Мир лабиринта и костей (СИ) - Коткин

— Пусть ты сильнее, чем я предполагал, ты не разорвёшь этот круг.

Голос, звучавший до этого, обрушился на них, словно гром среди ясного неба. Кит вновь ощутил, как тьма сковывает его, но он изо всех сил отбивался от неё, тянулся к свету, видя, что Пайпер тоже тянется к нему.

Должно быть, это длилось целую вечность, но в конце концов тьма начала ослабевать, а смех, отскакивающий от стен, — стихать. Магия Пайпер разрывала демонов и umbare, — теперь Кит был уверен, что это они, — когда те подбирались ближе, даже быстрее, чем он успевал проследить за её движениями. В одно мгновение её рука ещё была опущена, в следующее с неё уже срывалось золотое пламя, которое разрывало противника изнутри. Несколько раз Кит видел тонкие линии на телах демонов, из которых сочилась кровь, и успел даже удивиться, как идеально Пайпер придала своей магии остроту меча.

— Не разорвёшь, — прошелестел всё тот же голос.

Тень выросла за её спиной, и Пайпер, резко развернувшись, взмахнула ладонью. И тут же вскрикнула от испуга, отступив на шаг.

Тьма мгновенно исчезла. Чувствуя, как ломит всё тело, Кит всё же поднялся и замер, увидев перед Пайпер Фортинбраса.

Его шея была разрезана магией Пайпер, и из неё фонтаном хлестала синяя кровь.

— Это лишь наваждение, — повторил Фортинбрас, на секунду позволив себе зажмуриться. — Поверьте, я бы понял, если бы мы столкнулись с кем-то из наших.

— Твоя магия не могла дать сбой? — недоверчиво уточнил Гилберт, покосившись на труп, лежащий на земле.

— Тебе же уже сказали, — проворчала Стелла, — что это всё Лабиринт.

— Хочешь сказать, что ты сразу обо всём догадалась?

— А сам-то?

Гилберт не ответил, только раздражённо закатил глаза, но после вновь посмотрел на труп.

Стелле всё ещё было не по себе от того, что им объяснил Фортинбрас. Она, казалось, только поняла и поверила, что с остальными всё хорошо, — они всего лишь разделились после прохождения врат, это не конец света, — как на них напала тьма, имевшая разум и голос. И из неё восставали кошмары, которые казались до того реалистичными, что едва не убили их.

Тьма меняла лица, будто маски, и неустанно нападала, а Фортинбрас делал всё возможное, чтобы защититься от неё. В последний раз у тьмы было лицо Пайпер, и Фортинбрас замешкался. Позволил ранить себя, едва не разорвать на куски, но, к счастью, сумел взять себя в руки и убил тварь, которая прямо сейчас лежала возле их ног. После этого тьма отступила, но тварь с лицом Пайпер осталась, из-за чего Стелле было неуютно.

Она знала, что это не Пайпер, что настоящая Пайпер жива и вообще не здесь, но никак не могла уложить эту мысль в голове.

— Возможно, это одно из испытаний Лабиринта, — спустя непродолжительную тишину сказал Фортинбрас. Он ни разу не посмотрел на тело твари с тех пор, как убил её, и Стелла догадывалась, что это из-за её внешности. Ей тоже не нравилось смотреть на врага, но видеть не его, а мёртвую Пайпер.

— Какое-то оно странное, — неуверенно произнёс Гилберт.

— Не страннее того, что мы уже видели.

— Разве не ясно, что ты бы смог понять, что это не по-настоящему?

Стелле потребовались лишние мгновения, чтобы распознать в словах Гилберта издёвку. Лабиринт, как и говорил Николас, будто обладал разумом, так что вряд ли он не понимал, какие уловки сработают с сальваторами, а какие — нет. Связь между ними была крепкой, они чувствовали присутствие друг друга, благодаря чему смогли бы понять, если бы их пытались обмануть. Однако Фортинбрас замешкался, и они оба, Гилберт и Стелла, это видели. Он, должно быть, на несколько мгновений поверил, что это и впрямь Пайпер и она хочет убить его.

Зная, как сильно Фортинбрас дорожит Пайпер, Стелла не винила его в том, что он поначалу растерялся. Не винила она и Гилберта, что удивило её саму.

Фортинбрас, наконец, опустил глаза к мёртвой твари, но той не оказалось на месте. Сальватор моргнул, поднял голову и осмотрелся. Вокруг них была бескрайняя пустота, и только где-то на горизонте виднелись стены, которые то рушились, то поднимались вновь. Ничем не пахло, солнца не было, ощущения чужого присутствия — тоже. До нападения тьмы вокруг них был старый город, по улицам которого они шли вверх, но тот разрушился.

— Значит, это правда, — произнёс Фортинбрас, опустив плечи.

— Что правда? — мгновенно уточнила Стелла.

— Николас не ошибся. У Лабиринта есть разум, и даже не один.

Гилберт удивлённо округлил глаза. Этим утром Марселин сняла повязку с его левого глаза, и, несмотря на ещё не исчезнувшее тёмное пятно вокруг и маленький шрам, пересекавший уголок глаза, Стелле не казалось, будто Гилберту некомфортно. Она знала, что великаны крепче людей и что магия Марселин сильна, но ведь и Катон не был простым человеком. Неужели Гилберт и впрямь так быстро оправился от этого ранения и его глазу ничего не угрожало?.. Стелла всё подавляла желание спросить, так ли это, или коснуться маленького шрама, чтобы убедиться, что он настоящий.

— Вот почему он постоянно менялся, а теперь разделил нас. За Лабиринт сражаются, и это сказывается на его внутреннем устройстве.

— Кто сражается? — спросил Гилберт и после, наконец заметив внимательный взгляд Стеллы, направленный на него, повернулся к ней. — Что? Чего ты пялишься на меня?

— А у тебя шрам не болит? — тихо уточнила она.

Гилберт, казалось бы, растерялся и даже покраснел, что поставила Стеллу в тупик.

— Нас обманули, — сказал Фортинбрас, и девушка мгновенно забыла о шраме Гилберта, о том, как он немигающе смотрел на неё, и на настороженности в его голубых глазах.

— Что?

— Боги сражаются с королём демонов, поэтому Лабиринт нестабилен.

— Разве они не закованы в цепи? — протараторил Гилберт, собрав руки на груди.

— Только некоторые из них. Между богами раскол, и некоторые из них сумели освободиться. Я чувствую тонкие нити магии, те самые, которые они вплели в сакри во время их создания. Чувствую, как они оплетают Лабиринт, будто он ещё одно