Кэрол Берг - Сплетающий души

— Я не стану торговаться, — ответил я.

Нет, если эта странная авантюра уничтожит лордов. Наверняка вскоре мой отец расскажет мне, где мы и что мы делаем.

— Сокруши это смертное существо, осмелившееся ограничить тебя! — прорычал Парвен. — Скорее пещера вместит небо, чем этот жалкий Д'Натель возьмет в плен Разрушителя. Еще есть время отбросить его прочь. Пусть он идет прямо к разрушению, которого так желает, но Четверо лордов Зев'На на пороге своего торжества. Мы сделали тебя тем, кто ты есть, — сильным, могущественным и беспощадным — и теперь призываем тебя вернуть долг. Ты клялся никогда не противостоять нам. Отбрось его! Отправься с нами странствовать по ветрам мира.

— Я не желаю быть с вами, — ответил я. — И я не поднимал против вас оружия. Вы сами пришли на мой зов. Но я — Сплетающий Души, и я управляю тем местом, в котором вы находитесь. Право выбирать судьбу я уступлю своему отцу, а не вам.

— Но ты даже не знаешь, что это за место, не так ли, мальчишка? — огрызнулся Зиддари. — Скажи ему, Д'Натель. Скажи сыну, где он заперт вместе с его тщетными надеждами.

Долгое время отец молчал. Он казался очень далеким, хоть я и отдал ему власть над нашим общим сознанием.

— Я забрал его в единственное место, где он будет свободен от вас. Я забрал вас туда, где вы больше не сможете уничтожать прекрасное.

Его мысли унесло прочь. Фонтаны разноцветного огня — уже ближе — рассыпались на вершинах каскадами музыки и цвета, которые вызывали такое глубокое и всеохватное томление, что все прошлые желания, даже моя жажда силы, бледнели в сравнении с ним. Что это за место?

— Он убил тебя, юный лорд, — пояснил Зиддари; его голос был холоден и насмешлив, как всегда. — Когда мы пересечем этот рубеж, возврата не будет. Никогда. Ни ветра на твоем лице, ни крепкой лошадиной спины, несущей тебя над землей, ни исследования чудес мира. Никакой возможности сделать что-то, чего ты не успел. Ты никогда не плавал по океану, не взбирался на горную вершину. Ты даже никогда не обладал женщиной. Хочешь, я расскажу тебе обо всем этом, быстро, прежде чем оно будет потеряно навсегда? Быстро, пока твое тело не сгнило в уплату за месть Д'Арната? Показать ли тебе, что ты предпочел оставить позади?

В наш разум входило одно видение за другим: женщины, богатства, плавания и приключения, вино, яства, все виды удовольствий, привычных и диковинных, которыми только может наслаждаться существо из плоти. И каждое сопровождалось звуками и запахами, вкусами и ощущениями. И это было правдой, я не испытал и десятой их части. Мне было всего шестнадцать, и я был мертв.

— А теперь скажи мне, зачем твой отец убил тебя. Он должен был совершить это путешествие еще до того, как ты родился. Это томление, которое ты ощущаешь, — его, потому что он устал от жизни, ему не принадлежащей. Но ты, юный лорд, ты даже не начал узнавать, что можно найти в мире…

И затем он засыпал меня очередной чередой видений — на этот раз собственных радостей: порочных, блестящих, отталкивающих, развращенных, захватывающих, мир силы и чародейства, где я мог делать все, что хотел, — бесконечно, потому что обычная смерть была мне не страшна.

— А теперь скажи ему, Д'Натель. Скажи ему, почему он должен умереть. Скажи ему, почему он не может жить вечно.

— Скажи мне, — прошептал я, внезапно смутившись. Мое продвижение к преграде из света замедлилось, а угасающие видения тепла и удовольствий оставили меня замерзшим и опустошенным. Одиноким. Мертвым. Дрожь ужаса прокатилась по мне.

— Отец…

Он еще дольше молчал, прежде чем ответить, словно ему пришлось собирать себя из блестящих осколков света, сыплющихся на нас.

— Потому что Герик — не один из вас. Он любим и дорог бесчисленным душам, которые и сейчас с почтением хранят его образ в своих сердцах. Он живет не ради боли других, но ради их блага. Несмотря на все, что вы сделали с ним… и все, что сделал с ним я… у Герика своя душа, и по ее велению он выбрал свой Путь. Его долгие странствия привели его сюда… к его свободе.

Мы снова двинулись вперед. Еще быстрее. И вверх.

— Слова. Ложь. — Зиддари повысил голос. Громче. Напряженнее. Голос, наполненный страхом. — Ты убил его на пороге возмужания, точно так же, как обрек его на смерть в день его рождения. Я спас его в тот день, и я же спасу его сегодня. Свобода, которую ты предлагаешь, — это забвение.

— Но видишь ли, Зиддари, в отличие от меня и от лордов Зев'На мой сын не умрет сегодня. При всей вашей мудрости, вашем возрасте и магии у вас нет истинной силы. Истинная сила лежит в руках таких людей, как моя жена: без способностей к чародейству, но меняющих пути миров своим страстным сердцем. Таких, как Вен'Дар, который свидетельствует о величии истории и судьбы, и мой друг Паоло, который не умеет даже читать, но зато слышит тихое сердцебиение жизни и поддерживает ее своей преданностью. Вы этого так и не поняли. И пока Герик будет жить дальше, свободный от вас, вам хватит времени, чтобы подумать о том, чего же вам недостает.

Свет и тени плыли в теплом ветре, который оборачивался вокруг меня, проникал сквозь меня. Когда мы взобрались на гребень света, музыка вокруг нас стала обретать форму. Навязчивые синева и зелень пенились, словно морские волны. Вздымающаяся стена пурпурно-фиолетовой мелодии, вершина поющего розового и белоснежного…

— Предатель! — заорал Зиддари. — Слабак!

Его насмешки меня не трогали. Я думал о матери и Паоло и понимал: отец сказал правду. Все мое существо улыбалось, когда я вспоминал их.

И тогда Трое разбушевались, и я думал, что голова у меня расколется на куски. Раскаленные когти ярости, разочарования, ужаса рвали мои разум и душу на обрывки слов и образов. Они обрушили на меня всю полноту своей силы, ослепив болью и ненавистью, хлеща и раздирая мое сознание.

— Выслушай мое последнее слово, Разрушитель. — Ядовитый голос прорвался сквозь этот ураган безумия, как будто рубиновоглазый Зиддари склонился, чтобы прошептать мне на ухо. — Ты никогда не освободишься от нас. И не важно, где мы окажемся к концу этого дня, тебе не избежать судьбы, которую мы для тебя сотворили. Ты — наше орудие. Наш четвертый. И каждая душа — человека или дар'нети — проклянет тот день, когда ты появился на свет.

Буря снова сомкнулась вокруг меня. Я противился им, пытаясь остановить распространяющуюся отраву их отчаяния, защитить хрупкую душу моего отца, пока не начал забывать собственное имя, пока не перестал удерживать вместе и пару мыслей, пока мог существовать… Мне нужно было дышать. Мне нужно было жить. С криком я отпрянул назад…

— Герик, держись… еще немного. Я знаю, как это тяжело… но ты сильнее всех нас… — Голос моего отца был далек, но в нем было все, что он думал о жизни, о причинах, по которым он выбрал этот путь, чтобы сохранить миры. Его воля — вовсе не хрупкая — удерживала меня и подталкивала вперед. — Останься со мной… боги, оно наступает. Скорее, сын мой… верь мне…