Иар Эльтеррус - Белое Безмолвие смерти

– Вы не можете быть Целителем Нэей Иллох, потому, что я фиксировал её клиническую и биологическую смерть, и у меня нет сведений о воскрешении этой личности.

– Прими, как гипотезу, что её воскресили, не уведомив тебя. Такое возможно.

– Возможно.

– В этом случае я могу быть тем Целителем?

– Не можете.

Нэя зажмурилась. Новообретённые инстинкты требовали кинуться на наглую железяку с когтями и разорвать её в клочья. Она бы так и сделала, если бы не знала о возможностях защитного поля. А если флаер ещё решит, что уровень агрессии аборигена слишком высок, и перелетит куда-нибудь в другое место, недосягаемое для вампиров…

– Почему?

– Вы не испускаете ментального следа, характерного для Целителя Нэи Иллох.

Ну конечно. Ментальный след. След души. То, что практически невозможно подделать, а если вдруг получится, ты сам станешь тем, кого пытаешься скопировать. Идеальная идентификация личности, как считалось.

Нельзя подделать, но можно просто убрать. Этого создатели защитной системы не учли. У вампиров нет души, точнее, она «выключена», и до момента окончательной смерти никак не проявляет себя в окружающем мире. С определённой точки зрения Нэя сейчас не была собой, она была магической машиной, которую сделали из её же трупа, и запрограммировали вести себя так, как прежняя Нэя. С другой точки зрения, она сейчас – Белый Судия, точнее один из фрагментов его Духа, протянутый в мёртвое тело, как щупальце. Но плевать на точки зрения, она-то сама чувствовала, что находится здесь! Это она вот-вот умрёт повторно от голода, а не Судия! Это она испытывает злость на тупой флаер, а не какая-то некромашина!

Ладно, временно станем на точку зрения кибермозга, если это поможет приблизиться к еде…

– Ты понимаешь, что я обладаю всей памятью Целителя Нэи и её чертами характера? Что в результате я буду стремиться лишь к тому, к чему стремилась бы сама Нэя, будь она жива?

– Я не могу что-либо понимать, но мои записи говорят, что ваше утверждение верно.

– Тогда я являюсь её правопреемницей, поскольку исполняю желание покойной. Любой приказ, который я тебе отдам, является её посмертной волей. Так?

– Неверно. Ваши желания соответствовали желаниям Целителя Нэи Иллох в момент её смерти и вашей инвазии. Однако с тех пор вы приобрели опыт, которого у Нэи Иллох при жизни не было, и ваши мотивы могли измениться.

Какая сволочь набила флаер этой казуистикой?! Девушка ощутила, как непроизвольно режутся клыки, а ноги слегка сгибаются для прыжка. Только не это! Терпеть!

– Свяжись с любым из Целителей и спроси их, имею ли я право отдавать приказы!

– К сожалению, у меня нет в это время планового сеанса связи. О смерти Целителя Нэи Иллох я уже сообщил раньше. А отдать мне приказ устроить внеплановый сеанс вы не имеете права, пока это не подтверждено кем-либо из Чистых.

Она медленно вдохнула и выдохнула. Спрятала когти.

– Хорошо. Послушай. Я абориген, который нуждается в помощи. Мне нужно обратиться к кому-то из Целителей, иначе моя психика, а может и тело, понесут непоправимый ущерб. Ты не можешь препятствовать Целителям в исполнении их прямых обязанностей!

Она уже начала воспринимать кибермозг как личность, злонамеренную и чуть ли не садистскую, находящую удовольствие в логических выкрутасах и мучениях несчастных вампиров. Поэтому очень удивилась, когда флаер практически без паузы отозвался:

– Просьба принята. Даю связь с Целителем Джарон Мис.

Спустя несколько секунд над берегом раздался долгожданный встревоженный голос:

– Нэя? Как ты там? Держись, сестрёнка, мы уже подлетаем.

– Джар… Благодарение Сети, добралась… Прошу, скажи кибермозгу, чтобы пустил меня внутрь. Мне срочно нужны препараты и оборудование из грузового отсека!

– Что? Сейчас я этому болвану молекулярному… Всё, открыто… Напомни мне не забыть настучать по голове программистам…

– Не успеешь, я настучу первая, – буркнула вампирша, молнией ныряя в гостеприимно открывшийся люк. – После меня там мало что останется…

Так, первым делом… да где же она? Она заставила себя перестать рыться в багажнике, как нервная дама в косметичке, и вызвала в памяти стандартное расположение предметов в медицинском флаере. Конечно же, биоплазменные батареи нашлись там, где им и полагалось находиться – в третьем сверху отделении по левому борту. Девушка торопливо пробила пальцем защитный колпачок и со вздохом наслаждения погрузилась в океан чистой энергии.

Как же это оказалось хорошо! Ни одному высшему вампиру из примитивных миров даже не снилась подобная роскошь! Энергия, отнятая у смертных, может быть питательнее, но для её поглощения всегда нужно прилагать определённые усилия: даже если человек отдаёт силу добровольно, организм всё равно инстинктивно сопротивляется. Энергия батареи текла в тело сама, без малейшего напряжения. Разница, как между крепким куском мяса и порцией нежнейших взбитых сливок, тающих на языке.

Когда её кожа перестала потрескивать искорками, а волосы улеглись обратно в какое-то подобие причёски, она наконец снова смогла внятно соображать. Руки сами потянулись к следующей батарее, но Нэя резко обрубила позыв – она и так приняла едва ли не больше силы, чем в принципе мог усвоить вампир её уровня. Лопнуть в физическом смысле ей, конечно, не грозило, даже если бы она пила кровь – неизвестно, куда девается избыток жидкости, но он никогда не переполняет тело вампира. А вот в психологическом – запросто. Избыток энергии требовал бы немедленного применения, в виде физической или гипнотической активности, и в роли тренажёра могло оказаться всё, что попадётся под руку… или кто попадётся. И ещё неизвестно, у кого больше шансов выжить – у донора голодного вампира, или у игрушки чересчур сытого. Так что никаких перегибов. В обе стороны.

Она выбралась из флаера, и на всякий случай ещё раз проверила все показатели у орка. Тот безмятежно дрых, как младенец, пока наномашины в ускоренном темпе восполняли потерю крови. В принципе, его можно было будить уже сейчас, но Нэя не решилась. Она не знала, как отреагирует берсерк на превращение любимой женщины в ходячего мертвеца. И непроизвольно стремилась оттянуть момент узнавания. Она и так многое пережила за последнее время. Лучше сначала поговорить со своими – они точно не бросят.

Нельзя сказать, чтобы орки так уж сильно не любили вампиров. Да, постоянно цапались с ними, но гнева и ненависти это не вызывало – по крайней мере, куда меньше, чем набег дроу или даже потасовка с соседним племенем. Ну, бегают тут трупаки. Ну, режут кого-то иногда. Ну, мы их тоже жжём, когда представится возможность. Эмоций в таких рассказах было не больше, чем при воспоминании о прошлогоднем урагане, или об упавшем дереве, которым придавило любимого деда. Кровососы были слишком далеки от повседневной жизни орков, и если раз в десять лет или больше появлялись в Твердыне, то воспринимались скорее проблемой, чем врагом. Верно, во время стычки на борту флаера Болг здорово разозлился, но он бы так же реагировал и на любой неодушевлённый предмет, вздумавший угрожать Нэе.