Далекие странники (перевод новеллы) - Тяньтянь Сяо
— Господа не желают совершить омовение и переодеться? — заботливо предложил глава скорпионов. — Возможно, вам нужны дополнительные принадлежности, чтобы… добавить остроты ощущениям?
Чжоу Цзышу закатал рукава и ответил тоном закоренелого холостяка:
— Нет нужды в излишней суете. Прикажи принести кисть и тушь.
Да-Се вздёрнул бровь, но секундой позже мягко хлопнул в ладоши. В комнату, мелко семеня ногами, вбежал слуга и согнулся в глубоком поклоне, боясь поднять голову. Да-Се тихим голосом отдал распоряжения, а Чжоу Цзышу внёс уточнения:
— Ещё мне понадобится пачка листов бумаги сюань.[394]
Слуга удалился, а глава скорпионов окинул Чжоу Цзышу подозрительным взглядом:
— Чжоу-сюн, ты ведь не собираешься снова схитрить?
Чжоу Цзышу по-хозяйски расселся на кровати, скрестил ноги и широко улыбнулся:
— Тебе не надоело днями смотреть на плотские выкрутасы? Подожди немного, и я покажу тебе кое-что новое.
Вэнь Кэсин молча стоял поодаль, готовый подыграть любой затее Чжоу Цзышу. Вэнь Кэсин полагал, что от него не убудет, если А-Сюй проявит изворотливость и уклонится от выполнения обещания, а этот ненормальный Да-Се не получит ожидаемой забавы. Но если увильнуть не удастся… Ну, как говорится, вышел за петуха — следуй за петухом, вышел за собаку — следуй за собакой.[395] Его долгом как покорного супруга будет смириться и доблестно пожертвовать добродетелью ради помощи своему мужу.
Через минуту слуга принёс кисти, бумагу и тушь. Чжоу Цзышу поднялся на ноги и учтиво обратился к главе скорпионов:
— Прошу, ещё немного терпения.
У Да-Се не было причин торопиться. Он плотно прикрыл дверь, подошёл к чайному столику и принялся разливать чай, наблюдая, как Чжоу Цзышу без колебаний наносит мазки на бумагу.
Уверенная посадка и движения кисти давали основания предположить, что перед ним — искусный живописец. Рука Чжоу Цзышу решительно наносила скупые линии. Пара росчерков — и лист откладывался для просушки, а художник уже творил над следующим.
Вэнь Кэсин не мог уразуметь замысел своего спутника, поэтому подошёл ближе и с любопытством вытянул шею, чтобы понаблюдать за процессом. Чем дольше он смотрел, тем неоднозначнее становилось его лицо, а брови ползли вверх до тех пор, пока это позволяли возможности человеческой мимики.
Вэнь Кэсин был поражён. Полностью и безоговорочно. Примерно в той же степени, как когда впервые увидел настоящее лицо Чжоу Цзышу. Он попытался было сформулировать своё восхищение, но подходящие слова не шли на ум. Единственное, на что он остался способен — возвышаться величавой статуей.
Спустя полчаса Чжоу Цзышу отбросил кисть в сторону. Он израсходовал около дюжины листов, и теперь шедевр был готов предстать на обозрение. Чжоу Цзышу поднял последний лист и легонько подул на ещё влажные чернила. Затем он взял первое творение и хлопком ладони прилепил тонкую рисовую бумагу к стене. Руки его не останавливались до тех пор, пока рисунки не оказались прикреплёнными в ряд по порядку их создания.
Глава Ядовитых скорпионов позеленел. На дюжине драгоценных листов сюаньской бумаги красовалась… серия порнографических рисунков.
В «сценах весеннего дворца» авторства Чжоу Цзышу участвовали две маленькие, до крайности примитивно нарисованные фигурки. Круг поменьше — голова, круг побольше — туловище, и четыре палочки-конечности… хм, нет, пять палочек. Несмотря на незатейливый стиль, позы персонажей были необычайно реалистичными. Начиная с того, как человечки раздевали друг друга, каждый шаг был скрупулёзно проиллюстрирован, ведя внимание зрителя от одного изображения к следующему. При быстром последовательном просматривании сюжетов казалось, что крошечные фигурки двигаются!
Вэнь Кэсин непривычно долго воздерживался от комментариев, прежде чем наконец подобрал подходящие слова и, еле-еле сохраняя серьёзность, заявил:
— А-Сюй, я и представить не мог, что ты обладаешь таким поразительным талантом.
— Право, не стоит похвалы, — категорично возразил Чжоу Цзышу. — Это всего лишь небольшое увлечение, недостойное столь высокой оценки.
Вэнь Кэсин снова не нашёл выражений для пристойного и в то же время честного ответа, но про себя отметил, что кожа А-Сюя становится толще с каждым днём.
Да-Се грохнул чайной пиалой об стол и резко вскочил на ноги. Глава скорпионов был так взбешён, что любезная улыбка медленно обнажила его зубы, превращаясь в оскал.
— Чжоу-сюн, это совершенно несмешная шутка.
Чжоу Цзышу спрятал руки в рукава и неторопливо осведомился:
— Почему же? Я спрашивал, кто заплатил за убийство Чжан Чэнлина, а в ответ получил сведения о человеке, который лишь передал деньги, а не о заказчике. На мой взгляд, это использование лазеек в формулировках. И, раз уж подобный подход оказался допустимым, напомню: наш уговор состоял в том, чтобы мы показали, как ублажаем друг друга… — он сделал паузу, потянулся к стене и постучал костяшками пальцев по рисунку. — Вот, пожалуйста, это мы. Если заметишь несоответствия или расхождения с реальностью, прошу, говори, я приветствую конструктивную критику.
Очевидно, опасаясь, что Да-Се не сможет расшифровать пиктографию, Вэнь Кэсин с энтузиазмом пришёл на помощь:
— Я искренне сожалею об ограниченных художественных способностях моего супруга. Если сходу трудно разобраться в рисунках, позволь объяснить. Видишь маленькую фигурку сверху? Очевидно, это я…
Чжоу Цзышу искоса окатил его холодным взглядом и перебил:
— Люди прибегают к объяснениям, когда лгут. Зачем ты это делаешь?
Да-Се добела сжал кулаки и выплюнул сквозь стиснутые зубы:
— Ты зашёл слишком далеко!
Он не подал ни одного знака, не произнёс ни единой команды, да и отзвуки его гневных слов ещё звенели в воздухе, когда восемь скорпионов в чёрном возникли в углах комнаты, словно соткавшись из теней. Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин не казались удивлёнными, а последний наконец перестал сдерживать смех.
— О, небо! — воскликнул он в непритворном веселье. — Оказывается, мои способности любовника должны были предстать на суд столь широкой публики! Как неловко-то вышло! Господа, вы специально выстроились в круг, чтобы наблюдать с удобством?
Скорпионы не собирались тратить слова попусту и без предупреждения все как один ринулись в атаку. Чжоу Цзышу швырнул им навстречу маленький стол, чтобы иметь возможность отступить, пока противник вновь смыкал ряды. Близилась полночь, в груди Чжоу Цзышу начала ворочаться тупая боль, и не было смысла строить из себя непобедимого мастера. Поскольку мудрый человек всегда знает, когда отступить, он бросил Вэнь Кэсину:
— Оставляю их на тебя, — затем увернулся от атаки одного из нападавших, прыгнул в окно, выбив створки ногами, и был таков. Вэнь Кэсин кривовато усмехнулся — впервые в жизни ему поручили прибрать чужой беспорядок.
Как только Чжоу
