Наталья Корнева - Ювелир. Тень Серафима

Премьер ненадолго задумался, загипнотизированно наблюдая, как алый дождь наполняет прозрачный сосуд.

- Возможно, - неуверенно начал он, - маг использовал в качестве образца кровь живого существа, жертвенного животного или даже нелюдя - их кровь более энергетически насыщена... Однако, нет -слишком маловероятно и чрезмерно сложно. Как удалось ему скрытно совершить в городе такой непростой и к тому же запрещенный ритуал? Как удалось расшифровать и воссоздать индивидуальный информационный код, заложенный в субстанции, которая считается материальным продолжением духа? Разве только... разве только заклинатель очень опытен. И он... он использовал в ритуале свою собственную кровь.

Правитель одобрительно кивнул, всё так же продолжая улыбаться. - Готов поклясться, что всё так. Справедливость твоих слов подтверждает то, что это, - лорд поднял бокал к небесам, словно произнося демоническую здравицу, - человеческая кровь.

Глава 28

Сквозь прорезь тяжелых портьер Лукреций задумчиво смотрел в окно. Волосы старшего из рода Севиров были столь же черны, как и у его царственного брата, и только единственная седая прядь, выбиваясь, падала на высокий лоб.

Грязновато-белое амиантовое небо Ледума недвижно висело над самой головой. Небо этого чужого, непостижимого города завораживало советника. В Аманите всё было по-другому. Небосвод столицы, похожий на яркий кианитовый купол, был неизменен, насыщенно-синий цвет его словно вышел из-под кисти романтичного пейзажиста. Спору нет, он был выписан великолепно, но с годами однообразная торжественность понемногу начинала угнетать. Вся атмосфера Аманиты, её сияющие белоснежные дома, будто вырезанные из праздничной фольги, её строго расчерченные сети улиц, - всё это не давало возможности ошибаться. Ледум был мягче - и снисходительнее. Приглушенные тона городских пейзажей словно убаюкивали и давали ощущение какой-то нереальности происходящего. Здесь позволено было перевести дух, сбросить с плеч груз непрерывного напряжения, ответственности и обязательств. Здесь позволено было жить, а не исполнять свой долг перед обществом, семьей, Церковью... черт знает кем еще. Жить полной, непредсказуемой, неправедной человеческой жизнью - и умереть, не пожалев ни о чем.

Здесь было позволено всё.

Люди... люди здесь были иные, это правда. Общество Ледума безнадежно больно, и оттого мучительно интересно. Общество Аманиты больно также, но его недуги были слишком хорошо знакомы и привычны Лукрецию. В них не было привлекательности новизны.

После пролившегося ночью демонического дождя город проснулся чуточку растерянным, но спокойным, очаровательным в своем высокомерии. По улицам меланхолично плыл туман, похожий на бархатистый серебряный дым. Мостовые, тротуары, дома - всё, казалось, парило в воздухе, не касаясь земли, переливаясь в приглушенном утреннем свете. Помимо воли Лукреций представил, какая истерика случилась бы после такого в столице - сколько было бы громких лозунгов, угроз, внеочередных собраний разномастных комитетов и, конечно же, его любимого непогрешимого Совета. Ледум же лишь холодно глянул, словно поверх голов недоброжелателей, глазами цвета февральского льда. И как ни в чем ни бывало, продолжил свой странный, похожий на танец, путь.

Ледум был молод, - моложе многих пограничных городов и гораздо моложе Аманиты, - и обладал своей неоспоримой притягательностью. Город жил особой, скрытой от глаз обывателей жизнью. Словно душа убийцы, город был полон чудовищ. Неведомых темных сущностей, мистических существ, обитающих в легендах и заключенных в страшных снах. Каждый угол, дом, каждый мрачный, похожий на колодец, двор таил здесь свои секреты, которых даже не хотелось знать. И все они сливались в некую единую шевелящуюся энергетическую массу - тысячеликую, тысячетелую... ужасающую и одновременно манящую.

Да, в этот молчаливый город можно было влюбиться - и потерять голову. Метафоричный язык его, тихий шепот, был так отличен от рассудочного слога столицы. И в то же время, город был пасмурен и сумрачен, мягко намекая, давая понять, что сделает тебя несчастным. Несчастным настолько, что даже не сможешь противиться, отказаться добровольно от этой боли. Советник неожиданно ощутил его как живое существо, услышал его дыхание, почуял незримые прикосновения прохладных ласковых пальцев, от которых по коже бежали мурашки. Город весь был словно из черно-серого льда, он двигался крадучись, как кошка, у тебя за спиной, и застывал при взгляде. И всё же ощущение того, что вокруг происходит что-то, чего не успеваешь увидеть, не покидало советника. И чуть плывущие линии зданий в первый миг после того, как резко обернешься и взглянешь назад - всё это лишь укрепляло в мысли, что скоро он станет здесь параноиком.

Итак, город был опасен, - слишком опасен, чтобы оставаться надолго. Пора возвращаться домой... тем более, что миссия его успешно завершена.

За минувшие дни, прибегнув ко всем мыслимым хитростям и мерам предосторожности, Лукреций обстоятельно изучил прославленную магическую защиту Ледума. Действительно, она оказалась выстроена безупречно. Советник мысленно аплодировал мастерству лорда Эдварда, сумевшего создать такое произведение искусства. Однако его собственное недюжинное мастерство и опыт позволили найти в системе если не изъян, то, скажем так, определенное уязвимое место, которое при дополнительной подготовке можно использовать. Обнаружить его было совсем не так просто, но дело того стоило.

Магическая защита Ледума была очень гибкой. Она чутко реагировала на природу атаки извне, классифицировала импульс и заставляла нужные драгоценные камни блокировать его с минимумом затрат энергии. В этом была её сила и одновременно с этим - слабость. Как известно, чем сложнее система, тем более она хрупка, и тем проще ее разрушить.

Это значит, должным образом сгенерированный импульс вызовет неравномерную нагрузку на установки минералов сторожевых башен, выбивая из строя самые слабые из них. Тщательнейшим образом Лукреций изучил и наконец выявил эти ненадежные звенья. Ими оказались ирнимиты - яркие сине-сиреневые яшмы с характерными голубыми прожилками и хаотичными пятнами в вишнево-серой массе. Ирнимиты активизировались достаточно редко, да и вообще не были предрасположены к долгим периодам работы, как принадлежащие к непостоянной воздушной стихии. Природа энергии их была такова, что не требовалась слишком часто в отражении агрессии. В общем-то, это были не боевые камни.

Однако Лукреций не сомневался, что Октавиану удастся придумать что-то, что заставит ирнимиты активно включиться в работу. И принять на себя большую часть нагрузки прежде, чем дежурные маги в башнях сообразят, что происходит. Октавиан умный и старательный мальчик, у него обязательно всё получится.