Далекие странники (ЛП) - Сяо Тяньтянь "Прист"

С Мо Хуайкуна спрос был небольшой, вспыльчивость всегда мешала ему трезво судить о людях, а грубость — уживаться с ними. Но Мо Хуайян разумностью и праведностью напоминал бессмертного. Шифу умудрялся ладить со всеми и сходу покорял сердца новых знакомых, так как был начисто лишён высокомерия и гнева. Когда пришла пора выбирать из двух равных по силе претендентов, должность главы школы предсказуемо досталась Мо Хуайяну.

Сев на хвост Чжао Цзину, четверо юных преследователей арендовали повозку и для конспирации размазали по лицам «маску для смены облика», изготовленную по рецепту Гу Сян. На самом деле это была дешевая жёлтая краска, которая, конечно, помогла им изменить внешность, но не шла ни в какое сравнение с искусством перевоплощения Чжоу Цзышу.

Гу Сян чувствовала себя не в своей тарелке с тех пор, как узнала, что престарелый шифу Цао Вэйнина тоже лезет на гору Фэнъя. Чжао Цзин набирал в рукава всё больше козырей, и маленькая армия Гу Сян пала духом. Цао Вэйнин растерялся из-за того, что школа Цинфэн оказалась на острие атаки. Чжан Чэнлин и Гао Сяолянь разучились думать, увидев вживую своего заклятого врага. Эти двое постоянно ходили с красными глазами, мечтая покарать Чжао Цзина, и их едва удавалось урезонить. Из всей четвёрки только Гу Сян сохранила холодную голову, поэтому разработка стратегии легла на плечи новоиспеченного Чжугэ Ляна в юбке.[454]

— Это очень щекотливое дело, — с нажимом убеждала она Цао Вэйнина. — Подумай сам! Ну пойдешь ты к своему шифу, ну поговоришь с ним. И кому он поверит — тебе или «прославленному герою», Мечнику Цюшань Чжао Цзину? 

После угрюмых размышлений Цао Вэйнин оставил возражения, поняв, что Гу Сян лучше чувствует ситуацию.

— Хорошо, я послушаю тебя, — кивнул он как муж, уступающий воле жены. 

Не встретив возражений против разумного диалога, Гу Сян вздохнула с облегчением. Честно говоря, она надеялась на другое развитие событий: с Мо Хуайкуном можно было пообщаться открыто. Но Мо Хуайяна Гу Сян побаивалась. Почему он вдруг прервал уединённую медитацию и примкнул к Чжао Цзину? Мудрого лидера школы Цинфэн обвели вокруг пальца или он вынашивал собственный план? Несколько дней кряду Гу Сян шпионила за шифу Цао Вэйнина, рискуя попасться в любой момент, и пришла к выводу, что старик себе на уме.

— Как же нам действовать, дева Гу? — забеспокоилась Гао Сяолянь.

— Подождём Е Байи, — без колебаний постановила Гу Сян. — Что ещё мы можем при наших скромных способностях? Нас слишком мало. Чжао Цзин без чьей-либо помощи заставит нас наесться грязи! Раз он повёл людей к Долине призраков, где не так-то просто сорвать заветный плод, они все настроены драться насмерть.

Внезапно Гу Сян примолкла и нахмурилась, осознав, что Вэнь Кэсин выбрал не самый удачный момент, чтобы отослать её на поиски Е Байи. И почему именно её? Почему за Е Байи не бегали Седьмой Лорд и Великий Шаман, которым больше нечем было заняться? Поиски прошли бы вполовину легче и быстрее! Припомнив слова Вэнь Кэсина о том, что выданная замуж девица подобна выплеснутой за порог воде, Гу Сян заключила, что господин нарочно не взял её на гору Фэнъя. Неужели он был уверен, что Долине конец и даже не надеялся на победу? Что же он… на самом деле задумал?

— А-Сян? — Цао Вэйнин тронул её за плечо, заставив встрепенуться.

— Сейчас мы ничего не можем поделать, — упрямо отрезала Гу Сян. — Будем осторожно наблюдать за Чжао Цзином с его армией и ждать Е Байи.

На первый взгляд Гу Сян могла казаться беспечной, но она обладала здравомыслием и осторожностью. Иначе не выжила бы среди призраков даже под защитой Вэнь Кэсина. Проведя много лет в постоянной опасности, девушка приобрела куда больше навыков выживания, чем её ровесники из более благополучных мест. В решающий момент Гу Сян стала стержнем маленькой команды, и никто не оспорил её решение.

