Баркер Клайв - Пятый доминион

- Ты не был честен со мной, - сказала она. - Так почему же я должна тебе что-то говорить?

- Потому что я все еще могу взять тебя с собой в Изорддеррекс.

- Уже и взятки пошли в ход?

- А разве тебе туда уже не хочется?

- Еще больше мне хочется узнать правду о себе.

Лицо его слегка омрачилось.

- Ох... - вздохнул он. - Я лгал уже так долго, что не уверен, смогу ли отличить правду от лжи, даже если она будет у меня под носом... Вот разве что...

- Что?

- То, что мы чувствовали друг к другу... - пробормотал он. - Во всяком случае, то, что я чувствовал к тебе... это было правдой, так ведь?

- Не очень-то большой, - сказала Юдит. - Ты запер меня. Ты отдал меня на растерзание Дауду...

- Я же уже объяснил...

- Да, что ты был занят другими делами. Вот и забыл меня.

- Нет, - запротестовал он. - Я никогда не забывал тебя. Ни на секунду.

- Что же тогда?

- Я боялся.

- Меня?

- Всех. Тебя, Дауда, Общества. Я повсюду начал видеть заговоры. Неожиданно то, что ты спишь со мной в одной постели, показалось мне очень подозрительным. Я стал бояться, что ты задушишь меня или...

- Какой бред.

- Бред? А как я мог знать, чью волю ты исполняешь?

- Свою собственную, разумеется.

Он покачал головой, переводя взгляд с ее лица на портрет Джошуа Годольфина.

- Откуда ты это знаешь? - спросил он. - Как ты можешь быть уверена в том, что то, что ты чувствуешь ко мне, исходит из твоего сердца?

- Какая разница, откуда это исходит? Главное, что я чувствую это. Посмотри на меня.

Он не откликнулся на ее просьбу, продолжая смотреть на Безумного Лорда.

- Он мертв, - сказала она.

- Но его наследие...

- В жопу его наследие! - сказала она и, неожиданно поднявшись, схватила портрет за его тяжелую позолоченную раму и оторвала его от стены.

Оскар вскочил, пытаясь помешать ей, но ее ярость взяла верх. Ей удалось сдернуть картину с крючков с первой попытки, и она тут же швырнула ее через комнату. Потом она рухнула на кровать перед Оскаром.

- Он умер и давно сгнил, - сказала она. - Он нам не судья. Он не имеет над нами никакой власти. То, что мы чувствуем друг к другу - а я не собираюсь притворяться, будто знаю, что это такое, - принадлежит нам. - Она протянула руки к его лицу, пропустила его бороду между пальцами. - Давай покончим с этими страхами, - сказала она. - Лучше обними меня.

Он заключил ее в свои объятия.

- И ты возьмешь меня в Изорддеррекс, Оскар. Не через неделю, не через несколько дней - завтра. Я хочу отправиться завтра. Или... - Она отняла руки он его лица. - Отпусти меня, не откладывая. Я хочу уйти из этого места. Из твоего Дома. Я не хочу быть твоей пленницей, Оскар. Может быть, его любовницы и примирились бы с этим, но не я. Я лучше Убью себя, чем позволю тебе меня снова запереть.

Все это она произнесла с сухими глазами. Простые чувства просто выраженные. Он взял ее руки и снова поднял их к своему лицу, словно отдавая себя в ее владения. Лицо его было изрезано крошечными морщинками, которых она раньше не замечала, и глядя на них, она заплакала.

- Мы отправимся туда, - сказал он.

3

Когда на следующий день они выезжали из Лондона, шел мелкий дождичек, но к тому времени, когда они добрались до Поместья и вошли в парк, солнце уже пробилось сквозь тучи, и все вокруг засияло. Они не стали заходить в дом, а отправились сразу к роще, в которой скрывалось Убежище. На ветвях, покачивающихся от легкого ветерка, уже распустились клейкие листочки. Повсюду был запах жизни, будораживший ее кровь для предстоящего путешествия.

Оскар посоветовал ей одеться попрактичнее и потеплее. Он сказал, что в городе, в который они направляются, происходят резкие смены температуры, в зависимости от направления ветра. Если ветер будет дуть со стороны пустыни, то жара пропечет их тела, словно мацу. А если он переменится и подует с океана, то принесет с собой пробирающие до костей туманы и неожиданные морозы. Ни то, ни другое, однако, не могло ее обескуражить. Она была готова к этому путешествию больше, чем к любому другому за всю свою жизнь.

- Знаю, я уже прожужжал тебе все уши о том, каким опасным стал этот город, - сказал Оскар, когда они нырнули под полог низко нависших веток, и ты уже устала об этом слушать, но это нецивилизованный город, Юдит. Единственный человек, которому я доверяю там, - это Греховодник. Если по какой-нибудь причине мы окажемся разделены - или что-нибудь случится со мной, - ты можешь рассчитывать на его помощь.

- Понимаю.

Оскар остановился, чтобы полюбоваться открывшейся впереди очаровательной сценой: купол Убежища и его поблекшие стены были испещрены пятнами солнечного света.

- Знаешь, я обычно приходил сюда только ночью, - сказал он. - Я думал это священное время, когда магическая энергия становится сильнее. Но это не так. Конечно, полночная месса и лунный свет - все это очень красиво, но чудеса не исчезают отсюда и днем, такие же сильные, такие же загадочные. Он посмотрел вверх на лесной полог. - Иногда, чтобы по-настоящему увидеть мир, надо на время покинуть его, - сказал он. - Несколько лет назад я отправился в Изорддеррекс я оставался там - ну, не знаю, может, два месяца, может, два с половиной, - и когда я вернулся назад в Пятый Доминион, я увидел его глазами ребенка. Клянусь, совсем как ребенок. Так что это путешествие покажет тебе не только другие Доминионы. Если мы вернемся целыми и невредимыми...

- Вернемся, конечно.

- Завидую твоей уверенности. Так вот, если это произойдет, этот мир тоже покажется тебе другим. Все изменится вокруг тебя, потому что ты сама изменишься.

- Да будет так, - сказала она.

Она взяла его за руку, и они двинулись к Убежищу. Что-то тревожило ее. Не его слова - рассказ об изменении только радостно взволновал ее, но, может быть, молчание между ними, которое внезапно стало слишком глубоким.

- Что-то не так? - спросил он, чувствуя, что она крепче ухватилась за его руку.

- Молчание...

- Здесь всегда странная атмосфера. Я ощущал ее и раньше. Множество прекрасных душ погибли здесь, разумеется.

- Во время Примирения?

- Тебе уже все об этом известно?

- От Клары. Это случилось двести лет назад, в середине лета, - так она мне сказала. Может быть, духи возвращаются, чтобы посмотреть, не совершит ли кто новую попытку.

Он остановился и тронул ее за руку.

- Никогда не говори об этом, даже в шутку. Пожалуйста. Не будет никакого Примирения, ни в это лето, ни в какое другое. Все Маэстро мертвы. Все уже давно...

- Хорошо, - сказала она. - Успокойся, я больше не буду об этом говорить.

- В любом случае, после этого лета все это отойдет в область теории, - сказал он с фальшивой легкостью, - по крайней мере, еще на пару столетий. Я буду уже давно мертв и похоронен, когда эта кутерьма поднимется снова. Знаешь, я уже выбрал себе место для могилы. Выбирал вместе с Греховодником. Это на краю пустыни, и оттуда открывается прекрасный вид на Изорддеррекс.