятный текст рано или поздно будет разгадан.

Как и все последние ночи, засыпать было страшно, но усталость сломила сопротивление. Ханна легла рядом и обвила ее руками.

— Я боялась, что ты погибла. Лиат, я так рада видеть тебя!

Лиат поцеловала подругу в щеку и вытерла слезы. На сегодня все дела были сделаны, оставалось лишь молиться, чтобы завтра день был понятнее прошедших. Предстояло много узнать о себе, о книге, обо всем, что отец скрывал от нее.

Krypte. «Спрячь это». «Не доверяй никому». В ней росла благодарность отцу за то, что он всю жизнь защищал и оберегал ее, и только теперь она понимала, какой трудной была эта жизнь. Лиат заснула и впервые за много дней не видела страшных снов.

Генрих не желал покидать часовню. Наконец слугам удалось уговорить его лечь в постель, которую приготовили для него здесь же. Он лежал молчаливый и неподвижный. Не потому что спал, просто не было сил встать, помолиться или произнести хоть слово.

Привели детей. Теофану держала за руку дрожавшего Эккехарда. Ни единой слезинки не было на ее лице. Сапиентия же громко всхлипывала. Росвита помнила, что в детстве она боготворила старшего брата, ходила за ним, словно щенок, и постоянно надоедала ему. Но Санглант никогда не сердился на нее. Судя по всему, она скорбела о брате, несмотря на черную зависть, возникшую, когда выяснилось, что старшей из законных детей отец предпочитает бастарда. Скорбела искренне, лицемерие не свойственно было Сапиентии.

Маркграфиня Джудит появилась в дверях, сказала несколько слов слуге, и ее впустили. Она подошла к Росвите и зашептала на ухо:

— Новости из Касселя. Гельмуту Вилламу лучше, судя по всему, он выживет. — На короля Джудит смотрела с любопытством и легким сочувствием.

Услышав шепот, Генрих нашел в себе силы приподняться. От горя его лицо постарело лет на десять.

— Вы говорите о Вилламе? Что нового?

— Он будет жить, — твердым голосом произнесла Росвита. Король нуждался в добрых вестях.

Сапиентия разрыдалась в голос. Генрих закрыл глаза. Затем поднял руку, приложив злосчастную тряпицу к лицу. И прошептал имя: «Алия…» Это придало ему сил.

— Хочу, чтобы он ушел! Прочь с глаз моих! Пусть отправляется на юг, сопровождать в Дарр Антонию!

— О ком вы, ваше величество?

— О Вулфере! Здесь пусть остается «орлица», прибывшая с ним, — та, что тоже видела это… Где Хатуи?

Она вышла из тени, в которой пряталась до этого?

— Да, ваше величество.

— Останешься здесь.

— Слушаюсь.

— Время пришло, — продолжал он. — Сапиентия!

Принцесса вздрогнула, опустилась на колени перед его ложем и склонила голову. Генрих протянул было руку, но так и не коснулся ее волос.

— Завтра утром ты отправляешься в Странствие наследника!

Она попыталась заговорить, но король повернулся к ней спиной.

— Уходи! — Голос был приглушен тряпицей, которую он приложил к губам.

Росвита шагнула к Сапиентии, торопясь вывести ее, чтобы та не сделала ничего лишнего, но Джудит опередила ее.

— Позвольте мне, — сказала маркграфиня. — Я присмотрю, чтобы она подготовилась к путешествию.

— Благодарю вас, — шепнула в ответ Росвита.

Маркграфиня Ольсатии и Австры увела будущую наследницу. Генрих не двигался. Он сделал все, что необходимо. То, что надо было сделать много месяцев назад. Но не этого хотелось Росвите, хотелось сказать ему сейчас, что Санглант был смелым и достойным человеком. Но становиться королем не должен был.

Теофану вопросительно смотрела на Росвиту. Она покачала головой. Живым детям следовало уйти, не напоминая королю о мертвом. Слегка кивнув, Теофану вышла, ведя следом Эккехарда.

Генрих безмолвствовал, не отвечая слугам, предлагавшим ему вина и отиравшим его лицо. Он окаменел. Всю долгую темную ночь Росвита и «орлица» провели рядом с ним.

Не спалось и Алану на непривычно мягкой новой постели. Собаки тихо посапывали во сне, и Лавастин храпел им в унисон. Может, причиной бессонницы была не только кровать. Юноша привык, что все домочадцы спят в одной общей комнате, так было и в конюшнях в Лавас-Холдинге, и в доме тетушки Белы.

Уже, впрочем, не тетушки. Он поднялся со своего ложа. Тоска проснулся, заскулил и, найдя в темноте его руку, стал старательно вылизывать ее.

Наследник Лавастина! В самых смелых мечтах Алан не мог и представить ничего подобного. Он понял, что сегодня не заснет, поднялся, натянул рубаху и неслышно вышел из комнаты, сопровождаемый Тоской. Спавший у двери слуга встрепенулся:

— Могу ли я сопровождать господина?

Быстро же поменялось их отношение к нему! Ничего удивительного. Он наследник Лавастина, и права его подтверждены словами самого короля. Лет десять спустя судьбы всех этих людей будут в его власти. Поэтому теперь его будут сопровождать всюду.

— Есть здесь какая-нибудь часовня? Мне нужно помолиться.

К нему быстро привели клирика, проводившего его куда следовало. В часовне коленопреклоненная девушка полами платья старательно отмывала каменный пол перед алтарем, на котором стоял золотой ковчег с реликвиями.

Он понял, кто перед ним, за секунду до того, как она повернулась к нему, напоминая мышь застигнутую в кладовой за поеданием сыра.