Наталия Московских - Нити Данталли (СИ)

— Не представляешь себе, насколько, — улыбнулся Колер, готовый аплодировать ходу мыслей своего юного собеседника, понимая, что ни в чем не ошибся на его счет.

— Для того, чтобы все прошло… скажем так, чисто, я должен был спасти доброе имя Рериха VII. Он должен был прослыть обманутой жертвой обстоятельств, не более. Эту цену я готов был заплатить за то, чтобы ситуация обернулась самым выгодным образом.

— И начнется декада лжи… — задумчиво процитировал молодой человек часть пророчества. — А ведь, если подумать, так и вышло. Получается, Рерих VII уже шесть лет обманывает всю Арреду…. Вот уже два знамения из пророчества сбылись.

— Полагаешь Рериха Лжемонархом? — насмешливо спросил Колер. — Вот уж не думаю, что дела обстоят именно так. К тому же остальные знамения пророчества больше похожи на бред, сочиненный в горячке. Здесь имеет место простое совпадение, притянутое за уши, не более.

— Народу этого хватило, чтобы задуматься.

— Для народа сбылось только одно знамение, не два. И я, если уж на то пошло, не дам второму знамению сбыться до конца: скоро о том, что анкордский кукловод жив, станет известно всему миру.

— А сейчас кто об этом знает? — внимательно вглядевшись в глаза Бенедикта, спросил Киллиан, вопрошающе кивнув. — Похоже, что сейчас вы раскрываете мне сведения особой секретности.

— До недавнего времени об этом плане знали лишь моя команда, старший жрец Крона и сам Рерих VII. А многие детали не были известны даже Иммару и Ренарду.

— Не много ли чести? — подозрительно осведомился молодой человек.

— В самый раз, — усмехнулся Бенедикт. — Я хочу, чтобы человек, который будет сопровождать меня в головное отделение Культа, был осведомлен о том, что происходит.

Харт вскинул брови.

— Вы собираетесь в Крон и хотите, чтобы я поехал с вами?

— Ты возражаешь? — осклабился Бенедикт.

Киллиан уверенно покачал головой.

— Нет.

— Вот и хорошо. Так как выезжаем мы сразу после казни Ганса Меррокеля, на сборы у тебя времени мало. Отправляйся сейчас и готовься к отъезду. Кстати, мой тебе совет: чтобы речь на помосте получилась проникновенной, не готовь ее. Нужные слова приходят сами, когда ты веришь в то, что делаешь.

— Я понял, — кивнул молодой человек.

— Молодец. Думаю, Тарт не отвернется от тебя.

Сонный лес, Везер.

Девятнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

Богу Зарѐтту пришлось изрядно потрудиться этой ночью, чтобы погрузить Аэлин Дэвери в сон. Божество явно предпринимало все мыслимые и немыслимые попытки и, в конце концов, ему удалось ненадолго утянуть сознание охотницы в свой сумрачный мир.

Из полудремы женщину вырвал легкий шорох. Она резко открыла глаза и огляделась, готовая в любую минуту выхватить паранг, однако опасности поблизости обнаружено не было. Мальстен Ормонт, накидывая на плечи плащ, виновато посмотрел на свою спутницу, неловко передернув плечами.

— Ох… неужто я собирался слишком громко? — криво улыбнулся он, присаживаясь на край кровати. — Прости. Не хотел будить.

Аэлин качнула головой, потерев лицо ладонью и поднявшись. Она с удивлением обнаружила, что полулежит на кровати, в ее воспоминаниях не запечатлелся тот момент, когда она уронила голову на подушку.

— Боги! — с укором самой себе шепнула молодая женщина. — Я заснула? Как же я… почему ты не разбудил? Моей задачей ведь было… — охотница осеклась, внимательно окинув взглядом данталли. Темные круги под его глазами остались единственным отпечатком минувших мук расплаты. Аэлин качнула головой. — Как ты?

— Со мной все прекрасно, благодарю, — неловко улыбнулся он, кивая охотнице. — Посему предлагаю тебе немного отдохнуть. Ты мало спала прошлой ночью и этой почти не сомкнула глаз. Пара часов у нас вполне найдется, я сумею раздобыть что-нибудь поесть в дорогу, а ты сможешь восстановить силы.

— Ты ведь тоже не спал, — возразила охотница. — Но себе времени восстановить силы не даешь.

— Я прекрасно себя чувствую, — качнул головой данталли, — чего не скажешь о тебе: ты не поспала и двух часов и уже начинаешь засыпать на ходу. В последние минуты перед тем, как поддаться Заретту, ты трижды предупредила меня о том, что Теодор заперт в подполе.

— Совсем этого не помню, — сдвинула брови охотница. — Надеюсь, ты понимаешь, что я была вынуждена…

— Не объясняй, я знаю, к кому в дом мы явились и прекрасно понимаю, как Тео мог себя повести, почувствовав, что ты хочешь не позволить Жнецу Душ забрать чью-то жизнь. Сейчас Теодора можно выпустить. Зла он держать не станет.

— Ты в этом уверен?

— Я не первый год знаю его. Во время сражений он сам просил связывать его и приглушать его крик, посвященный чужим смертям. Поэтому можешь не переживать — Тео все понимает. К тому же, рисковать навлечь на себя силы данталли он не будет. Опасности нет, ты можешь отдохнуть. Тебе это нужно.

Аэлин поджала губы. Спорить с Мальстеном было бессмысленно: каждое его слово о ее самочувствии было верным. Усталость тяжело давила на виски, делала веки чугунными, а тело совершенно неподъемным. Охотница глубоко вздохнула, бессильно опускаясь на подушку.

— Пожалуй, глупо будет хорохориться, — невесело усмехнулась она.

— Слава богам, что ты это признаешь, — Мальстен вернул ей усмешку. — Отдыхай. Хотя бы еще пару часов. На улице едва рассвело, мы можем отправиться во Фрэнлин чуть позже.

Данталли кивнул, подтверждая свои слова, и направился к двери. Аэлин проводила его глазами и окликнула, стоило ему взяться за ручку.

— Мальстен?

Кукольник повернулся к охотнице, вопрошающе кивнув. Аэлин нахмурилась.

— Ты помнишь, что я говорила сегодняшней ночью? Тебе не обязательно отправляться со мной за отцом. Это лишь моя задача, и я…

— Я все еще не передумал, если ты об этом, — отрезал он. — Отдохни. Предстоит около трех дней пути. Там успеем все обсудить, идет?

Не дожидаясь ответа спутницы, Мальстен вышел из комнаты. Аэлин не сказала ничего ему вслед: Заретт вновь завладел ее сознанием, стоило ей прикрыть глаза.

Олсад, Везер.

Девятнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

Солнце лениво выползало из-за горизонта, освещая выстроенный помост с заготовленными дровами, политыми маслом, под установленным накрепко позорным столбом. Приговоренного еще не привели, однако жрецы Красного Культа — все, как один, мрачные и сосредоточенные — уже дежурили на главной площади Олсада, указывая подтягивающимся зевакам, на каком расстоянии от помоста те могут находиться. Люди выполняли указания без вопросов, слушаясь последователей Культа, как ученики слушаются своих опытных наставников. Казалось, жители и сами не понимали, на что собираются смотреть, не до конца сознавали, зачем пришли на главную площадь на рассвете.