Анатолий Махавкин - Леди Зима (СИ)

Крик боцмана вывел команду из ступора и матросы принялись палить по зловонным чудовищам. Поначалу казалось, будто заряды не наносят монстрам никакого вреда: те лишь шипели и качали уродливыми головами. Однако наступление остановилось, а чуть позже твари принялись падать в реку.

— Вперёд! — взревел Далин, продолжая давить на гашетку, — Очистим корабль от этой пакости!

В тот миг, когда казалось, что победа уже на стороне людей, исполинская туша перемахнула через борт, оказавшись в гуще испуганных матросов. Существо боднуло Шимира своим бронированным рылом и тот отлетел к противоположному борту, неподвижно замерев на досках палубы. Когтистая лапа нанесла удар и Замус, схватившись за распоротое плечо, кубарем покатился прочь. Щёлкнул чешуйчатый хвост и Коц, посинев от боли, распростёрся у палубного люка.

Матросы бросились врассыпную, уворачиваясь от атак монстра, который крутился на месте, щёлкая челюстями и потрескивая пластинами брони. Слышались крики ужаса и отчаянные команды боцмана, пытающегося организовать паникующих подчинённых.

Тварь, под тяжёлой тушей которой гнулись доски настила, внезапно замерли и повернувшись в сторону спардека, быстро заскользила к трапу.

— Дайте мне оружие! — завопил Джабба, отползая вдоль борта, — Развяжите меня!

Джонрако шагнул вперёд и прищурившись, уставился в глаза твари, полыхающие колдовским зелёным светом. Неизвестно как, но мореход ощутил, что корабль подвергся не простой атаке неразумных существ. За нападением явно стоял чей-то злобный разум, ярость которого полыхала в круглых глазах монстра. И чудовище не просто так выбрало маршрут, а имело конкретную цель. Кого-то, кто находился именно здесь. Может быть и самого капитана.

Монстр поднялся на задние лапы и принялся карабкаться по сходням. Зловонная пасть распахнулась, исторгая смрад смерти, а длинный липкий язык метнулся вперёд, едва не ухватив Собболи за руку. В последний миг, Джонрако сумел увернуться и разрядил оружие в клыкастый рот. В глотке существа точно вспыхнуло миниатюрное солнце и чудовище окуталось удушливым дымом.

Однако хрипящая тварь продолжала подниматься. Трещали и ломались ступени, не в силах удержать массивную тушу, но уже оставалось совсем немного до того момента, когда чудище заползло бы на площадку спардека. Вахтенный истошно завопил, вцепившись в штурвал, а Джабба, отчаявшись разорвать верёвки, просто закрыл глаза. Шания прижалась к Джонрако, а тот, криво ухмыляясь, готовился сделать последний выстрел.

Внезапно монстр заревел и пополз назад, отчаянно цепляясь когтями за изломанные сходни. Опомнившиеся матросы абордажными топорами рубили неподатливое тело и вонзали багры между пластинами брони. Чудовище повернуло голову в сторону обидчиков и в тот же момент Джонрако приставил дуло оружия к выпуклому глазу и нажал на спуск.

Перед выстрелом, капитану показалось, будто в огромном оке он видит ещё одно — человеческое, полыхающее ненавистью. В следующий миг зелёный глаз лопнул, пронзённый огненной нитью и хрюкнувшая тварь рухнула на палубу, едва не проломив настил и не раздавив половину команды.

И всё закончилось.

Уцелевшие монстры, повисшие на бортах, внезапно утратили всякий интерес к «Морскому Чёрту» и принялись спрыгивать в реку, исчезая в её мутных глубинах. На воде остались покачиваться только обгорелые трупы нападающих — десяток убитых чудовищ.

Настало время оказать помощь пострадавшим. Замусу уже перевязали руку и матрос грязно ругал проклятых выродков, сплёвывая на плывущее чешуйчатое тело. Коцу вручили бутылку рома и он медленно отхлёбывал, рассматривая синий след, проступающий сквозь обильную растительность живота. Шимира осторожно спускали вниз, стараясь, чтобы длинный порез на груди не начал кровоточить.

Группа матросов, под командой Фаленни, размышляла, как выдворить тело незваного гостя, протянувшееся от бака до юта.

— Уведите пленного, — приказал Джонрако подошедшим конвоирам и спрятал пистолет, — Надеюсь, он вдоволь надышался свежим воздухом, а заодно и развлёкся.

Хихикающие моряки увели пошатывающегося Джаббу в место его заточения. Капитан повернулся к Шании и увидел Иварода, медленно выползающего из-за нактоуза.

— Идите-ка вниз, — сказал Собболи, вытирая лоб, — Так мне будет намного спокойнее.

— Вы были на высоте, капитан, — улыбнулась Шания и поцеловала моряка в губы, — Отважный человек заслуживает поощрения.

— Может и мне тебя поцеловать? — проворчал Ива, проходя мимо, — В качестве поощрения…

— Я уж воздержусь, — сухо отрезал Джонрако, — Иди, целуйся с корабельными крысами. Хорошая компания для того, кто прячется от опасности в норах и щелях.

— Осторожность — прежде всего, — Ива сделал жест, соответствующий человеческому пожатию плечами, — Да и проку от меня было бы…

Произнеся эту фразу, пёс начал осторожно спускаться по изломанным ступеням, стараясь не наступать на огромные острые щепы.

Где-то, за тысячи миль от Сквозной реки, в комнате, все стены которой занимали книжные полки, уставленные толстыми томами, зеркалами различной формы и уж вовсе непонятными предметами, лысый человек дугой изогнулся на узком ложе, словно его приложили раскалённым прутом. Прижимая дрожащую ладонь к левому глазу, Магистр протяжно застонал и свалился на пол, где и лежал некоторое время, напоминая груду чёрного тряпья. В тот же миг выпуклое зеркало, нависавшее над опустевшим ложем, лопнуло, выпустив поток мутной жёлтой воды.

Постанывая, чародей медленно поднялся на ноги и отнял руку от лица. Теперь стало ясно, что один глаз волшебника почернел, словно его обуглил мощный жар. Магистр покачал головой и оглядел себя так, будто видел первый раз.

— Наверное я обезумел, — прошептал лысый человек и тихое эхо пробежалось среди пыльных книг, — Точно, я сошёл с ума! С этим можно сравнить только то…

Внезапно он осёкся, точно опасался, что его могут подслушать. Но вокруг не было никого и лишь багровое солнце пристально следило за чародеем своим немигающим оком.

— Почему? — спросил волшебник у десятков своих отражений, — Почему я никак не могу оставить это дело? Почему?! Ведь ясно же: это — не Он! Кого я преследую и почему? — отражения повели себя по-разному: одни отрицательно крутили головами, другие, соглашаясь, кивали, — Но, если это — обычный человек, почему я не могу его остановить? Почему молчит Шурт? Куда исчез Цафеш? Где Сиред?

Маленький сухой кулак стукнул по прочному столу и тот, с громким щелчком, пустил ветвящуюся трещину, похожую на отвратительную паутину.