Дальше они действовали как договорились, пока через несколько дней не произошло знаковое событие: появился… Е Байи.

Примечание к части

∾ Обитель блаженства, или Западный рай 西方淨土 (西天) — Чистая Земля Будды Амитабхи. Попасть после смерти в рай Будды Амитабхи считается высшей целью в буддизме Чистой Земли.

∾ Чжугэ Лян — государственный деятель и полководец эпохи Троецарствия. В романе «Троецарствие» его персонаж представляет собой олицетворение мудрости, опыта, военной хитрости и изобретательности.

Том 4. Глава 71. Распри

Пока отряды Чжао Цзина строились у подножия горы Фэнъя, Гу Сян со спутниками окольной тропой подобрались к ним вплотную и спрятались за огромным валуном, словно преступники. Девушка, выросшая в этих местах, знала округу как свои пять пальцев. Она специально выбрала место, где их позицию было нелегко обнаружить, и откуда открывался отличный обзор на расположение противника.

Соратники Гу Сян оказались на хребте Цинчжу впервые. Они понятия не имели, что вслед за проводницей кругом обошли указатель, на котором ещё недавно значилось «Живым душам вход заказан», и ступили на порог зловещей Долины призраков. К счастью, им удалось прокрасться незамеченными — сейчас все обитатели Долины, от первых лиц до призраков рангом помельче, занимались более важными делами. 

В этот момент вдали показалась одинокая фигура всадника, укутанного в белоснежные одежды, что ярким пятном выделялись среди окружающего пейзажа. В руке всадник держал небольшой глиняный кувшин, за его спиной угадывался массивный двуручный меч. 

Это был Е Байи.

Узнав старшего, Чжан Чэнлин удивлённо вскрикнул, и Гу Сян пришлось зажать ему рот ладонью. Потрясение мальчишки можно было понять — с момента их расставания в поместье Марионеток прошло всего несколько месяцев, а тёмные волосы Е Байи успели поседеть наполовину. Строгое, словно высеченное из камня, прекрасное лицо осталось молодым, но контраст серебристых волос и нетронутой временем юности выдавал касание еле уловимого дыхания смерти. Казалось… ход времени, давным-давно обузданный бессмертным мастером, возобновил движение. Хотя на его коже отсутствовали признаки старения, убелённая голова возвещала о неумолимом приближении момента, когда каменная статуя разрушится в прах и развеется по ветру.

Вытянув шею, Цао Вэйнин выглянул из укрытия, чтобы хорошенько рассмотреть новоприбывшего. Взгляд молодого человека остановился на невиданном ранее мече за спиной Е Байи. По первому взгляду можно было подумать, что он носит чжаньмадао,[455] поскольку оружие было чрезвычайно широким и длинным. За плечами всадника виднелась рукоять и часть ножен с искусно выгравированным драконом. Гривастая спина свирепого зверя выгибалась, словно он был готов в любой момент сорваться с места и взмыть в небеса сквозь клубы облаков. Изображение дракона неистово дышало жаждой вольного полёта до края небес.

— Это… Это легендарный клинок, Хребет Дракона… Это… — оторопело пробормотал Цао Вэйнин.

Прищурившись, Гу Сян посмотрела на меч, а потом обернулась и спросила, ни капли не стесняясь своей неосведомлённости:

— Что ещё за клинок такой?

Цао Вэйнина сотрясала мелкая дрожь. Он подтянул Гу Сян за рукав поближе и объяснил с пробивающейся в голосе нервной дрожью:

— Предания гласят о трёх легендарных мечах. Первый — духовный безымянный меч Умин. На этом мече нет гравировки с именем, а знаменит он необычайно ярким блеском стали и непревзойдённой заточкой. Второй — тяжелый меч Дахуан, Великий Простор, — генерал среди мечей. Безупречный, прочный и непобедимый, он не имеет равных в мощи и свирепости. Но ни первый, ни второй не сравнятся с третьим мечом по имени Лунбэй, Хребет Дракона. Это клинок неукротимой ярости. Считается, что он выкован из небесного железа, и потому способен низвергнуть богов… Не могу поверить, что Лунбэй оказался в руках ученика Древнего Монаха! Все три знаменитых меча считались давно утерянными. Немыслимо, что сегодня я стал свидетелем возвращения величайшего клинка в истории цзянху!