Чайна Мьевиль - Нон Лон Дон

Но вот Нетвердайбла зонбики защищать не стали, и потому бумажные самолетики вовсю царапали его своими острыми краями.

Если б это был человек, их жалящие, яростные наскоки доставили бы ему много неприятностей. Но Нетвердайб-лу, похоже, от этого было ни холодно ни жарко. Он стоял в центре бумажного урагана и хохотал как бешеный. За его спиной в баке бурлила серебристо-зеленоватая жидкость, от нее валил густой зеленоватый пар. А Нетвердайбл с наслаждением вдыхал его, и зеленые струи протянулись от чана к его рту и к носу. Тело Нетвердайбла распухло еще больше. Кожа натянулась так туго, что, казалось, вот-вот лопнет.

– Ну, что же ты! – крикнула Диба и потрясла нонпушку.- Как же так? Бумажные самолетики?! Какой от них толк? Ну, сделай так, чтобы на них обрушилась хотя бы тонна книжек!

Увы, и неистовая атака бумажных самолетиков тоже явно шла на убыль.

Лоб и щеки Нетвердайбла были усеяны крохотными порезами, но из них шла не кровь, а тонкими струйками сочился дым. Зонтоломайстер испуганно выглянул из-за своего щита.

Диба стояла перед ним, вертя в руках бесполезный револьвер с пустым барабаном. Она лихорадочно нажимала на рычажок, чтобы откинуть барабан и перезарядить оружие, но, похоже, его заклинило намертво. Зонтоломайстер перевел взгляд на Нетвердайбла, который продолжал с наслаждением вдыхать в себя клубы зеленого дыма.

Но странное дело: на лице Зонтоломайстера не было и тени торжества при виде до смерти надоевшей ему и теперь совершенно беспомощной девчонки; напротив, физиономия его выражала смятение и испуг.

– Что ты там де…- начал было он, вытаращив глаза на Нетвердайбла, но слова застряли у него в глотке.

Тогда он снова щелкнул пальцами, и послушные зонбики, сложив купола, зловеще пошли на Дибу. Только неозонтик не послушался его приказа. Диба видела, как он сложил купол прямо перед носом его зонтейшества. Что будет дальше, догадаться было нетрудно. Ну конечно, милый зонтичек, ведь он нарочно затесался среди зонбиков, чтобы подобраться поближе к Зонтоломайстеру. Тот заметил его маневр, и лицо его исказилось от страха.

Все произошло так быстро, что повелитель сломанных зонтиков даже не успел ничего предпринять. Неозонтик алой молнией взвился в воздух и изо всей силы треснул бывшего хозяина по макушке. Тот отпрянул и, не удержавшись на ногах, растянулся на полу.

Это не укрылось от внимания зонбиков: они остановились и растерянно закружились на месте, не зная, что делать дальше.

А неозонтик, чтобы закрепить успех, подскочил и еще несколько раз шмякнул диктатора по башке, пока тот не отключился.

Тем временем с Нетвердайблом происходили ужасные превращения. Словно мощный промышленный насос, он вдыхал в себя зеленоватый дым, пока не распух так, что стал похож на отвратительную карикатуру человека. Как в каком-нибудь мультфильме, дым, выходящий из чана, клубами валил к его разинутому рту и исчезал в чреве этого монстра. Чан же с бурлящей жидкостью дрожал, ходил ходуном и громко скрипел.

Нетвердой походкой Нетвердайбл направился прямо к Дибе. Он так распух, что еле двигался. Диба от страха совсем забыла, что стрелять больше нечем, и подняла на него нонпушку. Но тут же все вспомнила и бессильно опустила оружие. Нетвердайбл самодовольно улыбался.

– Вот и все,- злобно процедил он, не переставая всасывать зловонный пар.- Твое время кончилось.

Он улыбался все шире и шире. Вот он широко разинул рот и растянул губы, продолжая улыбаться жуткой улыбкой. Через секунду это была уже не улыбка, а широкий зев: кожа в углах губ натянулась, челюсть отвалилась, голова откинулась назад… Вдруг голова через ротовое отверстие вывернулась наизнанку, а из нее выплыло огромное густое облако дыма.

Смог, который повалил изнутри Нетвердайбла, как дым из заводской трубы, оказался настолько густ, что в лаборатории сразу стало темно, как ночью. Лишь пар, продолжающий валить из чана, светился зеленовато-серебристым светом, окрашивая в зеленое наступивший сумрак.

Кожа Нетвердайбла вдруг пошла трещинами и стала рваться клочьями. И (удивительно!) при этом не пролилось ни капельки крови! Как только дым, наполнявший его оболочку, вышел, она просто сдулась и опала.

Итак, кожа Нетвердайбла лежала на полу, словно маленький коврик в форме человека А Смог… Смог уже заполонил собой всю комнату. Трудно было поверить, что так много дыма и прочей дряни (просто невероятно!) могло вмещаться в таком маленьком человечке! Дышать в лаборатории стало невозможно, на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно.

Мельчайшие частички взвешенной в воздухе копоти вызывали нестерпимый кашель, они лезли в глаза, в нос… Диба плотно сомкнула веки. Носом дышать тоже было невозможно. Вонь в лаборатории стояла невыносимая. Диба сплюнула, зашлась затяжным кашлем и упала на колени.

И в эту минуту стены лаборатории затряслись. На мгновение Диба подумала, что это ей просто кажется, но до ее слуха донесся глухой рев как раз с той стороны, где стоял котел, в котором волшебная жидкость превращалась в пар и смешивалась со Смогом.

Раздался страшный взрыв. Диба почувствовала, как Смог отступает, как он куда-то уходит и воздух становится все чище.

Свежий порыв ветра дунул ей в лицо и взъерошил волосы. Диба открыла глаза и увидела над собой усыпанное звездами чистое небо, лунью-шалунью на нем и рядом черную, высоко зависшую тучу.

Диба растерянно огляделась вокруг. Клубы пыли медленно оседали на ставшие никому не нужными зонбики, на изломанную мебель… Все, кто находился в лаборатории, никак не могли откашляться. Кожаный коврик, который еще недавно был господином Нетвердайблом, лежал на том же месте, где и раньше.

На полу дымился искореженный котел. Вот оно что! Видимо, жидкость достигла критической температуры и взорвалась.

Потолок лаборатории и крышу над ним снесло взрывной волной. Диба еще раз подняла глаза к звездному небу и вскрикнула.

Прямо над ее головой со всех сторон города к черной туче летели густые клубы Смога, а она, уходя все выше, росла и одну за другой поглощала и звезды, и лунью-шалунью, и все золотисто-фиолетовое небо. Смог словно забавлялся, принимая очертания то дракона с крыльями, с острыми зубами и когтями, то еще более страшного фантастического зверя. В золотистом сиянии луньи-шалуньи хорошо было видно, как края черной тучи Смога окрашиваются в грязно-зеленые тона, смешиваясь с самовоспламеняющимися парами. Он всосал в себя все заполнявшие помещение лаборатории смертоносные газы.

Вдруг высокая фабричная труба содрогнулась и пошла трещинами. Она стала разрушаться сверху, и обломки кирпичей вместе с кусками спрессованной сажи с шумом и грохотом полетели внутрь, осыпаясь в находившийся всего в метре от Дибы камин.