Ирина Котова - Королевская кровь

— Может, мне встать и покрутиться? — спросила я, когда мне это надоело. Ангелина из своего угла бросила на меня укоризненный взгляд. Да, надо бы постараться придерживать свой ехидный язык, раз предстоит снова возвращаться к столь «желанной» роли принцессы крови.

— Простите, Ваше Высочество, — мягко улыбнулась мне единственная женщина, Виктория Лыськова. — Профессиональная привычка, невежливо получилось.

Ее коллеги, черноволосый и рыжий, сидели по обе стороны от нее, как разноцветная стража. Симпатичные такие, на заумных профессоров вообще не похожи. И разные. Тротт — холодный, породистый индяндец, который будто и не слышал моих слов, продолжая свои упражнения и что-то записывая на лежащей тут же писчей бумаге. Второй — барон с труднопроизносимой фамилией — лохматый, широкий, с веселым взглядом, тут же прекратил импровизированный гипноз, извинился, улыбнулся. Я невольно улыбнулась в ответ. Очень обаятельный мужчина. Очень. Ректор, ага. Я бы на месте родителей поостереглась студенток в его заведение отдавать.

«Был уже один обаятельный»

Да, кстати, теперь, после присутствия при зажигательном выступлении Кембритча-старшего, я поняла, в кого сынуля такой мерзавец.

Из Зала Совета, дверь в который находилась напротив входа в Оранжевый зал, поначалу не доносилось ни звука — две двери и коридор надежно изолировали нас от бурных обсуждений внутри, но, видимо, градус дискуссии там неуклонно повышался, потому что периодически я стала слышать возмущенные крики и тревожный гул.

Дверь в наш зал открылась, шум на мгновение стал громче, а в помещение шагнул премьер Минкен. За ним две девушки — официантки вкатили тележку, заставленную едой.

Они начали сервировать стол, а премьер остановился на полпути от двери, легко поклонился.

— Ваши Высочества, мы не знакомы лично. Позвольте представиться, Ярослав Минкен. Я испольняю обязанности премьер-министра Рудлога и местоблюстителя вашего трона.

Ангелина благожелательно улыбнулась.

— Рада приветствовать, лорд. Вы хорошо справляетесь, судя по всему.

— Как я могу не справляться? — галантно ответил Минкен. — Я всегда верил, что вы вернетесь, и мне не хотелось стыдиться того, в каком состоянии я передам вам страну.

— Благодарю, лорд, — Ангелина кивнула на кресло рядом с собой. — Присаживайтесь, поговорим.

— Я взял на себя смелость распорядиться, чтобы накрыли легкий полдник, если вы не против.

Я скептически посмотрела на девушек, расставляющих закуски. Если даже Ангелина была бы против, не заставлять же их убирать все обратно?

— Не боитесь лишних ушей? — с любопытством спросила сестричка, поглядывая на суетящуюся прислугу.

— Это девочки Тандаджи, — сдержанно улыбнулся премьер. Официантки, словно не слыша их, закончили сервировать стол и вышли.

— Вы решили не принимать участие в обсуждении условий, лорд?

Он пожал плечами.

— Не вижу смысла. У нас нет выбора, а ваше желание обезопасить себя от повторения того, что случилось семь лет назад, вполне оправдано. Собственно, камнем преткновения стали только пункты о возвращении магически заверенной вассальной клятвы и согласования с вами назначений всех высших должностных лиц. Остальное со скрипом, но принято. Сейчас они там покричат, поругаются, выплеснут возмущение, и придут торговаться с встречными предложениями.

— Любопытно, с какими же?

Мне тоже было любопытно.

— Это уж как фантазия моих коллег разыграется. Скорее всего, они попробуют сохранить за собой право назначать глав комитетов, инспектировать детельность правительства. Позвольте совет — примите хотя бы несколько из их условий. Тем самым вы позволите им сохранить лицо и отступить, оправдавшись тем, что хоть что-то они отстояли.

— Чтобы выиграть в большом, пожертвуй малым, — пробормотала я, чем заработала одобрительный взгляд от премьера. Ну чисто добрый дядюшка. Зря Ангелина так расположена к нему, ведь все равно он ведет свою игру. Или она это понимает?

— А какой для вас интерес поддерживать нас, премьер? — не хотела ведь открывать рот, но вся ситуация меня раздражала до безумия.

Он снисходительно улыбнулся, отчего раздражение только усилилось.

— Меня бы сместили в ближайшие дни, Ваше Высочество. А в моем возрасте наблюдать то, как самолюбивые недоучки рушат то, что ты строил и сохранял столько лет, очень непросто. Поэтому даже если я не останусь на посту, я хотя бы буду уверен, что страна останется в надежных руках.

Льстец и хитрец.

— Останетесь, — твердо пообещала Ангелина, и он склонил голову:

— Как вам будет угодно, моя госпожа.

Все уже переместились за стол. Алмаз Григорьевич подсел к своим магам и они стали снова обсуждать ауры, спектры и прочую околомагическую лабудень, периодически поглядывая то на меня, то на Ангелинку. Я пила кофе, игнорируя их, и вообще впала в какое-то пограничное между сном и явью состояние. Голоса жужжали с обеих сторон — с одной коллег распекал Григорьевич, с другой тихо общались сестра с премьером, но я не понимала ни слова. Пока в ушах не прозвучало имя. Люк Кембритч.

— Вы серьезно? — сердито и резко говорила Ангелина Минкену. Когда это они успели начать спорить? — Неужто других кандидатур не нашлось? У меня сложилось крайне негативное мнение об этом человеке. Он абсолютно некорректно повел себя с Мариной. Да и его отец не вызывает у меня желание видеть его в семье. Я категорически против, Ярослав Михайлович.

О чем это она? Голова просто отказывалась соображать.

— Странно, — задумчиво сказал премьер, — его рекомендовал Тандаджи как одного из лучших агентов. И при общении он показался мне очень достойным человеком, безусловно, преданным стране. Это не его отец, поверьте. Собственно, без него мы бы вас и не нашли.

— Это тоже не придает ему очков, — холодно ответила Ани.

— Выбор небольшой, моя госпожа. Кембритч наиболее родовитый из неженатых дворян страны. А если он где-то вызвал негатив…к сожалению, я совершенно не в курсе того, что случилость…то, возможно, это было допустимо в нынешней критической ситуации?

— Значит, я выйду за менее родовитого. Или поищем в других королевских семьях. Человек, который станет принцем-консортом, по крайней мере, не должен быть мне неприятен, и тем более у него не должно быть конфликта с кем-то из моей семьи.

Понятно. Значит, Змея прочат в супруги моей сестре. Прямо водевиль какой-то получается.

Я должна была бы злиться, и поддерживать сестру, но была так измотана, что даже обида и злость казались какими-то тусклыми и тихими, будто покрытыми толстым слоем запыленного стекла.