Ольга Денисова - Придорожная трава

Метрах в десяти от избушки, на траве, на коленях сидел Стас, пригнув голову к земле, и что есть силы молотил по ней руками. Двое его товарищей стояли поодаль, взявшись за руки и не отрываясь смотрели на происходящее.

Бульдозер медленно полз вперед, и Мишка стискивал кулаки и молился, чтобы он больше не останавливался. Но еще страшнее было смотреть на то, как Илья, продолжая держаться за гусеницы, волочится за машиной по земле. Да он пытается его задержать! От этой мысли Мишка снова закричал и закрыл лицо руками, спотыкаясь и падая на дорогу.

Илья был единственным человеком на земле, который отнесся к Мишке по-людски. Он был ему и другом, и старшим братом, и родной матерью. Илья прощал ему бесконечные срывы, он не уставал поднимать Мишку на ноги после запоев, мыл его, беспомощного, и стирал его вонючую одежду, кормил его с ложки, покупал ему книги, фильмы и конфеты. Как маленькому.

И Мишка ушел! Он послушался! А Илюха знал, знал, чем все кончится! Чувствовал, будто зверь. И нарочно прогнал его, так же, как прогнал Сережку! И теперь…

Мишка подбежал к избушке в ту секунду, когда бульдозер прокатился над печкой, подняв в небо столб черного дыма, и встал посреди развалин, словно хотел отдышаться. Серые бревна перемешались с кухонной утварью, опрокинутый покореженный холодильник блеснул белым боком. Зажатый в обломках лавки телевизор смотрел в небо разбитым экраном. Переливались перламутром радужные осколки дисков, битые кирпичи лежали на развалившихся полках с книгами. А ведь это была его жизнь… БЫЛА…

По Мишкиным щекам поползли слезы. В воздухе кружилась зола, медленно засыпая останки избушки. Он замер на несколько секунд, пытаясь прийти в себя от увиденного. Он и не думал, ни секунды не думал, что это будет так больно и страшно. Он никогда не верил, что такое может произойти. Как будто считал Илью всесильным, способным предотвратить любое несчастье.

В насмешку над его иллюзией, одно из торчащих вверх бревен качнулось и откатилось в сторону, открывая его взгляду раздавленные спичечные домики.

Долгий хриплый крик вывел его из оцепенения. Да что же он встал!

– Илюха! Я сейчас! Потерпи! Я сейчас! – он упал рядом с Ильей на колени.

Что «сейчас»? Что он может? Илья попытался повернуться на бок, закрывая лицо локтями, и укусил свою руку, загоняя крик обратно в легкие. От этого крик его стал только страшней.

– Папа! – услышал Мишка и застонал: ну как, как Сережке удалось выбраться?

Мишка судорожно глянул по сторонам.

– Не пускайте ребенка, – крикнул он, – не пускайте!

Двое работяг попытались задержать мальчишку, но он прорвался и кинулся к отцу. Мишка загородил ему дорогу.

– Пусти! – Сережка ударился кулаками Мишке в грудь, – пусти, там мой папа!

Мишка обхватил его за пояс и сдал подбежавшему бульдозеристу.

– Пустите! Пустите же! Это же мой папа! Мой папа! – Сережка рыдал и бился так, что двое взрослых мужчин с трудом могли его удержать.

Илья зажимал рот обеими руками – он не хотел, чтобы сын слышал его крики… Мишка нагнулся нему, пытаясь разогнуть его локти, но у него ничего не вышло.

– Сейчас, сейчас, его уведут, не надо так. Дыши глубоко, дыши. Он не услышит…

Илья помотал головой.

– Пустите меня! Это мой папа! Это же мой папа! Пустите! Мой папа! Пустите!

Крики Сережки, которого оттаскивали все дальше, рвали сердце сильней, чем стоны Ильи.

Мишка выдернул ремень из брюк.

– Сейчас, сейчас… – шептал он, – жгут. Кто-нибудь, мне нужен еще один ремень!

– Пустите! Папа! Мой папа!

Бившийся в истерике бригадир поднял голову и посмотрел на Мишку, как на ненормального.

– Что смотришь? – заорал Мишка, – ремень давай!

– Да, – кивнул Стас, – да. Погоди.

Он, спотыкаясь, подбежал ближе, расстегивая пояс.

– А что? Может, еще жив будет?

– Не знаю! – завыл Мишка, – «скорую» вызывай!

На этот раз бригадира не испугала вся милиция поселка. Он вытащил мобильный и судорожно начал давить на кнопки, ругаясь и несколько раз начиная сначала.

Мишка затягивал жгуты – может быть, есть надежда… Минут пятнадцать, может двадцать Илюха продержится, но если помощь не подоспеет, шок убьет его.

На дороге послышался вой сирены. Бригадир посмотрел на телефон, по которому только что рассказал, куда ехать «скорой», а потом на дорогу. Три машины с мигалками подъезжали к долине. Подмога… Они опоздали минут на десять, не больше…

Мишка вытер слезы, огляделся и увидел, как из кабины бульдозера медленно выбирается Вероника. Бригадир обернулся, заметив, куда смотрит Мишка. Взгляд его помутнел, а глаза, как у быка, налились кровью. Он поднялся, шатаясь, на встречу Веронике и стиснул кулаки.

– Ну ты сука… – хрипло зашептал он и закашлялся, – ты… ты что же сделала-то… ты… понимаешь, сука, что ты сделала?!

Вероника скользнула по нему равнодушным, усталым взглядом, удивленно посмотрела на Мишку и брезгливо поморщилась, заметив Илью.

– Да, я понимаю, что я сделала, – спокойно сказала она бригадиру, проходя мимо с поднятой головой.

В их сторону бежали люди из подъехавших машин, много людей. Наверное, у них есть аптечка…

Красный свет разлился перед глазами. Горячий красный свет. Большой, как небо. А потом начал съеживаться, собираться в сгусток, открывая глазам сумеречный лес. Начиналась самая короткая ночь в году. И в центре этой ночи на тонком стебле покачивался цветок папоротника, брызгая невесомыми искорками и освещая лес нежным розовым цветом. Нет-нет, не сгусток… Уголек, не тронутый пеплом. Осколок заходящего солнца… И белый сарафан Мары не казался саваном. И лилия в руках была наполнена прозрачным хмелем. И в избушке ждала синяя тетрадь, и на столе сидел Печник, покачивая ногами.

Эпилог

Двадцать четвертого июня, едва Алексей вернулся из Томска, ему позвонил Петухов и сказал, что подумал немного и решил участок купить.

К первому сентября восемнадцать из девятнадцати участков были благополучно проданы. На проекте «Лунная долина» Залесский удвоил свое состояние.

Никто не подавал заявлений в милицию ни о разрушенном домике, ни о нанесении тяжких телесных повреждений его хозяину. Алексей без труда решил этот вопрос: плотник заверил милицию в том, что несчастный случай произошел по его собственной вине. Ника узнала об этом случайно и с удивлением. Оштрафовали мастера, бригадира и бульдозериста за вопиющее нарушение правил техники безопасности, но до суда дела доводить не стали – Алексей постарался.

Ника не смогла вернуться в долину и, пока муж не выкупил у агентства квартиру, жила вместе с девочками у ведуньи. Дом в долине пришлось продать, и сколько Алексей не уговаривал ее, попробовать еще раз переехать загород она так и не согласилась.