Василий Головачев Головачев - ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЗВЕРЯ

Человеком Валерий Павлович был жестким, требовательным, умным и дальновидным. Работать с ним было нелегко, но интересно, так как генерал Приймак много знал, многое умел и мыслил оригинально.

— Садись, — кивнул он Терентию, изучая какие-то фотографии в папке. Потом закрыл папку, снял очки и недовольно посмотрел на подчиненного. — Что там произошло в Голицыне, капитан? Мне звонили из аппарата Думы.

Терентий, внутренне поежась, кратко рассказал генералу историю с дракой в голицынском Доме творчества.

— Я так и думал, что они упустили самые важные подробности, — покачал головой Валерий Павлович. — Хотя все равно история противная и абсолютно не нужная. Нельзя было избежать скандала?

— Нельзя, — твердо сказал Ратников. — Уж очень нагло вел себя господин Кустарников, не говоря уже о его сынке.

— Неудивительно, у него такие связи в аппарате президента и в правительстве, что любой на его месте почувствовал бы себя императором. Инцидент мы, конечно, замнем, но будь осторожен, Терентий Георгиевич, депутат Кустарников злопамятен и мстителен. Его даже вывеска нашей конторы не пугает. Но к делу. Ты давно не был на ВВЦ?

— Где? — удивился Ратников.

— На бывшей ВДНХ.

— Да, в общем-то, давно. Честно говоря, я редко хожу по выставкам и ярмаркам. Больше по музеям.

— Музеи — дело хорошее, помогают поддерживать культурный уровень. Понимаешь, капитан, на ВВЦ стало неспокойно. Нам сигнализируют о весьма настораживающих вещах. Во-первых, в руководстве Центра возникли трения, особенно после выдвижения кандидатуры Москвы в качестве организатора международной выставки ЭКСПО-2010. Зам генерального директора яростно лезет во власть, начал войну с генеральным, не считаясь ни с чем.

— По-моему, это стандартное явление, — осторожно вставил слово Терентий. — Такие случаи нередки.

— Согласен, обычное явление. Да только сопровождается оно необычными происшествиями. Говорят, зам генерального сильно переменился в последнее время и из заурядного криминального авторитета, опирающегося на дагестанскую группировку, вырос в фигуру, имеющую большие связи и возможности. К примеру, его часто видели в компании с Калошиным.

— Начальником администрации президента?!

— А также с нашим Папой.

Терентий невольно присвистнул.

Папой генерал и все сотрудники службы называли директора ФСБ.

— Кстати, встречался он и с твоим крестником, господином Кустарниковым. Я не знаю, что их объединяет и что означает этот альянс, но кое-кого в окружении президента это настораживает.

Терентий промолчал. Он знал, что Приймак дружит с начальником президентской Службы безопасности генералом Золотовым, и инициатива возбуждения оперативной разработки ВВЦ скорее всего исходила от него.

— Кроме того, на ВВЦ начали исчезать молоденькие девушки, — продолжал Валерий Павлович. — За последние две недели, по предварительным данным, исчезли четыре восемнадцатилетние девицы.

— То есть как — исчезли? — не понял Ратников.

— Это значит, что они пришли на выставку, а домой не вернулись. Возможно, число пропавших девиц больше, но в местном отделении внутренних дел лежат пока только четыре заявления. В связи со всеми этими непонятками возникает некий неясный пока ф о н ситуации. Надо понаблюдать за работой Центра. Тихо, скрытно, без шума и огласки. Особое внимание обратить на господина Савагова и его окружение.

— Кто это?

— Это и есть заместитель генерального директора Халил Магомедович Савагов. Следует также обратить внимание на юных посетительниц ВВЦ, попытаться оконтурить наиболее посещаемые ими объекты и определить п о т о к и внимания к девушкам со стороны неких сил. Если, конечно, такие силы существуют.

— Понял, товарищ генерал. Но для контроля такой огромной территории моих ребят недостаточно.

— Возьмешь в подчинение группу Завьялова и технарей. Посвящать их в задание не надо, но сориентировать стоит. Докладывать обо всем будешь лично мне.

— А Валерий Васильевич в курсе?

Полковник Федотов Валерий Васильевич был непосредственным начальником Ратникова.

— В курсе, — сказал Приймак. — Но у него много других дел, поэтому работать будешь один.

— Слушаюсь, товарищ генерал. Разрешите идти?

— Иди. — Валерий Павлович сложил фотографии в папку, передал папку Ратникову. — Здесь все материалы по ВВЦ. Информацию по исчезновению девушек получишь у Малахова.

Терентий встал, щелкнул каблуками и вышел, не ощущая особого волнения по поводу нового задания. Происходящее на ВВЦ показалось ему не слишком значительным, но генерал Приймак никогда зря не направлял своих работников просто понаблюдать за объектом, и если он вдруг заинтересовался обстановкой на Всероссийском выставочном центре, это говорило о какой-то тенденции.

Разберемся, подумал Ратников, выходя из Управления. Хотя с чем ему придется столкнуться, он еще не представлял.

 ГЛАВА 7

Брыкин бор

Илья развернул спальник, поправил надувную подушку и вылез из палатки.

Солнце зашло, и лесом овладели сумерки. Река притихла, лишь изредка шевеля волной осоку. На заводи проявилась кисея тумана. Костер у палатки стрельнул искрой, но Илья не оглянулся, глядя на реку. И вот из воды на берег вышла фея.

Прекрасное лицо с огромными, серо-зелеными, зовущими глазами…

Тонкий стан…

Длинные ноги…

Прилипший к бедрам и груди сарафан — купалась она только в платье, не признавая купальников…

Фея по имени Владислава. Желанная и единственная…

Он спустился с откоса, подхватил ее на руки и вынес к палатке, прижимая мокрое тело жены к себе, бережно опустил на траву. Она закинула ему руки на шею, прижалась мокрой щекой к щеке, и так они стояли некоторое время, дыша друг другом, чувствуя удивительное умиротворяющее и одновременно согревающее единение. Потом Владислава поцеловала его холодными после купания губами — нежно и трепетно, обещающе, стащила платье и быстро завернулась в махровое полотенце, подсела к костру, начала сушить волосы. Умолкший лес смотрел на юную женщину — ей исполнилось всего девятнадцать лет — с отеческой заботливостью, словно знал Владиславу давно, хотя по Брыкину бору Рязанщины она путешествовала впервые. Впрочем, Илья привык к этому феномену: куда бы ни попадала его жена, какие бы уголки ни посещала, всюду она была своей. Неизбалованное цивилизацией дитя природы, дитя земли, она жила по ее законам, относилась к ней с уважением и любовью и получала в ответ такую же любовь и признание.