Юрий Валин - Сага о живых и мертвых

Дальше шли молча, очень хотелось перейти на рысцу. Промелькнули мимо пустые склады. Жо нарушил молчание, когда троица уже проскочила мост через канал:

— Ну и, что это было?

— Магия, — сказала Рата. — Простая магия. Не мертвая.

— Недурственная магия. Крепкая. Теперь навсегда у меня на руке застрянет, — мрачно заметила Лот-Та.

— Вам что нарисовали? — заинтересовался Жо.

— Клык. Немножко разный. По-моему, хорошо наш остров коротышка изобразил.

— Ну так покажите.

— Сейчас начнем посреди улицы заголяться. Тебе-то что накололи?

Жо слегка покраснел, и Рата подумала, что штаны он спускать откажется, но любимый просто протянул руку:

— Вот, — закорючка какая-то. И объяснений не было.

— У меня тоже закорючка, — с некоторой радостью заявила Лот-Та. — Загадочность?

Рата сдвинула их кисти вместе и положила сверху свою ладошку. Штрихи сложились в понятный рисунок.

— Грот и стаксель, — озадаченно сказал Жо. — Бесспорно, «Квадро». Это как понимать? Если намек на нашу общность, так мы и так теснее, чем можно вообразить, связаны. Хотя «Квадро» мы, конечно, любим.

— Мы его, наверное, еще крепче полюбим. Только это скорее шутка и на другое намек. На то, чтобы мы про перчатки и маникюр не забывали. А то стыдно. Ладно, мы-то, дикарки. Но и ты милорд, словно всю жизнь с камней мидии обдирал.

— Ага, учтем. Ну, ладно, может, мы легко отделались. Вам этот дарк что-нибудь умное сказал?

— Мы еще подумать должны — умное или не очень.

— Ага, — пробормотал Жо. Очевидно, ему тоже было сказано что-то, над чем стоило подумать.

— А светильник нам к чему? — спросила Лот-Та.

— Это я сторговал. За «полкороны». Белке понравился, у нее, вроде бы, как профессиональный интерес, — признался Жо. — Вы там жутко долго сидели, и, главное, не слышно ничего. А эта толстуха мне целую лекцию прочла, что да почем. Я глорским антиквариатом теперь сам торговать могу. И ведь так здорово зубы заговаривала, ведьма толстая, что я совсем одурел. Ведь, шутка сказать, вы там, в полной тишине, полдня просидели. Она мне глаза отводила, — так ведь?

— Ничего, пять «щитков» за такой светильник, — отличная цена, — сказала Рата, подозревающая, что «толстуха» могла занять командира куда более нехорошим способом. Нет, нужно учиться. И не только, как мертвяков заставлять по местам сидеть. Вот «отвод глаз» — очень полезная вещь. Ведь если хорошо подумать, то вполне можно догадаться, что за заклинание. Нет, полезно к этому красноглазому зашли. Пусть и жутковато было.

— Ладно, пойдемте ужинать. Тебе, Лот-Та, лучше тату пока не показывать. Син опять переживать начнет.

Рата повернулась идти к дому, а любимые остались торчать столбами.

— Что?!

— Как это сделали? — пролепетал Жо с очень странным выражением на лице.

— О! — ты тоже зришь?! — Лот-Та обхватила возлюбленного за шею, — Примагическая ведь магия!

— Да что вы на меня уставились! — завопила Рата так, что проходившие мимо камнетесы обернулись.

Жо и Чучело молча пялились на подругу. Ну не на всю, а на лицо.

Рата пощупала губы, — вроде, как обычно, холодок давно исчез.

— Да что мне такое сделали?! Ушлепки, медузы вонючие! Я эту ведьму наизнанку выверну, на полосы нашинкую и как наживку засолю. Ежа гнилого ей в печень!

— О! Ты выругиваешься, а я млею, — простонала Лот-Та. — Принцессовские губки.

— Да что с губами мне сделали?! Говорите, и хватит на меня слабоумно глаза выкатывать, — Рата попыталась стукнуть сразу обоих ненаглядных дурачков, но Жо подхватил ее на руки:

— Ничего с твоими губами не сделали. Только ты…

— На вид слаще инжира, — подсказала Лот-Та.

— Я не хочу, как инжир! — у Раты закапали слезы. — Я хочу, чтобы меня, как меня, любили.

— Да ты — вне сомненности — полностью ты, — заверила сестрица. — Чуть лучше, чуть хуже, — нам неопределенно.

— Это просто как помада, — прошептал Жо. — Только непонятно, что именно в тебе изменилось.

— Жозеф, не смей ее целовать, — потребовала Лот-Та. — Я тоже хочу. Тогда прямо здесь завалимся.

Жо осторожно поставил Белку на мостовую. Рата подумала, что мог бы еще подержать, и решительно сказала:

— Обратно пошли! Пусть назад переделают.

— Не ходи! — всполошилось Чучело. — Во-первых, так хорошо. Во-вторых, губы вернут, что-то еще хуже сделают. В смысле, — лучше. Рискованно.

— Что ты мне врешь? — Рата всхлипнула.

— Белка, — очень нежно сказал Жо. — Не нужно никуда ходить. Ты чудесно выглядишь. И не изменилась ничуть. Просто когда улыбаешься… Изгиб чуть-чуть другой, что ли? Мы с твоей улыбки и раньше дурели. Ну, теперь чуть больше дуреть будем. В конце концов, если помадой мазнуть, это уберется. Наверное…. Просто твоя улыбка виднее стала.

— Не ходи, я плакаться по таким губам всю жизнь буду! — взмолилась Лот-Та.

— А по своим волосам ты плакаться не будешь? — мстительно поинтересовалась Рата.

Сестрица охнула и сдернула косынку. Но в вечернем сумраке волосы были как волосы. Разве что, действительно, степью попахивали.

Ужасная правда обнаружилась только утром. То, что волосы стали чуть гуще и мягко блестели, было полбеды. Светлые локоны бывшей кригсмарине теперь лежали, как нужно! Всегда, даже после ночи и посещения купальни.

Впрочем, переживать девушкам было некогда. Молодой милорд объявил ускоренную подготовку к походу. Следовало запасать провиант и снаряжать «Квадро». Катамаран застоялся, а до выхода на север еще оставалось полным-полно дел.

Эпилог

— Шварк! — снежок зацепил капюшон и порядком залепил Рате ухо.

Нападения с фланга команда «Квадро» не ожидала. Вот тебе и порядочные зрители.

— Окруженье подкралось! — завопила Лот-Та.

Моряки в лице Лелга и Сиге живо загнули фланг к новому противнику. Одноглазый ловко увернулся от снежка отмщения, его гибкая женушка мигом слепила и метнула снаряд. Но и Сиге был непрост, — метатель из него был неважный, но щитоносец на славу. Накинутая на гибкую руку куртка отбила очередной снежок.

— Нечестно! — заорал Ныр, переметнувшийся к хуторянам, и получил по белобрысой макушке пущенным неведомо кем снежком. Обсыпанный снежной пылью на его плече Великий Дракон воинственно заверещал.

— У них драконы! — вознегодовал Гак, целясь в басовито хохочущего замкового кастеляна. Снежок тот отбил и принялся отплевываться от снежной пыли. Снег выпал только ночью, и его, легкого и пушистого, было жутко много!

Замковые наступали слева, хуторские напирали справа — моряки мужественно пятились к мосту, надеясь закрепиться на господствующей высоте. Деревенские, пока сохранявшие нейтралитет, помирали со смеху, толпясь на склоне холма. Визжала детвора.