Сергей Мясищев - Обреченный на скитания

- Отличное место, умничка, - похвалил я, и девушка благодарно посмотрела на меня. Складывается впечатление, что любая, мало-мальская похвала жадно улавливается ею. Недостаток общения или родители недолюбили? - Я пока палатку поставлю, принеси хвороста для костра. За дровами я попозже сам схожу.

Милёна молча сняла свой вещмешок и ушла в лес. Я же достал из своего необъятного рюкзака палатку и привычно поставил её на возвышении, недалеко от воды. Приготовил походный комплект, состоящий из котелка, треноги, тарелки, ложки и набора сухпайка. Охотиться в незнакомых местах мне совсем не хотелось. Тут впору подумать, чтобы самим не стать добычей.

Через некоторое время Милёна принесла охапку хвороста. Я наломал палочек и сложил их шалашиком. Направив туда квант энергии, поджёг.

- Ловко у тебя получилось! - сказала девушка, рассматривая котелок и посуду, - у тебя тут везде герб! Это точно не твой герб?

- А если и мой, что с того?

- Ничего, я так и знала. Ты соврал тогда, старейшине, - значительно произнесла девушка.

- Не совсем. Забудь. Ну, герб и герб!

- Мне нужен ты, а не твой герб! - серьезно ответила Милёна, - но с гербом как-то... необычней!

- Прикольно, согласен! - ответил я.

- Как?

- Прикольно, говорю. Ну, необычно! Я пошел за дровами! - поспешил я уйти.

Сушняка вокруг было много. Лес был не такой суровый, как в тех местах, где жили друиды. За полчаса я натягал кучу дров. Милёна хлопотала около костра, и скоро оттуда потянуло вкусными запахами. Притащив из леса бревно, я положил его около костра и сел.

- Ну что, хозяюшка, получается? - спросил я. Довольная Милёна, мешая варево в котелке, сказала:

- Ещё как! У тебя отличные запасы. Что это за плоды? - только теперь я увидел, что девушка раздербанила сухпаёк Древних, и видимо использует его для приготовления еды.

- Сушёные лягушки! - буркнул я. Милёна прыснула.

- Они не такие! - смеясь, сказала она, - это плод, вот только не пойму чего. В этом точно нет мяса.

- Я тоже не знаю, да и какая разница? Вкусно, питательно и хорошо!

- Вкусно говоришь? Там еще осталось, можешь погрызть, - хмыкнула девушка.

- Спасибо, я уже пробовал!

- Ну, вот и все, - сказала она, снимая котелок с огня, - пусть остынет, пойдем, умоемся?

- Пошли! - согласился я. Обжигаться кипятком мне совсем не хотелось. Да и не купался я уже прорву времени. Воняет, как от хряка в период гона. Я достал из рюкзака банное полотенце и мыло с мочалкой. Милёна удивленно посмотрела на меня. Все-таки хорошо я затарился в хранилище! Хоть какой-то кусочек цивилизации.

- Что это у тебя? - поинтересовалась девушка.

- Мыло и полотенце. А что?

- Так, ничего. Просто, у нас оно очень дорого стоит. А ты с собой его в поход носишь. И завернуто оно у тебя чудно!

- Привыкай к чудесам! - сказал я и пошёл по берегу. Девушка тут же пристроилась рядом.

Подойдя к воде, Милёна стала раздеваться. Видимо нижнего белья у них не существовало в принципе. Сняв курточку, рубашку и штаны она осталась совершенно голая. Вот тут-то я заценил её формы! Вид у меня был обалдевший, а Милёна кокетливо улыбнулась, плавно потянулась своим точёным телом и, запрокинув руки, распустила тугой пучок шикарных волос:

- Ну? Ты идёшь? - промурлыкала она.

- Ты, конечно, богиня! А, ничего, что ты перед чужим мужиком голая?

- Мне нечего стесняться в своем теле! Или оно тебе не нравится? - хитро прищурилась девушка.

- И что, мне тоже раздеться?

- Можешь купаться в штанах! - усмехнулась Милёна. Зайдя в воду по щиколотку, бросила через плечо, - Хотя это глупо. Я тебя уже всякого видела.

А, плевать! Чего это я, в самом деле, стесняюсь, как кисейная барышня? Быстро разделся и, улюлюкая, бросился в воду. Милёна взвизгнула, стараясь закрыться от брызг, поднятых мною.

Мы плескали друг на друга водой, ныряли и смеялись, как дети. Потом, мы с ожесточением тёрли друг друга мочалкой. На душе было легко и весело. Не было чувства стыдливости, а только ощущения свободы и радости! Давно я так не отдыхал. С Зулой было нечто подобное, но с тех пор, казалось, прошла целая вечность!

Отфыркиваясь, мы вышли на берег. Я обмотал полотенцем Милёну и сказал:

- Прижмись, посушу нас! - девушка доверчиво прижалась ко мне. Я создал вихрь, добавил немного энергии. Минута и мы стали почти сухими.

- Поцелуй меня! - прошептала Милёна, прижимаясь к моей груди. Я нежно, но твердо отстранил девушку:

- Милёна!? Мы договорились не приставать друг к дружке! Или я не прав?

- Прав! - нервно ответила девушка, бросив в меня полотенце. Меня обдало волной негодования, - Отвернись!

- И не надо в меня швыряться, - примирительно сказал я, поднимая полотенце.

Девушка быстро оделась, повернулась ко мне и равнодушно сказала: - Пошли есть! - и, не дожидаясь меня, пошла к костру, оставив меня стоять голым на берегу.

- Один-ноль! - буркнул я и начал одеваться. Ели молча, без огонька. Может я зря обломал девчонку? Представляю, как ей сейчас!

- Вкусно, ты волшебница! - похвалил я стряпню Милёны.

- Спасибо, - сдержано отозвалась та.

- Ну чего ты обиделась? - спросил я.

- Всё нормально, - пожала плечами девушка.

- Да ладно, тебе!

- Всё нормально, - так же сдержано проговорила Милёна, - я хочу лечь спать, устала очень.

- Хорошо, - ответил я, - в палатке всё готово.

- Интересный у тебя шалаш, - Девушка подошла к палатке, недоверчиво потрогала её. Потом полезла внутрь, при этом, не забыв повертеть своим соблазнительным задом.

Я уже наверняка знал, что всё предрешено, и мои потуги не допустить близости, обречены на провал. Хотел бы я посмотреть на того мужика, который выстоит против женщины, если та решила затянуть его в постель! Говорить, что был сильно против, я бы не стал. Даже очень не против, ну и чего ломаться? Так, уговаривая себя, я шёл к палатке и медленно раздевался.

Милёна лежала, отвернувшись к стенке. Осторожно прилег рядом и нежно прикоснулся к её плечу. Тишина. Не оттолкнула. Провёл рукой по шелковистым волосам и вдохнул свежий запах её кожи. Девушка медленно повернулась ко мне:

- Обними меня... - сладкая волна желания накрыла в один момент, и я не в силах был противиться ей. Здравый смысл бился в истерике, но было уже поздно. Я целовал Милёну с упоением. Мои руки ласкали упругую грудь девушки, а голос срывался, шепча какую-то ерунду. Мы слились воедино и растворились друг в друге, играя, как ветер играет с юной ветвью, лаская её листья. А ветвь просила и умоляла - Ещё! Ещё! Ещё! - сливаясь с его порывами, и уклоняясь от слишком настойчивого дуновения.

Когда я вернул себе способность мыслить адекватно, было совсем темно. Миленкина голова лежала у меня на руке, а её нежные пальчики задумчиво изучали мою грудь.