Роберт Сальваторе - Тогайский дракон

Обстрел начался с наступлением сумерек. Горящие, начиненные смолой шары разбивались о стены и стекали огнем.

Воины Бринн не тушили пожары, не имея ни малейшего желания спасать от ятола Бардоха его собственный город.

Чуть позже началось первое наступление пехоты, сразу со всех сторон, щит к щиту.

Девушка понимала, что Гайсан Бардох пытается выманить ее людей на стены Авру Изы, чтобы лучше представить себе, какими силами располагает противник. Ну что же, она его не разочарует; вдоль стен, в особенности восточной, выстроились ряды лучников, осыпая нападающих градом стрел.

И потом появилась она сама верхом на Аграделеусе. Быстро промчалась на юг, раскидывая испуганных бехренцев, развернула дракона и, не обращая внимания на стрелы, которыми осыпал ее противник, полетела над ошеломленными бехренскими пехотинцами и над стоящими в резерве всадниками, изо всех сил старающимися сдержать обезумевших от ужаса лошадей.

Аграделеус с яростью набросился на боевые машины, поджигая их одну за другой и круша ударами мощного хвоста.

— Улетай! — закричала Бринн. — Аграделеус, улетай!

Тот, однако, слишком разъяренный и возбужденный, даже не слышал девушку. Тем сильнее было удивление дракона, когда копье баллисты угодило ему в бок и он начал быстро терять высоту.

Бехренские солдаты разразились радостными воплями и бросились в атаку, размахивая длинными пиками.

— Вверх! — приказала тогайранка. — Быстро вверх и обратно в город!

Однако Аграделеус развернулся и бросился на наступающих солдат, получая удар за ударом, но в ответ и сам раздавая их немерено. Он рвал людей на части острыми когтями, перегрызал их туловища мощными челюстями, разбрасывал в стороны взмахами огромных крыльев и ударами смертоносного хвоста.

Бринн твердила ему, чтобы он поднимался выше, видя, что все новые и новые бехренцы бесстрашно кидаются на бой с драконом.

Наконец, к великому облегчению девушки, Аграделеус подпрыгнул, заработал крыльями и полетел в сторону Авру Изы. Они приземлились недалеко от городской стены. Бринн, спрыгнув на землю, осмотрела самую серьезную рану дракона, нанесенную копьем баллисты.

Внезапно тогайранка вздрогнула, но не от вида ужасной раны, просто на краткий миг в ее душе вспыхнула надежда, что та окажется смертельной. Когда все кончится, независимо от того, победят тогайру или нет, Бринн Дариель придется иметь дело с тем фактом, что это она выпустила в мир дракона. Да, она добилась от Аграделеуса обещания повиноваться ей, но отнюдь не была уверена, что он его сдержит.

— Вытерпишь? — спросила девушка, обойдя дракона и оказавшись лицом к лицу с ним.

Аграделеус заворчал, ухватил копье баллисты передней лапой и, вырвав его древко, поднялся на задние, взревел и швырнул окровавленное копье прямо в гущу рвущихся к воротам Авру Изы бехренцев.

Послышался хруст костей: это дракон начал принимать человекоподобный облик. Стоящие вокруг тогайранцы побледнели и попятились.

Бринн не двинулась с места, полная благодарности к Аграделеусу за жертву, которую он принес этой ночью. Эта жертва была необходима: именно благодаря ей бехренская атака захлебнулась. Враги отошли от стен города и принялись разбивать лагерь.

— Ты мне еще понадобишься завтра утром, — прошептала она дракону. — Когда появится Астамир.

Аграделеус заворчал и кивнул в знак согласия.

Тогайранка ушла от него, проклиная себя за эгоизм и за то мимолетное ощущение радости, когда она подумала, что дракон может умереть от полученной раны.

Когда над Авру Изой занялся рассвет, бехренцы предприняли новое наступление. В самом его начале Бринн заметила условный сигнал Астамира.

— К восточной стене! — закричала она.

Более половины ее воинов бросились туда, осыпая стрелами нападающих. Спрятавшись за стену, они выставили над ее парапетом шлемы, стремясь создать впечатление, будто намерены любой ценой удержаться здесь, тогда как сами бросились к лошадям.

Тем временем девушка велела Аграделеусу занять позицию у восточной стены и отражать атаки бехренцев. Как только ряды наступающих потеряли стройность, восточные ворота Авру Изы широко распахнулись, и оттуда навстречу волне наступающих понесся табун лошадей, ранее захваченных у бехренцев.

Стоя на западной стене, Бринн увидела, что противник начал перестраиваться, стягивая ударные силы к восточной стене. Ее уловка, как она надеялась, удалась: ятол Бардох теперь предполагал, что Тогайский Дракон предпримет попытку прорыва на восточном направлении. Однако Бардох понятия не имел, что тогайский отряд, втрое превышающий по численности тот, который удерживал город, только что появился к западу от него.

Широко распахнулись западные ворота, и из них на бехренцев обрушились две тысячи воинов, возглавляемых Бринн Дариель.

Зажатые в тиски бехренцы попытались перестроиться для обороны, но тщетно: две тысячи тогайру, яростно рубя противника, промчались сквозь вражеский строй, словно рой саранчи, подхваченный быстрым ветром.

Соединившись с отрядом Астамира, всадники под командованием девушки повернули на север и скрылись из глаз, быстро оторвавшись от удивленных, совершенно сбитых с толку бехренцев.

Молниеносный прорыв тогайру стоил бехренцам очень дорого: соотношение потерь было десять к одному не в их пользу. И в качестве достойного украшения финала сражения, еще более усилившего замешательство ятола Бардоха, из-за городской стены появился Аграделеус. Он пронесся над бехренскими солдатами, отвечая на град стрел струями убийственного пламени, а затем поднялся к облакам и повернул на север.

Покинув позицию к востоку от Авру Изы, где ожидался прорыв, чежу-лей Шаунтиль появился на поле, где в действительности развернулась битва вскоре после того, как Бринн, ее воины и Аграделеус уже скрылись. Ятол Бардох, прислонившись к разбитой катапульте, тяжелым взглядом провожал поднимающееся на севере облако пыли. Сейчас ему с полным правом можно было дать все его шесть десятков лет.

— Ятол, — Чежу-лей коротко поклонился.

Гайсан Бардох медленно повернул голову, взглянул на Шаунтиля и снова обратил взор на север. Его лицо выглядело застывшей маской.

— Догоните и убейте Тогайского Дракона! — приказал, он.

— Она не дракон, скорее уж — мошка, ятол, — возразил чежу-лей, — Летает вокруг, пока мы впустую машем руками, пытаясь прихлопнуть ее. Но укусы мошкары не смертельны. До сих пор мы упускали ее, но достаточно всего одного удара…

— Догоните и убейте ее!

— Ятол, я признаю, что она чрезвычайно коварный противник и пока не допускала ошибок. Хитроумная тактика позволяет ей уцелеть, но не причиняет нам особого вреда. Ее единственная ошибка станет последней.