Наталия Осояну - Звёздный огонь

У него были завязаны глаза.

Он был закован в кандалы.

Его пальцы, увенчанные длинными черными когтями, были сломаны…

«Заступница, что это?!» — чуть было не воскликнула Фаби. Рваную рубаху незнакомца пятнали копоть и кровь, наполовину оторванный левый рукав открывал глубокий порез на плече — и всё-таки пленник не выглядел побежденным, он улыбался! Она в испуге попыталась отстраниться, спрятаться в тень — как-то слишком уж многолюдно сделалось в маленьком кабинете Капитана-Императора, — но не смогла ступить и шагу из-за Ризель: принцесса вновь обрела присутствие духа и стояла неподвижно, будто изваяние, продолжая при этом сжимать руку своей компаньонки.

— Приветствую тебя, Кристобаль Фейра! — провозгласил Аматейн с издевательской торжественностью. — Если бы ты только знал, как давно я мечтал о нашей встрече здесь!

Закованный в цепи пленник безошибочно повернул голову в ту сторону, откуда доносился голос Капитана-Императора, и его улыбка сделалась шире.

— Не может быть! — весело сказал он. — Это и в самом деле тот человек, о котором я думаю? Тот, с кем мы виделись не так уж давно и довольно-таки часто, но в других местах, весьма неподходящих для столь высокопоставленной особы? О-о, теперь многое прояснилось…

— Проницательность делает тебе честь, — произнес Аматейн совсем другим тоном — фраза прозвучала как удар бича. — Смею напомнить, здесь ты в моей власти. Следи за тем, что говоришь, а тот как бы не случилось беды.

— Я понял, — ответил пленник. — Я в твоей власти.

Фаби еле сдержала истерический смешок: кем бы ни был этот магус — а теперь у неё не было сомнений в том, что он сын неба, — одно его присутствие действовало очень странным образом. Она вдруг поняла, что больше не боится ни Чейна Тэрио, ни заносчивого Рейго Лара, ни самого Аматейна, Капитана-Императора — её страхи вспыхнули и сгорели без следа. Новое ощущение сложно было назвать приятным из-за возникшей в душе пустоты, но Фаби не хотела, чтобы все вернулось на место.

— Головокружительная наглость, как обычно, — констатировал Аматейн. — Чейн?

Ответа он дождался не сразу: мастер-корабел стоял неподвижно, устремив пристальный взгляд на Кристобаля Фейру, и пальцы его скрещенных на груди рук слегка подрагивали. Наконец, Тэрио заговорил:

— Он не связан с кораблем, Ваше Высочество. Это… очень странно, но ошибки быть не может. Я не вижу ни одной связующей нити — лишь какие-то перепутанные обрывки, довольно-таки длинные, но непригодные для управления фрегатом.

— То есть, — уточнил Капитан-Император, подавшись вперед, будто это позволило бы ему увидеть то, о чем говорил мастер-корабел, — сейчас перед нами бывший навигатор?

Миновало ещё несколько мгновений, прежде чем Тэрио сказал чуть слышно: «Да».

Пленник высоко поднял голову; улыбка исчезла с его лица. Вновь наступила тишина, в которой отчетливо слышалось чье-то хриплое дыхание вкупе со странным металлическим эхом — Фаби не поверила сама себе, когда поняла, что это дыхание Капитана-Императора. На мгновение девушка представила себе, как он поднимает руки и снимает серебряную маску — и от внезапного приступа дурноты чуть не потеряла сознание.

«Держись!» — прошептала Ризель.

— Вышли вон! — коротко бросил Аматейн, и стражи послушно ретировались. Он обвел тяжелым взглядом оставшихся, отчего-то не стал выгонять Фаби и произнес: — Итак, господа и дамы, нам предстоит решить несколько важных вопросов. Я хотел бы, прежде всего, убедиться, что вижу перед собой именно Кристобаля Крейна, а не очередного двойника…

— Очередного? — впервые заговорил Рейго Лар. — Прошу прощения, повелитель, но разве были и другие?

— Умберто, объясни лорду Лару, как подобное стало возможным, — приказал Капитан-Император, и молодой моряк охотно повиновался.

— У нас в команде был оборотень, — сказал он. — Пересмешник по имени Хаген Локк.

А вот это приговор им обеим, поняла Фаби со странным спокойствием. Всё-таки её догадка оказалась верна: Хаген попался и всё рассказал Аматейну, поэтому Ризель и отстранили от дел. Вероятно, Капитан-Император намеревался решить их судьбу в самом ближайшем времени, и лишь неожиданное появление этих моряков отвлекло его от выбора наказания для мятежной принцессы.

Умберто, между тем, продолжал рассказывать о Хагене:

— …Он некоторое время играл роль капитана, чтобы… э-э… обмануть эверрских торговцев. Во время последнего сражения он попал в плен и, видимо, по каким-то причинам не стал менять лицо, а выдал себя за Кристобаля Крейна… уж не знаю, зачем.

— Что ты можешь знать, тварь? — севшим голосом проговорил пленник. — Предатель в жизни не поймет честного человека.

— Заткнись! — ощерился моряк. — Ты больше не мой капитан и она не твоя!

— Я заметил, — усмехнулся Фейра. — Ваше величество, к чему весь этот цирк? Здесь Рейго Лар, он может с легкостью прочитать мои мысли и подтвердить, что я и в самом деле тот, за кого себя выдаю. Или вы не ищете простых путей?

— Хорошая мысль, — кивнул Аматейн, которого обмен репликами между бывшими соратниками весьма позабавил. — Рейго, что ты на это скажешь?

Старейшина клана Чайки на мгновение оторопел; на его лице отразился страх.

— В-ваше Величество! — произнес он, заикаясь. — Но если это и впрямь феникс, то я… ох… я не могу читать его мысли, потому что все Фейра защищены от нас, щупачей! Он сожжет мой разум!

— Дочиста и с удовольствием, — подтвердил Фейра, вновь улыбнувшись. — Так что?

— Ваше Величество! — воскликнул Рейго Лар намного увереннее, чем раньше. — Он говорит правду, я чувствую — для этого мне не нужно погружаться в его сознание. Они оба говорят правду!

— Вот как, — задумчиво проговорил Аматейн. Он глядел на магуса-чайку, словно подсчитывая в уме возможные прибыли и убытки от того, что в клане Лар появится новый старейшина, и конечный результат был не таким уж выгодным для лорда Рейго. — Вот как… — повторил Капитан-Император, и в тот же миг щупач бросился перед ним на колени, позабыв обо всем.

— До чего трогательно, — сказал пленник, не пытаясь скрыть насмешку. Он как будто видел происходящее сквозь повязку. — Я вот-вот расплачусь.

Серебряная маска поймала отблеск солнечного луча и сверкнула так ярко, что у Фаби заслезились глаза и она зажмурилась.

— Ты и впрямь будешь плакать… — донесся до неё голос Капитана-Императора. — Кровавыми слезами, уж прости меня за банальность. Видишь ли, до настоящего момента вы оба — ты и Хаген — ведете себя совершенно одинаково, что может говорить… о многом. Где появился один пересмешник, там нередко объявляется и другой — да, Ризель? Нет-нет, я должен убедиться, что ты — и впрямь ты, и что ты не врешь. Джессен, сними-ка с него рубашку!