Елена Лобанова - Предел

— Ужас! Что-то у меня мысли путаются. То есть начинают двоиться и троиться. У каждой сразу столько смыслов рождается… И все — мерзкие.

— Я же говорил — заразное. Держи себя в руках. Уверяю, мой потрясающий заговор — просто… лекарство от этой болезни. Конечно, совсем не искоренит, но облегчит значительно. Если кое-какие предположения подтвердятся, то можно будет реализовать на практике. Н-да, плащи подгнили. Ладно, оставим ребятам на подстилки. Только бы они продержались. Ночью здесь будет жутковато. Пегаш, может и вернется, если сбежит, а вот Чалый — вряд ли.

Сульс и Расти притащили бурдюки. Еду, по большей части, оставили им. Даэрос еще раз объяснил, чего не стоит бояться, и эльфы побежали к лесу. Полутемный планировал к вечеру добраться до Тасьвы, изрядно срезав путь. Плоты не могли так быстро пройти против течения, чтобы значительно обогнать эльфов, которые сначала гнали галопом, а потом двигались наперерез через лес. Айшак бодро скакал рядом с Даэросом.

— Даэр, а мы что его не оставим здесь?

— Его? Один рывок или удар и он обрушит ветхую хибару и сбежит.

— А если он в лесу заорет?

— Нэрьо, не сбивай дыхание! Вспомни, как он в степи орал. В этом лесу такие вопли раздаются, что наш дивный Айшак прекрасно впишется в этот хор. К тому же, если устанешь бежать, можешь поехать на нем верхом.

— А ты? А?

— Я-а!?… Я тоже могу. Но потом. Нечего его без толку нагружать.

Даэрос еще не был морально готов оседлать животное, потрясающе похожее на лошака, даже если это — айшак.

Это был удивительный день. Бежали все. Или очень спешили.

Мастер Бройд, получивший с утра послание, содержавшее издевательские намеки, рвал и метал. Рвал свою бороду и метал её клочки. Что для главы клана было допустимо только в случае позора или траура. И уж лучше траур, чем такой позор. Как оказался прав, писавший послание! А без остроухих здесь не обошлось. Эта коварная человеческая женщина, так убедительно доказала ему, Мастеру, что её интересует только наука! "Изучение процесса размножения гномов". Кто бы знал, что процесс даст такие результаты. Но хуже всего — она, действительно изучала процесс не с ним одним.

Гномы к человеческим женщинам были вполне равнодушны. Но к изучению всего чего ни попадая — нет. Начиная с изучения процессов по выплавке стали и заканчивая процессами ковки и закалки. В его клане, по крайней мере. Поэтому понять тягу другого существа к «изучению» они вполне могли. И если Достойная Кербена занималась наукой оплодотворения, то почему бы не пойти навстречу? И он, Мастер Бройд, лично ходил на встречи шесть раз. До него на такие же встречи ходили еще семь членов клана. И каждый считал, что он — единственный. К женатым гномам Оплодотворительница не приступала с научными вопросами. Бесполезно. Но за минувшие семнадцать лет, четверо из «изучаемых» обзавелись семьями. У всех уже были дети. Что же начнется в семьях, если отцом Вайолы окажется один из женатых гномов? Страшно представить.

Эльфы! Эльфы способствуют удочерению юной девы! Человеком! Чуть замуж не выдали! Позор! Мастер Бройд рванул бороду и взвыл. Его роскошная борода не поредела окончательно только потому, что младший мастер доложил о полной готовности.

Из семерых "совместно изучавших" в Дреште было только пятеро. Двое остались в горах. Конечно, до них дойдет приказ немедленно явиться вниз. Но дело не терпело отлагательств. Айшаки, которые были попарно впряжены в тяжелые повозки с товаром, расстались с оглоблями и были оседланы.

Такого в Дреште еще не видели. Сотрясая мост через Бенору, до икоты пугая местных многочисленных жителей, через город неслась конница гномов. Бородатые воины на поджарых тощих лошаках выглядели настолько страшно решительно, что толпы граждан, запрудившие улицы, стремительно затекали в переулки. Казалось, что это — невозможно. Но выяснилось, что если потесниться, Дрешт может вместить в два раза больше самого различного народа. Вместе сбивались и люди и гоблины, и даже орков никто не гнал — всем жить хотелось. А если гномы идут напролом и уж тем более — едут, даже, что еще хуже — скачут, то лучше убраться с их пути.

Двенадцать «лошаков» растаяли в пыли дрештских предместий.

Что-то в мире изменилось. Он как будто сошел с ума. Это почувствовали все.

Ар Туэль и Ар Нитэль бежали легко и непринужденно по чуть пологому коридору за бочкой, которая катилась впереди. Иногда её приходилось догонять и подправлять. Но это было вызвано, по их общему мнению, несовершенной формой бочки. А никак не несовершенством пола коридора. Ар Нитэль, как младший, тащил за собой на ремне тележку на валковых катках, которая временами пыталась его догнать. В бочке был извинь, на тележке — еда. Тележка досталась Барзу по знакомству со старого склада в Торме. Но, видя сколько еды собираются взять его гости, он пожалел бедных «ребятишек». Не уволокут.

Ар Туэль пытался «нащупать» ту самую пещеру, через которую они пролетали и с удивлением не почувствовал ничего похожего. Тогда он с запозданием прикинул расстояние по своим предыдущим расчетом и по расположению Торма, и вынужден был признать, что еду все-таки придется экономить. Хорошо, что в той пещере было озеро. Воду можно будет набрать там. А еще следовало продолжать писать… "Хроники коридора". Для потомков. Начало уже было неплохим. Один лист извели на договор. А не описать полет было никак нельзя. На привале они с другом непременно этим займутся.

Амалирос проснулся как обычно рано. Было очень свежо. Даже слишком. Слишком свежо было потому, что Элермэ завернулась в покрывало как бабочка в кокон… Ужассс! Черное покрывало, черные волосы, только белое личико торчит. Того и глади расправит сморщенные пока крылышки!

Надо было встать и одеться, а не дергать на себя покрывало. Тогда и занялся бы делами гораздо раньше полудня. Но заговорщиков он предпочитал судить по вечерам на фоне заката. Это было не только красиво, но и символизировало закат их жизни на долгие годы. А беспокоить Повелителя после вчерашней битвы и почти удачного заговора никто бы не посмел. Можно было позволить себе немного задержаться с подъемом. К тому же эта Светлая нашла его на ощупь, не открывая глаз, и честно пыталась согреть. Амалирос все-таки проверил и выяснил — крыльев у неё пока не намечалось, и сравнение с бабочкой было преждевременным и даже несколько непристойным. Учитывая его к ним отношение. Зато он, как всякая не слишком стандартная натура, не имел ничего против гусениц. А так же — змей. Под эти приятные размышления он и согрелся. Потом задремал, потом проснулся и согрелся еще раз. И чтобы ни в коем случае не разорваться между чувством и долгом, решил все-таки вставать и заниматься государственными делами. Тем более, что долг… гостеприимства он уже и так исполнил, причем дважды, а чувство требовало немедленно приступать к поиску остальных заговорщиков и их союзников. Не могло же их быть только трое.