Оксана Панкеева - Обратная сторона пути

И как будто сглазил.

Недалеко позади послышался подозрительный плеск, будто кто-то шлепает по болоту за ним вслед. Шеллар оглянулся и, стиснув зубы, из последних сил ускорил шаг. Из зарослей выбирался огромный крокодил.

Пирамида приближалась с каждым шагом, до нее оставалось локтей семьсот, и уже хорошо видны были ступени, ведущие к вершине, — высокие, неудобные, доступные для человека, но представляющие серьезное препятствие для коротких лап крокодила. Нужно только добраться до них, успеть, и он спасен…

Шестьсот пятьдесят локтей… шестьсот…

Шеллар не вполне помнил, зачем ему спасаться, и даже не был полностью уверен, так ли уж это необходимо, но всякие вопросы «зачем?», «для чего?», «нужно ли?», «а что потом?» в этот миг вылетели у него из головы, осталось лишь неудержимое животное желание жить, которое гнало его вперед, подхлестывало и заставляло измученное тело находить силы для последнего рывка.

Пятьсот локтей…

Крокодил шлепал по дороге далеко позади, расстояние до него было намного больше, чем до пирамиды, но и сокращалось оно гораздо быстрее. Почему-то чуть ли не впервые в жизни у Шеллара не возникло ни малейшего желания прикинуть на глаз расстояния и скорости и высчитать, кто доберется до цели первым. Он отчаянно ковылял вперед, опираясь уже не только на костыль, но и на меч и боясь лишний раз оглянуться, чтобы не терять драгоценные секунды.

Четыреста локтей…

Зловещее хлюпанье слышалось все ближе, а идти становилось все труднее. Правая нога так и норовила подогнуться, а на левой сквозь мокрую грязную повязку стала проступать кровь. Последнее почти не взволновало Шеллара — гораздо больше его беспокоила вероятность оступиться и упасть. Это было бы непоправимо и, помимо того, чрезвычайно обидно — свалиться за каких-то триста локтей от спасительных ступеней и потерять уйму времени на попытки подняться. И вдвойне обидно было бы умереть именно сейчас, когда спасение так близко. Проклятье, неужели эти бессовестные боги, если они есть, решили, что он еще недостаточно познал обратную сторону пути?

Двести локтей.

Шеллар уже видел, как по стремительно мелеющей воде расходятся волны, догоняя его, и чувствовал, как дрожит земля под тяжеленной тушей хищной рептилии. Он не выдержал и все-таки оглянулся, боясь пропустить момент, когда бегство становится бесполезным и надо срочно поворачиваться к опасности лицом, пока она не вцепилась тебе в задницу. Огромной распахнутой пастью, плотно усеянной острыми зубами.

Нога скользнула по мокрому камню, и он едва не свалился, чудом удержав равновесие и не сломав при этом ни меч, ни костыль. Торопливо выровнявшись, беглец ринулся вперед, стремясь наверстать потерянные секунды.

До пирамиды оставалось около ста локтей.

До крокодила ненамного больше. И он двигался быстрее.

Через десяток шагов вода кончилась, и по сухому камню идти стало легче, но эта маленькая радость уже никак не могла помочь выиграть время. Шеллар попытался прибавить скорости, но безуспешно. Сердце колотилось как безумное, голова кружилась, а дыхание давно превратилось в прерывистые хриплые стоны.

Они добрались до цели одновременно. В один и тот же миг лязгнули зубастые челюсти, норовя сомкнуться на ближайшей ноге резвой добычи, а сама добыча последним натужным рывком бросила обессилевшее тело вверх через две ступеньки.

Крокодил все же промахнулся — в последний момент мясо выскользнуло у него чуть ли не из пасти, оставив вместо себя невкусную и вообще несъедобную деревяшку.

Шеллар простонал самое грязное ругательство, какое смог вспомнить, и в отчаянии запустил в зверя обломком безвременно погибшего костыля. Встать он, возможно, смог бы, но вот идти… Передвигаться без опоры он был не в состоянии с самого начала пути, а использовать в этом качестве меч сейчас не казалось разумным — оружие требовалось для другой цели.

Крокодил потянулся вперед, нащупывая передними лапами ступеньку. Будь он раза в полтора поменьше, возможно, и не достал бы, но, как назло, этот экземпляр оказался поистине гигантским.

Увидев на нижней ступеньке устойчиво опирающуюся лапу, а в локте от своей пятки — настоятельно раззявленную пасть, Шеллар торопливо отдернул ногу и пополз вверх по лестнице, не выпуская из рук меч.

Крокодил медленно, но настойчиво пополз за ним.

На площадке первого яруса Шеллар остановился, сел, подтянувшись на руках, и попытался хоть немного отдышаться. Проклятая скотина здорово отстала, но упорством, похоже, не уступала своему будущему ужину. Медленно и осторожно цепляясь лапами за ступеньки, крокодил взбирался наверх, и рассиживаться было некогда.

Шеллар задрал голову и посмотрел вверх. Еще десяток локтей до второго яруса, примерно столько же до вершины… И все. Дальше бежать некуда. Вариант «спуститься вниз с противоположной стороны» в качестве разумного не рассматривается.

Он посмотрел вниз. Крокодил неумолимо приближался. Издали в сумерках он казался огромным сказочным чудовищем, хотя Шеллар еще внизу успел заметить, что лап у него все же четыре, а не шесть. Все-таки сбежать не удастся, и помощи тоже ждать неоткуда. Вряд ли те далекие голоса, что пытались дозваться его на болоте, искали его с благородной целью спасти. Утопить или вернуть к Повелителю — это ближе к истине…

Значит, придется драться. Только для этого лучше встать. Драться лежа не особенно удобно. А чтобы встать, и главное — чтобы остаться стоять, нужна опора. Здесь ничего подходящего нет, а вот на втором ярусе виднеются какие-то скульптуры. Доползти туда… Встать на ноги… поднять меч, который последние полчаса кажется неподъемным… и опустить на жадную зеленую морду. Если повезет, может быть, попадет. Если очень повезет, крокодил отпрянет, оступится и свалится вниз. Если удача будет особо благосклонна — ну хотя бы для равновесия, после всего пережитого за последние дни, — он больше не полезет наверх, а поползет искать добычу попроще…

До второго яруса Шеллар добирался уже без той безумной суеты, которая владела им во время отчаянной гонки со смертью у подножия пирамиды. Теперь спешить было некуда, и не было нужды надрывать мышцы и задыхаться — кстати, надо все-таки хоть немного меньше курить, действительно легкие слабеют… Повязка все больше пропитывалась кровью, а что творилось под ней, не хотелось даже представлять, особенно учитывая тот факт, что даже относительно чистой тряпки, чтобы сменить повязку, поблизости не наблюдалось. Добравшись до второго яруса и присев на верхнюю ступеньку, Шеллар без особой надежды что-то понять пощупал промокшую штанину, выяснил, что жар от воспаленной раны чувствуется даже сквозь слой бинтов и ткань одежды, а прикосновение только усиливает и без того нестерпимую боль, со стоном выругался и не глядя вытер окровавленную ладонь о влажный шероховатый камень ближайшей скульптуры. Об этом можно будет подумать потом… если это будет еще актуально… вернее, если «потом» вообще будет…