Тэд Уильямс - Грязные улицы Небес

— Ты больше ничего не сможешь сделать, Доллар, — сказал он. — Никаких разговоров и умных бесед. Так, значит, тебе было смешно, когда ты стрелял в мои яйца?

— Я их только задел, если помнишь. Но ты прав. Мне было весело.

— Черт бы тебя побрал, маленький урод. Ты больше не будешь смеяться! Знаешь, что сказал Трававоск, когда мы вывалили к его ногам половину внутренностей?

Реворуб перешел на жалобный голос.

— «Я все еще чувствую их!» Вот что он сказал. Говоришь, тебе было весело? «Не давите их каблуками! Мне больно!» А те кишки уже не принадлежали его телу! Вот что могут делать палачи Элигора!

Он фыркнул, нацелив ствол оружия на мое горло.

— Босс обещал, что я буду сидеть в первом ряду на твоем шоу. Хочу насладиться каждым моментом.

Он сунул руку в карман и вытащил телефон. Его оружие по-прежнему было нацелено на меня и находилось вне зоны досягаемости. Демон открыл крышку черного мобильника, похожего на коммуникатор из «Звездного пути», и нажал большим пальцем на пару кнопок. Ожидая ответа, Реворуб повернулся к своим парням, прятавшимся за могильными камнями. Они все еще пронзали нас лучами прицелов.

— Когда я отойду в сторону, можете порвать второго парня в клочья, — крикнул он. — А этому ублюдку всадите несколько парализующих дротиков.

Кто-то ответил на его звонок. Реворуб понизил голос и переключился на тон подчиненного.

— Босс? — сказал он в трубку. — Это я. Миссия выполнена!

Нам не всегда удается мудро подбирать свои последние слова. Надеюсь, когда придет мое время, я произнесу более весомую фразу. Как только Реворуб закрыл крышку телефона и сделал пару шагов, отступая с линии огня, огромная бестия спрыгнула вниз с мемориальной стены и, словно черная чудовищная жаба, опустилась на корточки передо мной и Сэмом. Я почувствовал жар, исходивший от нее, и мимолетно увидел знакомые широкие рога, нечеловеческое лицо и странную ворсистость кожи. Галлу осмотрел склон холма. Из его ноздрей вырывалось синее пламя. Кто-то из парней, стоявших за могильными камнями, выпустил в чудовище автоматную очередь. Когда свинец защелкал по мемориальной стене, я отпрыгнул в сторону и прижался к земле. Несколько пуль попало в тварь, не причинив ей вреда. Я уже знал, что галлу был восприимчив только к серебру, и он реагировал на него, как на пустяковый солнечный ожог.

Нужно отдать должное храбрости Реворуба. Он не собирался отдавать без боя свой ценный трофей. Демон подбежал к чудовищу и начал стрелять в него почти в упор из пистолета — шесть выстрелов, дюжина. Использованные гильзы по дуге взлетали в воздух и, сверкнув в лунном свете, падали в чахлую траву. Затем Реворуб сделал шаг и встал перед рогатой тварью. Несмотря на все пули, выпущенные в нее, галлу, очевидно, впервые заметил его.

Две угольно-черные руки, от которых шел пар — большие, как ковши экскаватора, — схватили демона за бока и рывком оторвали его от земли. Реворуб отбивался, молотил ногами и корчился в хватке чудовища. Его куртка дымилась от жара ладоней инфернальной твари. Внезапно челюсти галлу раскрылись, словно створки ворот (другого описания, пожалуй, не подберешь), — раскрылись невероятно широко, обнажив пылающую глотку, похожую на печь крематория. От ужаса я прикрыл глаза рукой, но все равно увидел, как чудовище погрузило в огненную пасть сначала голову вопившего Реворуба, а затем его плечи и торс. Ноги демона все еще пинали воздух, однако тварь всосала их, будто два куска лапши. Затем она отрыгнула на ладонь часть обугленного скелета Реворуба и бросила кости в темноту, из которой в нее били лучи прицелов.

Ответом наемников стала интенсивная стрельба. Люди Элигора палили из автоматов и автоматических винтовок. Темный холм озарился вспышками огня. Воспользовавшись ситуацией, я по-пластунски пополз к тому месту, где валялся мой пистолет. Галлу одним прыжком добрался до первого надгробия, из-за которого доносились короткие очереди. Моя ладонь наткнулась на небольшой предмет. Это был телефон Реворуба. Я схватил его и начал ощупывать траву другой рукой. В конце концов, мне удалось найти мое оружие.

Наемники совершили большую ошибку — им не следовало стрелять в галлу. Демоническая тварь впала в ярость от вспышек выстрелов и громких звуков. Через несколько секунд она уже рвала людей, разбрасывая оторванные конечности во всех направлениях. До меня долетали брызги теплой крови. Носоглотку жгло от запаха горелой плоти. Я сунул телефон в карман, поскольку был вынужден держать оружие двумя руками — меня трясло от озноба, как чихуахуа, застрявшего в снегу. Но я не сделал ни одного выстрела. Какой резон стрелять в существо, которое глотало серебряные пули, как гранулы «Тик-так»? К сожалению, я не мог придумать ничего другого.

— Бобби! Сюда!

Сэм, стоявший у дальнего конца стены, неистово махал мне рукой. Я пригнул голову и побежал к нему, боясь, что меня свалит случайный выстрел. О тщательном прицеливании не могло быть и речи. После того как Терминатор из Месопотамии начал кромсать наемников, те, убегая, забыли о нас. Они в ужасе отстреливались от чудовища.

— Эта аллея ведет к воротам, — крикнул Сэм.

Он был истощен не меньше меня, но сохранял чертовски хорошую скорость.

— Большой рогоносец не понял, за какую команду ему нужно играть. Похоже, когда тот безголовый демон запрашивал подкрепление, он надеялся на что-то другое.

— Все люди Элигора предназначены для одноразового использования, — задыхаясь, ответил я. — Если Реворубу дадут новое тело, он, скорее всего, будет жариться на адских кирпичах. Так что меня он больше не волнует. А вот галлу… Он не остановится, пока не поймает меня. Поджарив и сожрав наемников, он бросится в погоню за нами.

Я едва держался на ногах. Из груди вырывался сухой кашель. Пора было прекращать болтовню.

— Да, я помню ту ночь, когда мы удирали от этой твари. Она быстрее, чем твоя дебильная машина, верно?

Вопрос не нуждался в ответе, поэтому я решил поберечь дыхание. Мы выбежали из ворот мемориального парка и помчались по извилистой дороге. Я не бегал так долго и быстро уже многие годы. Мне не нравилась атлетика, поэтому я был в плохой форме (по крайней мере, для ангела). Возможно, позже, отделавшись от галлу, нам с Сэмом стоило заняться собой. Судя по направлению, мы снова возвращались к заливу. С кладбища донесся последний крик отчаяния — жалобный звук, похожий на ноту волынщика, забитого до смерти дубинкой с колючим наконечником.

— Куда мы?.. — выдохнул я.

— Нас может спасти… только пешеходный мост… к Береговому парку.