Николай Ярославцев - Преднозначение

-Тогда поехали, Радо, скорее. – Умоляюще попросила она. Не будем ждать, когда солнце выглянет. И ночь светлая. Была бы кикиморой, сказала бы, что и у воеводы Смура пироги стоят на столе. И холстиной закрыты, чтобы не выстыли.

Радогор без возражений пошел к лошадям, не забыв пробормотать.

-Повезло мне, что не кикимора.

Хотела рассерчать, но не получилось. Вместо этого пришлось признаться.

-Жутко мне. Были бы люди, как люди, а то неведомо что. И воют, так, что душа обмирает.

-Не были они людьми, Лада, даже тогда, когда в человеческом теле ходили. Женщин, стариков, детей малых, как скотину резали.  – Глухо отозвался Радогор и тяжело сел в седло. – На этих же не обращай внимания. От бессилия, от нерастраченной злобы, воют. Безбиднее мухи они сейчас. Махни рукой и разлетятся, как утренний туман, как дым.

По лицу Влады можно было понять,что не поверила. И как было верить, когда на ее глазах с оберегом вокруг дерева ходил. Но говорить не стала. Едва выбрались на дорогу, как тут же всадила каблуки в лошадинные бока, разгоняя коня в галоп., чтобы поскорее уехать от не доброго места. А Радогор удерживать ее не стал. И уже в полдень, когда лошади потемнели от пота, они поднялись на пригорок, с которого можно было увидеть город. И без спешки направили коней к воротам. Обогнули вереницу возов и подъехали к стражу, который давно приметил их, посчитав их поведение через чур дерзким. Сурово свел брови к вздернутому, густо усыпанному веснушками, носу и начальственным баском прокричал.

-Куда прете? Или глаза застило, что людей не видите?

Поднял на них хмурый взгляд и расплылся в улыбке.

-Прости, сударь Радогор, не признал сразу. Запарился. После стольких дождей и такое пекло. Стою, как в шубе. Вода аж по желобку катится. А народ и туда, и сюда…

Радогор улыбнулся и протянул на ладони серебро.

Но страж затряс головой и, даже, заслонился от него рукой.

-Так проезжайте. Узнает воевода Смур, что въездное содрал с тебя, прибьет, не сказав худого слова. И без всякой пощады. Велено сразу к нему вести, как только в воротах объявитесь. Вран твой еще третьего дня прилетел. Все на башне сидел, а как вам приехать снялся куда – то.

Радогор улыбнулся, узнав воина.

-Нет уж, дружище, к воеводе нас вести не надо. Мы прежде к Невзгоде. Умыться с дороги, поесть. А потом уж и на глаза воеводе не стыдно будет показаться.

Но Середка, так звали воя, слушал его плохо. Глаз не сводил с молодехонького подбористого воя, одетого так же, как и Радогор. И, кажется, начал о чем то догадываться, когда юный спутник Радогора выехал вперед и весело засмеялся.

-Это… - Хотел он спросить, но не успел.

Княжна приложила палец к губам.

-Тсс… друг мой, не говори громко. – Предупредила она, веселясь от его расстерянности. И заторопилась за Радогором.

В трактире, несмотря на то, что день в разгаре, было людно и шумно. Радогор остановился на пороге и поискал глазами хозяина.

-Сударь Невзгода! – Громко позвал он, увидев, как тот ловко снует, несмотря на немалый вес, между столами.

Услышав столь необычное к себе обращение, трактирщик замер, остановился и круто повернулся на зов. И расплылся в широкой, хлебосольной улыбке.

-Твоя милость Радогор!

И, сразу забыв о всех своих гостях, со всех ног бросился к нему.

-Рад тебя, сударь, видеть в добром здравии.

-Друг Невзгода, комнату мне и моему товарищу. И присовокупи сюда добрый обед. – Улыбнулся, зажал его руку в своей ладони и вложил в нее серебро. – И не вздумай отказаться, дружище. Обижусь. Да, еще… Позаботься о наших лошадках.

-Его милость, воевода Смур… - Забормотал Невзгода, растерянно глядя на серебро.

Радогор уже поднимался по лестнице на поверх. Но приостановился и шепнул ему на ухо.

-Обижусь.

Люди начали узнавать его, оглядывались, а кто – то даже помахал ему рукой. Радогор, ни как не ожидавший, что его запомнит столько людей, смутился и ответил сдержанным поклоном.

-Поторопись, мой друг. Боюсь, что Середка не утерпит и сам ринется к Смуру, а мы хотели сначала привести себя в порядок.

Невзгода живо повернулся к нему.

-На воеводу тоже нести обед?

Радогор обреченно вздохнул.

-Неси и на воеводу, хотя не думаю, что он разделит с нами трапезу.

Предположение относительно резвости Середкиных ног оказались вполне обоснованными. Едва они успели умыться, а Невзгода накрыть для них стол, как на лестнице послышались тяжелые шаги и сердитый голос Смура.

-Простого дела управить не мог. Я что тебе наказывал? Сразу  веди его ко мне! А ты как управил? Если не сказать, что совсем ни как не управил.  – Зло выговаривал он Середке.

-Погоди ругаться, сударь воевода. – Неловко оправдывался воин. – Посуди сам, как бы я его к тебе повел, коли он сам того не пожелал? Его бы тогда жеребцами тащить пришлось. А он разве позволит, чтобы его тащили жеребцами? И не один он пришел, чтобы жеребцами тянуть.

Смур аж задрожжал от злости после Середкиных слов.

-У тебя вместо головы голик? Я тебе про жеребца хоть словом обмолвился? – Смур гневно засопел и, только что, искры из глаз не посыпались. И Радогор понял. что пришло самое время ему вмешаться, чтобы спасти воя от верной и мучительной гибели.

-Здрав будь, твоя милость воевода. – Шагнул он через порог навстречу воеводе, который готов был одним взглядом испепелить любого, кто окажется на его пути. -  Зря коришь его.  Сами не захотели к тебе нести дорожную пыль.

-И тебе не хворать! – Смур засопел еще громче и яростней, широко раздувая ноздри. – Хотя какая хворь к тебе прилипнет? Разве, что не от большого ума.

Окинул его быстрым взглядом и качнул головой.

-Еще здоровше стал. Можно в орало запрягать.

Мельком скользнул взглядом по Владе,  равнодушно отвернулся  и присел на край лавки.

Влада переглянулась с Радогором и не удержалась от смеха. Смур поднял голову, как рассерженный бык, пыхнул ноздрями и ожег юного воя, у которого в мозгу и крохи уважения нет к его не малому чину, взглядом.

И дернулся.

-Княжна! – Не веря своим глазам, вскрикнул он. И удрученно полезвсей пятерней к затылку. – Прости, не признал. Да и как тебя признать? Посмотреть не на что было, а не то что признать. А теперь… Что лицом, что…

Смутился, побоявшись обидеть гостью.

-Одно слово, дева – воительница! – Растерянно вымолвил он. И свирепо рванул ногтями косматую бороду. – Но почему снова здесь? И с Радогором?

Смутился, но взгляда не отвел. И голос не дрогнул.

-Все просто, сударь воевода. – С улыбкой ответила Влада, тесно прижавшись к плечу Радогора. – Я взяла его. А люди Верховья отдали меня ему за все, что он для них сделал.