Ула Сенкович - И придет новый день

— Людей можно научить этому?

— Нет.

— Но я видела, как сражается твой брат. Он очень быстро двигается. Не так быстро, как ты, но очень быстро.

Злая гримаса смела улыбку с лица Хондара. Было ошибкой упоминать при нем брата.

— Ты осмеливаешься сравнивать меня с человеком?

— Я ни с кем тебя не сравниваю. Ты, между прочим, тоже имеешь к людям отношение. Твоя мать…

Договорить мне не дали. Я оказалось прижата к полу раньше, чем успела сообразить, что происходит. Глаза Хондара стали от бешенства совершенно черными. Рассыпавшиеся волосы закрыли всякий свет, я стала задыхаться, но скорее от отсутствия воздуха, чем от страха. Не знаю, чем завершилась бы демонстрация силы, но одна из прядей попала мне в нос, и я чихнула. Естественно, отвернуться я не могла. Оплеванный Хондар повалился на спину и пытался оттереть физиономию моей юбкой. Теперь мы хохотали оба. Мне вложили в руку гребень и сообщили, что у меня есть шанс заслужить прощение. Хондар улегся на шкуру, пристроив голову на моих коленях и приготовился мирно дремать, пока я буду исполнять роль послушной девочки.

"Вот где были мои мозги, пока он валялся якобы без сознания? Зачем мне понадобилось спасать тогда его прическу? Неужели он слышал все, что я ему наговорила, пока лежал якобы в отключке?"

Запоздалая мысль проклюнулась в виде вопроса:

— Мои мысли ты тоже можешь слышать?

По губам Хондара бродила многообещающая улыбка:

— Почему тебя это беспокоит?

— Я не хочу, чтобы ты слушал мои мысли.

— Что у женщины может быть в голове интересного?

— Это приватная сфера! Никого не касается, что я думаю. Не смей подсматривать и подслушивать. Я тебе не разрешаю.

— Это о том, слышал я тебя, пока выглядел как мертвый, или нет?

— Ты подслушал меня все-таки!

— А ты не думай так громко, — открыл глаза и смотрит на меня с ехидцей. — Зачем так злиться? Ты же вытащила меня из-за завесы, конечно, я тебя слышу. Если бы в тебе был хоть грамм магии, ты бы тоже меня понимала. Но ты должна быть довольна, всегда можешь меня позвать, если понадобится.

— Ты всех так слышишь?

— Нет. Еще только мать и брата, — последнее добавил с явной неохотой. Тема была слишком рискованной, чтобы даже вскользь о ней подумать. Но попробуй думать о чем другом, если в голове застревает идея о запретном? Можешь сколько угодно повторять, что об этом думать нельзя, но в результате только такие мысли в голову и лезут.

— Ты специально меня злишь? — смотрит на меня снизу. И точно, на лице ни грамма миролюбия.

— А ты не подслушивай. Что все в мою голову забираются? То не думай, это не представляй… Сам бы попробовал.

— Я умею.

— Научи тогда.

— Нет.

— А ты действительно все слышал, что я про тебя думала?

— Что я — красивый, и тебе нравится на меня смотреть? Да, слышал.

— Ненавижу. Ты — безмозглый, невоспитанный, неотесанный самодур.

— Лучше не зли меня.

— Что ты можешь мне сделать? — слова вылетели из меня раньше, чем я успела прикусить язык. Взгляд, которым на меня посмотрели, заставил выронить гребень из рук и попятиться к стенке. Зато в голове установилась абсолютная тишина. Мысли словно замерзли. Хондар наклонил слегка голову, словно прислушивался, прищуренные глаза чуть посветлели, но может это просто игра света, потом отвернулся.

— Тебе нравится, когда тебя берут силой?

Я перепугалась. Мне понадобилось трое суток — рекорд для заторможенного ума, чтобы наконец-то сообразить, где я нахожусь, и как мало от меня зависит.

— Ты не посмеешь, — даже я не верила в то, что говорила.

— Сделаю то, что захочу, и у тебя спрашивать не буду. Мне тебя подарили демоны, так что смирись и делай то, зачем тебя ко мне послали.

Ожившие мысли беспорядочно перепрыгивали в голове с одной идеи на другую. Хондар поморщился. Даже если он как-то меня слышит, не думаю, что сможет разобраться в такой чехарде.

— Ты действительно веришь, что станешь правителем орков благодаря женщине?

— Да. Оракул зачитал мне древнее предсказание.

— Тогда ты не можешь взять меня силой.

Ответом мне была ухмылка.

— Рабыня не может родить будущего правителя орков.

— Ты не рабыня, ты — Нэрин.

Мне было не до выяснения, что это имя значит. Нужно убедить Хондара держаться от меня подальше и как можно скорее.

— Тебя не удивляло, что за пять лет ни одна из женщин не родила тебе ребенка, хоть самого плохонького? — тема была скользкой, лучше не нарываться, поэтому я поспешно продолжила. — Это все знают. Люди должны позвать детей, чтобы родить кого-нибудь. Ни одна из этих женщин не захотела сделать тебе такой подарок. Нельзя силой принудить женщину стать матерью. Больше в мире Ланет так не происходит. Можешь сам спросить. Любой подтвердит мои слова.

Похоже, Хондар действительно был не в курсе. Смотрел на меня растеряно и порывался что-то сказать.

— Ты сделаешь это? Позовешь ребенка?

— Нет, конечно. Я тебя даже не люблю.

Говорить такую глупость было ошибкой. Но я слишком обрадовалась легкой победе, чтобы проявить мало-мальскую тактичность. Поняла это, только оказавшись придавленной к шкуре на полу. Окончательно потерявший выдержку орк почти придушил меня одной рукой. Повезло, что я не отключилась. Он не собирался меня целовать, так что говорить, пока с меня сдирали платье ничего не мешало.

— Ты дал себя убить, а теперь сам все уничтожишь? А как же предсказание?

Меня рывком поставили на ноги и за волосы потащили куда-то по переходам. Не самый удобный способ ходить по ступеням. Пару раз поймали в миллиметре от каменного пола и полу задушенную швырнули в конце концов в какой-то темный угол. Мне было уже все равно. Женщины, как кошки, можете сколько угодно их бить, пинать или пытаться подчинить, все равно будут смотреть на вас без почтения, даже если у них временно поджат хвост и уши. По крайней мере, некоторые женщины. Меня не били, просто были со мной грубы. Может слышать мои мысли? Вот и прекрасно, в таком случае, он знает, что я о нем думаю. Сэкономлю силы, они мне еще пригодятся.

Орк не выглядел уже таким разъяренным, как раньше. Спуск вниз похоже отрезвил его немного:

— Будешь теперь жить здесь, как простая рабыня. Пока сама меня не позовешь. Я услышу, не сомневайся, даже если буду на другом краю света. Надоест драть котлы и таскать воду с горы, буду рад с тобой встретиться.

И ушел в темноту. Я огляделась. Ужасно саднила шея, этот варвар почти задушил меня, наверное, ошейник спас. Поднесла руки к лицу, здесь стояла такая темень, что ничего не было видно, и увидела на ладонях красноватый отсвет. Осторожно сняла с шеи обруч. Камень светился в темноте мягким красным светом.