Олег Карачевский - Меч Света

В общем…

Вы поняли…

Я — не испанец. У меня их в роду никогда не было. Да и Микула — не бык. У него руки есть. Громадные, тяжёлые и с железной хваткой…

— Микулечка! Отпусти его! Ты его так задушишь!

Откуда-то послышался голос его жёнушки.

Прося! Жаль я не могу тебя поблагодарить, что ты так во время пришла! Это не из-за отсутствия вежливости! Просто у меня сейчас нет воздуха, чтобы издать хоть звук! И… Кхе…

Мне очень печально, что Прасковья мне не в силах помочь. Она просто не успеет. Читатель…. Вам очень повезло, что я — Многомерен. А потому боюсь, вам дальше прийдётся читать лишь про похождения одного Ясика-Цветика….

БАМ-М-М!!!!

С моего горла вдруг резко спала хватка стальных тисков. Я стал жадно хватать ртом воздух! Но… легче не стало… На меня взвалилась….. Гора! ИМЕННО ГОРА! Она придавила мои лёгкие, прижала рёбра и не давала сделать ни вдоха. Я снова начал задыхаться.

Что же, Читатель…. Сейчас меня раз… да…

— Сейчас-сейчас! Я спихну с тебя этого увальня!

И снова надомной засиял Ярлушка! И снова мои лёгкие наполнились Воздухом! Да! НЕТ! Даже не так… Даже…. ИМЕННО ТЕМ САМЫМ ВОЗДУХОМ!!! ДА! Именно! Который Есть Суть Жизнь.

Прося протянула мне левую руку и помогла подняться. В правой у неё была тяжёлая дубовая скалка. В шаге сбоку валялся безчувственный Микула.

Мой взгляд снова остановился на скалке. Хорошо у Тайи такой не было. А то было бы нам с Яросветом…

Прасковья наколдовала из воды "эрантожайрой" кучу льда. Весь он достался Микуле, который то и дело прижимал его к здоровенной шишке на макушке. Вид у богатыря был не ахти. Мы все трое сидели за столом, у которого теперь не было никакой беседки. Она валялась шагах в пяти. Вместе с плющом, который её оплетал. Я сидел в рубашке, которую Прося вытащила из богатырских запасов. Она была просто огромной! У рубахи пришлось основательно подвернуть рукава. Мою порванную пустили на компрессы для Микулы. Я пил горячий узвар и старался ни на кого не смотреть. Прося, пока бегала то туда, то сюда, не разлучалась со своей скалкой. При этом она постоянно старалась держать её так, чтобы она была на виду у бородача. Микула глядел то на меня, то на скалку. И молчал. Потом просто глядел куда-то долго в одну точку.

Женщина сердито за нами следила. Потом не выдержала.

— Вы просто как дети! Мальчишки! А ну быстро помирились!

Всё же я попробовал глянуть на Микулу. Тот смотрел на меня всё так же свирепо. Только на скалку косился.

— Микулочка! Ты — как самый умный! А ну быстро попроси у ребёнка прощения!

Тот только что-то прошипел и выругался.

— Женщина! Убери эту брякалку! Дай я придушу это исчадие Ада!

Та глянула на него ещё более сердито.

— И откуда ты на меня такой свалился!

— Из мамки!

— За то, что она мне сделала такую подлость, ей нужно не памятник даже ставить! Её нужно на костре сжечь и пепел по ветру развеять!

— Так! А ну, не обижай мою Матушку!

— А то что? Давай я её позову сейчас? Она тебе тогда ещё ремня добавит!

Бородач сник. Он вдруг стал похож на провинившегося щенка, которого ткнули носом в сделанную лужу.

— Ну, это не только его вина…. Это всё же я начал его….

Прасковья повернулась ко мне.

— Малыш, не обращай внимания. Клавдия давно мне советовала сделать то же самое. Просто я, дура, её не слушала и никак не решалась!

— Эй! А ну прекрати!

— А что?

— Женщина! Мужчина — всегда в семье главный!

— Командуй у себя на стенах теми задницами, что вы для алиров готовите! И нагибаться правильно их учить не забывай!

— ШЛЮ-Ю-Ю-Х-А-А-А! ДА-А-А Я-А-А!!!

Великан замахнулся кулаком. Просковья ткнула ему скалкой под нос. Здоровяк снова сник, и поменял лёд в компрессе.

— Я тебе эту скалку сам в зад засуну… — тихо пообещал бородач, но глядя в сторону.

Прасковья его услышала. В результате он получил ещё и в ухо. Потом пришлось прикладывать ещё один компресс. А то ухо слишком покраснело.

— Женщина! Да я бы посмотрел на тебя, если бы ты через такие ужасы прошла!

— А лез в них кто? А? Я тебя заставила? Я тебе не позволила тогда прощения попросить? Да не у себя! А хотя бы у того несчастного паренька! Который тебе как соломочка был! Нет! Какому-то любителю алирских изощрений обязательно нужно было им свой зад подсунуть! Это Им Гордость — позволила! А просить прощения — нет! Вот и сейчас тебе проще задушить ребёнка, а потом отправится к своим алирским друзьям! Чтобы с ними предаться утехам любви!

У бедняги теперь и злости не было. Он просто положил голову под руки на стол и расплакался.

Всё же Дедушка Зигмунд — Прав. Что бы по этому поводу не крутили носами у нас в Вавилоне. Он Всегда Называл Вещи Своими Именами. И у него был Дар влиять на людей, как бы он захотел. И это в полностью лишённом Чар семьплюсклятом Вавилоне! Изначальная Истинная Магия действует во всех Мирах без исключений. Отож. Ага. Везде, где есть Начало. Зарождение. Везде, где есть…

Почему мы так боимся бесконечности? Почему все так упорно ищут себе приключений на свою мягкую часть тела? Боимся бесконечного… Счастья? Боимся, что… что тогда нам не с чем будет сравнивать? Что оно перестанет приносить… Радость? Всё…

— Всё относительно. Всё познаётся только в сравнении. Так не только Гуднот говорил. Это ещё более старая Мудрость, чем Алирская… Прося, если бы он тогда в то не полез, он бы не ценил так то, что у него есть. Не будь Земли… мы бы даже не знали, что вокруг чего вращается. Мы вокруг Солнца…. Тьфу…. Ярла… Или Ярл вокруг нас…

Мы молчали. Бородач только всхлипывал.

Наконец он поднялся. Вытер лицо мокрой тряпкой, что от моей рубашки осталась. И посмотрел каждому из нас в глаза.

— Самое страшное, что со мной произошло за всю жизнь, случилось именно сегодня. Теперь меня просто нечем пугать. Так что давай, юнец! Рассказывай про Ад, из которого вылез! Хоть динар сэкономлю. Всё равно у Селезня выпрашивать.

Моя циничная личина посмотрела на него с сомнением.

— Ты уверен, что оно тебе надо?

Прасковья села ближе к мужу. Сунула скалку подмышку и стала гладить богатыря по спине. Тот только больше сгорбился.

— Пусть лучше меня будут по ночам пугать ужасы Ада, чем те слова, что вы сказали.

Он потупил взгляд.

— Тебе нужны какие-то ещё ужасы, кроме нашего закатованого и распятого Бога? И верных великомучеников, которые приняли Во Имя Его не менее мучительные смерти?

Бородач вздохнул.

— Это у вас только легенды…

Он собрался с духом.

— … а твой Взгляд… он…. Он говорит, что… что видел что-то не меньшее….

Бездна Глубин! О чём он!