Наталья Якобсон - Империя дракона

При первых лучах зари я выбрался из чащи на пустынную проезжую дорогу, стряхнул с плаща обломки колких веточек и сухие листья, и зашагал навстречу своей судьбе, намереваясь пешком добраться до самой столицы, а там незаметной тенью проскользнуть мимо привратников во дворец короля. На протяжении одной - двух миль на дороге не встретилось ни души, поэтому двое путников стоявших на распутье и о чем-то горячо споривших оказались для меня таким же сюрпризом, как я для них. Ведь эта территория принадлежала к незримым владениям Одиль, как они смогли ступить на эту тропу, я ведь сам когда-то заметил ее только благодаря кучеру княжны.

По усталому внешнему виду, запыленной одежде и крайней озабоченности можно было сказать, что путешественники заблудились. Они ждали появления хоть какого-нибудь местного жителя, чтобы тот указал им путь, но были слишком изумлены при виде вельможи, который путешествует совершенно один и к тому же пешком.

-- Если в моих силах чем-то вам помочь...- я запахнул края плаща, поспешно пряча в складках слишком тонкие длинные пальцы. Эти люди нашли мою холодную, любезную улыбку обезоруживающей. Знали бы они о коварстве драконов? Еще до произнесенных в слух объяснений я узнал, что они также направляются в столицу.

-- И вы решились проделать такой долгий путь в одиночестве, без коня? - нерешительно спросил один из встречных.

-- Я всегда считал, что быстрая ходьба не менее полезный вид спорта, чем фехтование, - с легкой усмешкой ответил я, вспоминая, как настойчиво мне советовал князь заняться поисками экипажа. - На самом деле лошадь испугалась волков, подвернула ногу, и пришлось ее пристрелить, - для пущей убедительности я коснулся, спрятанного в кобуре мушкета. - В этих трущобах даже летом чересчур опасно.

-- Простите за расспросы, сударь, - заговорившему было явно неудобно делать такое признание. - Просто нам почудилось, будто вы появились из...ниоткуда. Дорога была пустынна, ни топота, ни звуков шагов и тут, вы словно появились из пустоты. Должно быть, у нас солнечный удар.

Я взглянул на краешек солнца, едва выглянувший из-за облаков, и деловито кивнул, пряча ироническую улыбку. Скромно одетым путешественником действительно было неловко общаться с вельможей.

-- Понимаете, мы заблудились, случайно попали в эти места, о которых прежде даже не знали, хотя служим проводниками и такая забывчивость для нас недопустима. Мы, правда, хорошо изучили карту, а эта дорога там не отмечена, должно быть ее проложили недавно.

-- Скорее всего...мир меняется, - философски заметил я, конечно же, встречные не поняли, что сказано это тем, кто проверил такую версию на долговечном опыте. - Все молодые короли любят делать нововведения. Старый век отжил, и цивилизация движется вперед.

-- Вы ученый? - с уважением сказал тот из встречным, который до сих пор молчал, давая попутчику возможность объясниться. Его глаза восхищенно загорелись. Он впервые имел честь общаться с философом. До этого он не мог похвастать ни одним настолько приятным знакомством.

-- Имею представление о некоторых науках, - обтекаемо ответил я.

-- Тот человек, которого мы должны были сопроводить ко двору, тоже был ученым, но его загрызли волки, - по простодушию проболтался мой новый почитатель.

-- Ко двору? - тут же насторожился я.

-- Ну, да, - последовал бесхитростный ответ. - Он должен был предсказать судьбу ее величеству. Он был...- паренек задумался. - Как же это называется? Ну, в общем умел читать по звездам.

-- Астролог? - предположил я, удивленно изогнув бровь. Зачем Одиль нужен звездочет, разве только ради развлечения.

-- Совершенно верно, - обрадовался собеседник.

-- Но теперь нашего пророка больше нет, - ввернул свое слово его товарищ. - Волки перегрызли ему горло, мы сами едва спаслись от них. Имеет ли смысл проделать дальний путь только, чтобы доложить об этом, - он сокрушенно покачал головой. - У нас осталась только его ряса, труп сожрали дикие звери. Ужасное было зрелище. Может, стоит отнести по месту назначения его вещь, но тогда нас самих могут наказать, за то, что не выполнили приказ.

Вот только, интересно, почему волки убили звездочета и пощадили его проводников. Уж не натравил ли князь своих зверей на тех прохожих, которые имеют хоть какое-то отношение к его тайным наукам. Однако вслух я сказал совсем другое:

-- У меня имеются знакомства при дворе. Если я сам доложу о несчастье и покажу эту рясу, то мне ничего не будет грозить в отличие от вас.

-- О, вы так любезны, сударь, - растаял в улыбке суровый с виду проводник. - Конечно же, вам там достойнее появиться, чем нам.

Темный балахон с капюшоном чуть запятнанный кровью моментально очутился в моих руках. Осталось только указать двоим заблудшим проводникам дорогу к спасению, а именно подальше от меня и от владений князя, туда, где виднелись ворота небольшого городка. Сам, я направился по назначению уже в более веселом расположение духа. Бесформенная накидка, гордо именуемая рясой, была моим пропуском. Выдавая себя за другого, я безопасно мог затесаться в толпе и понаблюдать за всем со стороны. Добравшись до монолитных зубчатых стен столицы, я набросил балахон поверх своей слишком запоминающейся одежды кавалера. Капюшон хорошо скрывал волосы и лицо, только иногда какой-нибудь непослушный локон соскальзывал на лоб, и, сверкнув в вечерних сумерках точно солнечный луч, привлекал нежелательное внимание прохожих. Проклятие! Я не привык одеваться, как монах и старался не слишком усердно расталкивать толпу перед дворцом руками, чтобы не дать длинным кружевным манжетам выскользнуть из жестких рукавов.

Ярко освещенные окна ново отстроенной резиденции короля кидали оранжевые блики на широкую площадь, где столпился народ. Витиевато украшенный лепниной и балконами фасад дворца в первое мгновение показался мне просто великолепным. Кристиан был вредным и задиристым врагом, но это не помешало ему стать неподражаемым архитектором. Конечно, я смотрел на него предвзято. Возможно, с друзьями и своей свитой юный король был намного любезнее, чем со мной. При первой встрече я сам оценил его иначе, нежели после бегства. Обладая приятной, грамотной речью и красивой внешностью, он легко мог завоевать расположение и знати, и простонародья. Всех предателей, замышлявших убить его, когда-то уничтожил кто-то, оставшийся для Кристиана неизвестным и безликим. Одиль, конечно же, знала о том, кто этот опрометчивый благодетель, сделавший кронпринцу добро во вред себе, но говорить об этом бы не стала.

Можно было только посмеяться над таким глупостью. В ту ночь, кинувшись проверять сведения, полученные из чужой записки и расправившись с врагами теперешнего монарха, я стал врагом самому себе.