Джульет МакКенна - Удача игрока

– Отпусти меня.

Я тщетно пыталась выкрутиться из железной хватки Сорграда. Синяки от его пальцев надолго останутся на моих запястьях после того, как я смою отпечатки рук Грена.

– Брось нож, – приказал горец. – Если кто и убьет его, то исключительно я.

Я с трудом повиновалась, бескровные пальцы онемели. Клинок, маслянисто блестевший тахном, загремел на половицы.

Все стояли неподвижно, будто статуи на усыпальнице: мы с Сорградом – готовые к броску, эльетимм – прикованный к полу, с пустыми глазницами, отражающими черноту его души, Грен – с расслабленным под маской крови лицом и остекленевшим до голубизны взглядом.

– Если его глаза почернеют, значит, его захватили, – предупредила я Сорграда, пытаясь одновременно следить за обеими неподвижными фигурами и найти какое-нибудь оружие, до которого можно дотянуться.

Грен моргнул сапфировыми глазами, и я вздрогнула, словно в меня ткнули булавкой.

– Это ты?

Эльетимм сполз по стене.

– Он мертв? – хрипло спросила я.

– Думаю, да.

При виде знакомой нахальной усмешки Грена мое сердце взыграло.

– Что ты сделал? – Сорград склонился над колдуном, проверяя дыхание и пульс.

– Он влез в мою голову, и мне это не понравилось, – пожал плечами Грен. – Только он не ожидал, что я его не выпущу.

– Ты хочешь сказать, что знаешь трюки Шелтий? – Мой голос невольно задрожал.

– Нет. – Грен даже оскорбился. – Но он рылся в моем уме, поэтому и я сумел заглянуть в его ум. Я решил, что это – никчемный ошметок дерьма, и как бы раздавил его. Колдун не больно-то сопротивлялся.

– Вряд ли он ожидал драки.

И, конечно, Грен всегда считал себя непобедимым, верно?

– Ты уверен, что он мертв? – Сорград остервенело пнул эльетимма кованым сапогом.

Воспоминание быстро охладило мою внезапную радость от того, что наконец-то мы нашли у эльетиммов слабое место.

– Высшее Искусство может разделять ум и тело, – вымолвила я с замиранием сердца.

Именно так колонисты Келларина провели бесчисленные поколения в спрятанной пещере, неподвластные годам.

– Выходит, его ум мог сбежать в безопасное место? – Сорград посмотрел на неподвижного колдуна.

Я удивилась, как человек, вселявший такой страх в моем воображении, мог оказаться столь незначительной фигурой с грязными белокурыми волосами, падающими на неприметное лицо, осунувшееся от голода и усталости, в испачканной одежде и сапогах, густо покрытых дорожной пылью.

– Это дело поправимое, – услужливо вмешался Грен.

Схватив эльетимма за волосы, он вонзил нож в место соединения черепа с шеей и повернул его кругом. Я сморщила нос и закашлялась от запаха крови.

– Я думала, Хэлис тогда в шутку сказала, что вы, парни, обожаете собирать головы.

– Нам лучше…

Сорград не успел договорить. Дверь распахнулась, и девушка застыла на пороге. При виде следов кровавой бойни у нее отвисла челюсть, серо-голубые глаза от ужаса готовы были выскочить из орбит.

Мы с Сорградом очнулись прежде, чем она вдохнула. Перепрыгнув через трупы, мы схватили девушку и втащили в комнату. Ногой захлопывая дверь, Сорград повернулся и одним плавным движением толкнул пленницу спиной ко мне. Я уже держала наготове пропитанную тахном тряпку. Прижав ее ко рту и носу девушки, я безжалостно скрутила свободной рукой капюшон ее длинной серой мантии. Мерзавка царапала ногтями мою руку, добавляя свежую кровь к краске и синякам. Она лягалась, как мул, но мягкие домашние туфли – это не оружие. Сорград схватил колдунью под коленки, ее сопротивление слабело по мере того, как наркотик и удушающий капюшон делали свое дело. Она стала вялой и тяжелой в моих руках, и мы торопливо положили ее на пол.

– Это та стерва, что вышвырнула нас из фесса Хачал, – заметил Грен, бросив свой жуткий трофей недорезанным.

– Стало быть, она – Шелтия, а это означает эфирную магию и то, за чем мы пришли, – немедленно заключила я. – Она сгодится.

Я тут же принялась за дело. Положила ей на глаза подушечки из мягкого полотна и туго замотала их широкими льняными лентами. Сунула в уши затычки из шерсти и тоже забинтовала их. В рот запихнула носовой платок с вложенным в него темным комком тассина, чтобы молчала, если тахн перестанет действовать. Еще пара тугих повязок вокруг челюсти и нижней части лица: пусть-ка применит свое колдовство, когда не сможет ни видеть, ни слышать, ни говорить.

– Хоть она и без сознания, она все равно должна дышать, моя девочка. – Сорград сдернул полотно с носа Шелтий.

– Аритейн, ее так зовут? – Грен с интересом разглядывал колдунью.

Ловко затянув последний узел, я села на пятки, сердце стучало, как барабан, дыхание яростно рвалось из груди. Но мое ликование угасло при взгляде на двух мужчин – молодого, расчлененного, словно боров на бойне, и старого, у которого не было видимых ран, кроме одной, смертельной, в горле от ножа Сорграда.

– Должно быть, они ждали эту девушку и пришли сюда раньше, чем мы начали наблюдать за лестницей.

– Я пытался ее оглушить.

Сорград с сожалением посмотрел на мертвую девушку. Ее золотистые кудри слиплись от крови, вытекшей из разбитого черепа. В той же кровавой луже валялась ножка стула, которой горец ее уложил.

– Когда эфирная магия захватит голову, оглушать бесполезно. Эта малявка чуть меня не задушила, – резонно напомнила я горцу. Еще один комплект синяков, который останется после того, как я смою маскировку. – Мне нужно привести себя в порядок. – Я огляделась в поисках воды.

– Мне тоже, – хихикнул Грен, махая липкими руками. Сорград передал мне флягу.

– Сними кольчугу, – приказал он брату, стаскивая с Аритейн длинную серую мантию.

С широкими рукавами и капюшоном, она полностью скроет пропитанное кровью белье и бриджи Грена.

– Подпояши ее покороче, не то расквасишь нос, когда пойдешь по лестнице, – посоветовала я. – Ты не привык к юбкам и наступишь на подол.

В темноте никто не заметит его сапог, да и кровь почти невидима на фоне промасленной кожи.

Аритейн, бледная и бессильная, лежала в своей скромной льняной сорочке, и Сорград быстро завернул ее в наше яркое одеяло. Он вошел, неся в нем женщину без сознания, и с ней же выходит, верно? Никто не станет вглядываться в этой неразберихе. Я смазала немного краски из моих нарисованных синяков и нанесла на ее безупречные руки, а остальную стерла как смогла. В комнате тошнотворно воняло кровью, мочой и калом. Я закашлялась и с трудом глотнула.

– Надо скорей убираться из этого склепа.

Грен бросил мне полотняный балахон, а Сорград осторожно приоткрыл дверь.