Павел Александров - Призвание миротворца

…Марк смотрел на неё со спины и не понял, что произошло. В момент магического удара Никта прыгнула на мага, и её меч с устрашающим свистом разбил раскалённый наконечник посоха. Остробородый маг вскрикнул и отлетел, отброшенный освобождённой из посоха энергией, упал в песок и затих. Никта же, совершив это последнее усилие, рухнула на колени и выронила меч. Затем попыталась встать, упала вновь и нелепо, словно в бреду, закачалась, стоя на коленях.

— Никта! Ты цела? — Марк бросился к ней, думая о том, чем теперь лечить её страшную круглую рану между лопаток. Долговязый маг воздуха и огненная магесса, лишившись своих посохов, убегали вниз. Заклинатель тьмы скрылся ещё раньше.

— Что с тобой? Он попал в тебя?

Она застыла, отрывисто дыша. Марку вдруг стало страшно. Это был далеко не тот страх опасности, какой он испытывал перед схваткой. Он боялся тронуть её за плечо, боялся посмотреть ей в глаза.

— Маркос? — испуганно, словно заблудившаяся в лесу девочка, позвала его Никта. — Маркос, ты здесь?

— Я… за твоей спиной, — Марк почувствовал, как холодеет выступивший за время боя пот.

— Маркос, что происходит? Ты что-то видишь?

— Не понимаю… Что с тобой?

— Я ничего не вижу. А ты? — её голос дрожал, кажется, у неё стучали зубы. — Мы погрузились во тьму, да? Это колдовской морок?

До него, наконец, дошло. Он осторожно коснулся её плеча, и она вздрогнула. Затем взял её за руку и медленно потянул к себе. Она обернулась как в прострации.

— Никта… о, нет…

Её лицо было словно снег, обагрённый свежей кровью. Мгновенно вспомнился и пронесся в памяти эпизод из давнего похода в Амархтон. Тогда кровь из раны на лбу стекала двумя струйками в её ярко-синие глаза и текла по щекам, смешанная со слезами. Только в тот раз лицо её горело гневом, решимостью, негодованием. Сейчас оно выражало растерянность, беспомощность, испуг.

— Что со мной, Маркос? Я ослепла, да?

В синеве её глаз, в неестественно расширенных зрачках играли посторонние золотые огоньки: переливались, кружились, образовывая золотистое бельмо.

— Я принесу твою сумку. Там лекарства, — произнёс Марк и, отпустив её руку, побрёл как одурманенный.

— Маркос! Куда ты?! — в её крике прорвалось отчаяние.

— Я здесь. Я только…

— Не уходи!

— Я не…

— Прошу тебя, не оставляй меня!!!

Она попыталась последовать за ним, споткнулась и едва удержалась, раскинув руки как на краю обрыва.

— Не бросай меня…

— Я только…

— Маркос!

— Только принесу твою сумку! — громко прокричал Марк. Ему пришлось вернуться, обнять хранительницу за плечи и усадить на камень. — Никта, послушай: ты ослеплена. Я уверен, что это временно. В твоей сумке есть лекарства. Наверное, там и для глаз что-то есть. Она недалеко, наверху, где мы расстались с Лейной и остальными.

Её трясла мелкая дрожь. Из широко раскрытых глаз не переставали катиться крупные алые слезы. Бледные щёки уже были сплошь в кровавых бороздах.

— Правда? Ты вернёшься? Ты не уйдёшь?

— О чём ты, как я могу уйти! — Марк придал своему голосу немного возмущения и, кажется, это её чуть-чуть успокоило.

— Да, да, в сумке есть мазь… Лесное Воинство… они умеют готовить лекарства от магических ран. Да, принеси, только возвращайся скорее, слышишь?

Марк метнулся со всей резвостью, какая только осталась в его ногах после жаркой схватки.

«Что же теперь делать?.. — цепкой хваткой впилась в голову мысль. — Что, если мазь не поможет? Луч был боевой, направленный для убийства, а не для временного ослепления. Чудо, что она вообще жива».

Наверху он застал следы жаркой битвы. На горячих камнях валялись несколько трупов скальных дхорсов. Марк увидел истыканный странным обсидиановым оружием свой вещевой мешок, рядом — цепочку алых капель на камнях.

«Человеческая кровь! Кто-то из наших ранен, — Марк огляделся вокруг, но нигде не увидел ни Иоласа, ни Лейны, ни Эльмики. — Это хорошо. Наверное, они уже в кулуаре, на пути к гребню».

Вернувшись, Марк застал хранительницу на коленях. Зажав в руках меч, она что-то сбивчиво шептала.

— Кто здесь?

— Это я. Вот, держи, Никта.

Она отпустила меч и начала беспокойно шарить в тряпичной сумке. Резко выхватила деревянный сосуд, откупорила и жирным мазком отправила себе в глаз зеленоватой мази.

Раздался мучительный стон: Марк поморщился. Никта простонала снова, втирая мазь уже во второй глаз. Всегда терпеливая и устойчивая к боли она не могла сдержаться сейчас.

— Я буду рядом, — произнёс Марк, но она его не услышала.

Вокруг не было ни души. Только остробородый маг света оставался лежать на земле. Марк подобрал его посох с разбитым кристаллом. Теперь эта сломанная магическая вещь годилась лишь для опоры путнику.

— Никта, слышишь, надо уходить, — Марк присел к ней, лежащей ничком, и положил руку ей на затылок. Спина её чуть вздрагивала.

— Куда? — апатично спросила она.

— Магов было шестеро, помнишь? Двое остались внизу. Они могут прийти на смену тем, кого мы победили. Понимаешь? Я не справлюсь с ними один. Нужно подниматься к нашим. Идём. Давай, я помогу.

Ему пришлось с силой поднять её на ноги.

— Будешь держаться за меня. Ты хоть что-нибудь видишь?

В её глазах, измазанных зеленоватой мазью, по-прежнему играли золотые огоньки. Всё ещё сочились кровавые слёзы, правда, уже не так обильно.

— Ничего. Пустота. Мрак. Мазь не помогает. Наверное, у меня больше нет глаз, — заключила хранительница чуть слышно.

— Никта, ни одно лекарство не помогает мгновенно. Надо подождать. Помнишь, в Амархтонской битве сотни воинов попадали под ослепляющие лучи, а всего через час вновь начинали видеть…

Марк сознательно упускал, что тогда маги Тёмного Круга использовали всеобщее заклинание Ослепляющей Гордости, которое лишало зрения лишь на короткое время. Сейчас же заклятие, сразившее хранительницу, было совершенно другого рода.

— Заклятие Тысячи Солнц, — прежним ровным голосом сказала Никта. — Смертельное заклинание магов стихии света. Оно умерщвляет всё, чего касается. Заденет руку — рука будет навсегда мёртвой, попадёт в сердце — сердце остановится. Я сумела удержать заклятие только наполовину. Оно не дошло до мозга. Но убило глаза.

Марк стоял с её сумкой на плече, поддерживая хранительницу под руку. Она нашла в себе силы победить отчаяние. Помешательство отступило. А потому нет никакого смысла пытаться её обнадёжить. В природе магии и магических ран хранительница разбирается гораздо лучше его.

В стороне послышался шорох. Остробородый маг пошевелился, озираясь вокруг.