Джон Толкин - Содружество кольца

Друзья простились с Владыками и вернулись к себе в шатер. Леголас пошел вместе со всеми: была их последняя ночь в Лотлориэне, и они, несмотря на слова Владычицы, устроили совет.

Они долго спорили над решением трудной задачи, которую им задало Кольцо, но к единому выводу не пришли. Большинство явно склонялось к тому, что сначала надо идти в Минас Тирит, чтобы еще ненадолго оттянуть ужас встречи в Врагом. Они бы согласились идти за Реку в Тень Мордора по слову вожака, но Фродо не произносил ни слова и Арагорн все еще колебался.

Когда Гэндальф шел с Отрядом, Арагорн собирался присоединиться к Боромиру, чтобы помочь своим мечом Гондору, ибо он верил, что сон братьев был пророческим и что пора, наконец, наследнику Элендила объявиться и помериться силами с Сауроном в борьбе за власть. Но после гибели Гэндальфа в Мории на плечи Арагорна легла забота об Отряде. Он понимал, что теперь не сможет оставить Несущего Кольцо одного, если Фродо не захочет идти с Боромиром. И вместе с тем он, как любой другой из Отряда, мог помочь Фродо лишь тем, что слепо пойдет за ним во мрак. Что это даст?

— Я пойду в Минас Тирит, — повторил Боромир. — Пойду один, если придется, ибо это мой долг.

Потом он довольно долго молчал, вперив взгляд в лицо Фродо, будто стараясь прочитать его мысли, а когда снова заговорил, то тихо, словно споря с самим собой.

— Если ты хочешь уничтожить Кольцо и не думаешь ни о чем другом, — сказал он, — тогда люди из Минас Тирита тебе не помогут, ибо не войной и оружием это можно сделать. Но если ты хочешь уничтожить военную мощь Черного Властелина, то глупо идти в его владения безоружным и глупо бросаться… — Он вдруг замолчал, сообразив, что думает вслух, — …жизнями. Я считаю, — закончил он громко, — что мы стоим перед выбором: защитить последнюю твердыню или шагнуть в пасть смерти. Во всяком случае, я понял так.

Фродо уловил что-то новое и незнакомое во взгляде гондорца и пристально посмотрел на него. Ясно, что Боромир сказал не то, что думал. «Глупо бросаться…» Чем? Кольцом Всевластья? Он что-то вроде этого говорил на Совете у Элронда, но Элронд ему тогда все объяснил, и он согласился. Фродо глянул на Арагорна, но тот, уйдя в собственные мысли, ничем не показал, что слышал слова Боромира.

На этом споры прекратились. Мерри и Пипин успели незаметно заснуть. Сэм зевал, и голова у него падала. Ночь кончалась.

Поутру, когда они укладывали свой скудный багаж, пришли эльфы, умевшие говорить на Всеобщем языке, и принесли щедрые дары: провизию, одежду и снаряжение для дальнейшего пути. В мешках с провизией главное место занимали очень тонкие лепешки, запеченные снаружи до светло-коричневой корочки, а внутри кремовые. Гимли подержал одну, посмотрел на нее с сомнением и процедил:

— Сухарник…

Но стоило ему отломить краешек и сунуть в рот, как он тут же с удовольствием уничтожил всю лепешку.

— Хватит, хватит! — смеясь, закричали эльфы. — Ты уже съел дневную порцию, рассчитанную на долгий переход!

— Я думал, что это сухарник, такой, как в Дейле пекут в дорогу, когда отправляются в Глухоманье, — сказал гном.

— Это примерно то же самое, — ответили ему, — но у нас эти лепешки называются лембасы, или дорожный хлеб. Они питательнее любой человеческой пищи и при этом действительно вкуснее сухарника.

— Поистине так, — произнес Гимли. — Они даже вкуснее медовых коврижек Беорна, а уж в его племени — лучшие пекари, хотя в последнее время они неохотно делятся с прохожими. Вы гораздо гостеприимнее!

— Но все-таки мы просим вас быть бережливее с провизией, — сказали эльфы. — Ешьте поменьше и только когда по-настоящему проголодаетесь. Мы даем вам запас на тот случай, когда других источников пропитания не будет. Если вы не станете ломать лепешки и оставите их в листьях, как мы уложим, вам хватит надолго — они ведь почти не портятся. И учтите, что любому путнику — даже крупному гондорцу — достаточно съесть один лембас в сутки, чтобы целый день продержаться на ногах.

Потом эльфы развернули и вручили каждому одежду — плащи с капюшонами, сделанные точно по мерке из легкой и теплой шелковистой ткани, которую ткут галадримы. Трудно было определить их цвет: в тени под деревьями они казались серыми, а в другом месте и при другом освещении меняли оттенки и становились то зелеными, как листва, то бурыми, как осеннее поле вечером, то серебристыми, как мерцающая под звездами речная вода. Ворот скреплялся у шеи застежкой, похожей на зеленый лист с серебряными прожилками.

— Они волшебные? — спросил Пипин, с удивлением разглядывая плащи.

— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, — ответил старший эльф. — Они добротные, ткань хорошая, ибо ткали ее в нашем краю. Если ты хотел сказать «эльфийские», то это действительно так. Они вобрали в себя красоту всего, что мы любим, о чем думаем в светлых лориэнских сумерках: в них листья и ветки, вода и камень; наши мастера все это вкладывают в свои изделия. Но это всего лишь одежда, а не доспехи: они не отразят удар меча и не отведут копье. Вам они хорошо послужат: они легкие, в холод в них будет тепло, а в жару — прохладно; в лесу и в горах они хорошо скроют вас от вражьих глаз. Владычица поистине благоволит к вам! Ибо она сама со своими девушками ткала эту ткань, и до сих пор мы не одевали чужеземцев в лориэнские одежды.

После завтрака Отряд простился с гостеприимной поляной у фонтана. Путники уходили с грустью, потому что покидали дивный край, на время заменивший им дом, хотя не могли сосчитать, сколько дней и ночей они в нем провели. Они еще стояли и смотрели на белый ручей, сверкавший в солнечных лучах, когда по траве через поляну к ним подошел Халдир. Фродо радостно его приветствовал.

— Я вернулся от северных границ, — сказал эльф, — ибо меня опять определили к вам в проводники. Долина Димрилла вся в пару и дыме, горы содрогаются, из глубин доносится гул. Если бы вы захотели вернуться домой на север, вы бы там не прошли. Но вам надо идти к югу. Там пока спокойно. Идемте!

На зеленых тропах Карс Галадона они никого не встретили, но со всех деревьев слышались голоса — песни и смех. Сами они молчали. Халдир вывел их на южный склон холма, они еще раз прошли через Большие Ворота и по белому мосту, и город эльфов остался позади. Затем они свернули с мощеной дороги и пошли по тропе в чащу мэллорнов и дальше, по заросшим лесом холмам, в серебристой тени, к юго-востоку, туда, где вдали текла Великая Река.

Миль через десять, почти в полдень, они подошли к сплошной стене деревьев, прошли через лес и оказались на длинном лугу, который узкой косой тянулся с севера на юг. Блестели в ярко-зеленой траве эланоры. Луг был словно обрамлен серебряными лентами — справа, на западе, искрилась Серебрянка; слева, на востоке, катил спокойные воды глубокий темный Андуин. Недалеко от слияния Серебрянки с Андуином был сделан причал из белого камня и белого дерева. У причала качались на воде лодки и баржи. Некоторые из них сверкали зеленой краской, золотом и серебром, но больше всего было белых и серых.