Юрий Никитин - Уши в трубочку

– А ты там заткнись!

Урган спросил усталым голосом:

– Вы были правы, Ваше Величество, захватив ее с нами. Теперь можно предложить им на обмен…

– Императрицу?

– Да.

– Не тот случай, – сказал я с сожалением. – Ее возьмут, а с нами поступят, как вон с теми деревьями. Только от нас даже трухи не останется.

Металлическое кольцо сжималось, танки подползают все ближе. За первым рядом показались еще, еще, это как скопище миллионов черепах, что выползают из моря откладывать яйца. Десантники убрали руки с прикладов бластеров, танковую броню не пробьешь, но на их лицах я не видел робости, один даже улыбнулся, другой тихонько насвистывал песенку.

– Вам лучше сдаться, – произнесла императрица, она за всю дорогу не проронила ни слова. Неприятный металлический голос резал мне слух, я поморщился, она же продолжила еще резче: – Вы чересчур наивны, полагая, что в мой костюм не вмонтирован даже простейший маячок. Конечно же, наши войска прекрасно знают, где я. Сдавайтесь! Возможно, вас не казнят… Да, не казнят, я обещаю. Так и быть, оставят в живых.

Урган буркнул:

– В лагере для рабов? Предпочитаю смерть.

Десантников никто не спрашивал, взгляды скрестились на мне. Я ответил с холодным спокойствием:

– Будем драться.

Урган и десантники смотрели с надеждой, императрица поморщилась, будто хлебнула уксуса:

– Как?

– Не твое собачье дело, – отрезал я. – Черт, хотя бы так не грохотали! Они же ее перепугают до полусмерти.

Императрица сказала так же холодно, как говорил я:

– На вашем месте я бы позаботилась о себе, чем о какой-то женщине.

– Она не какая-то, – оборвал я. – Ты ее ногтя не стоишь!

Ее зеленые глаза удивленно расширились.

– Я? Императрица Изольда?

– Да хоть богиня, – отрезал я. – Сиди и жди.

Урган, похоже, ждал, что с нами начнут переговоры, однако орудийные стволы неспешно брали нас в прицел, танки сдвигались. Один из десантников сказал почти весело:

– Да, это конец.

– Еще нет, – ответил я твердым звучным голосом.

– А что делать? – спросил он с проснувшейся надеждой.

– Подойди вон к тому, – указал я на самого крупного, – и дай ему в морду.

– Хорошо, – ответил он послушно. – Сделаю. Дам в лобовую броню. И что будет?

Я громко хохотнул:

– Вот тогда мы точно погибли… ха-ха!..

Он с неловкостью улыбнулся на монаршую шутку:

– Значит, ничего не делать?

– Делать, – ответил я.

– Что?

– Ждать, – ответил я.

Урган спросил осторожно:

– На что-то надеетесь, Ваше Величество?

– На интуицию, – ответил я ледяным голосом. – Вы что же, не верите в интуицию?

Урган тяжело вздохнул:

– Увы… Нет-нет, в вашу верю, верю… У вас же все не от ума, вы же настоящий варвар, а от… ну, интуиции…

Под ногами вздрогнула земля. Донесся глубокий подземный гул, словно совсем рядом внизу пронесся подземный состав с углем. Почва вспучивалась, образовался холм, блеснуло черное отполированное тело. Земля осыпалась, взору предстал дивный агрегат, на четырех лапах, массивный, мне на первый взгляд не показался устрашающим, однако танки разом застыли. У прибывшего из глубин земли приподнялась спереди крышка, я успел заметить ослепительно белые крупные зубы, удивительно ровные, абсолютно одинаковые, что значит, машинные. Между ними в неравном порядке черные, такой же длины, но поуже, тут же прямо из этой пасти со свистом полетели крохотные ракеты.

Самый крупный танк, под которым земля не дрожала, а тряслась, с ужасающим ревом ринулся на пришельца, стремясь смять его всем весом. Ракета ударила в лобовую броню, вспыхнул огонь. Все заволокло дымом, ветерок тут же смахнул, мы увидели огромную сквозную дыру. Танк замер, уже не танк, а пустая консервная коробка.

Урган вскрикнул в восторге:

– Но кто это?

Наш спаситель повернулся, я увидел надпись золотыми буквами «Deus from machine», а ниже латунная табличка с совсем мелкими буквами «Knabe».

– Интуиция, – ответил я просто.

Десантники заорали «ура», Урган сказал счастливо:

– Как хорошо под знаменами такого полководца, который все знает, все умеет, все предвидит!

Наш неожиданный спаситель расстреливал чудовищные танки десятками, а когда их остались единицы и они попятились, ринулся за ними, догонял и втаптывал в землю. Когда расплющил последнего, сзади с трудом шевельнулся один из умирающих танков, приподнялся пушечный ствол. Я не успел крикнуть, огненная вспышка вырвалась из ствола, понеслась к Deus’y, удар, вспышка, скрежет, во все стороны посыпались искры.

Урган с жалостью выругался. Дым растаял, стрелявший уже затих, истощив на это движение остатки энергии, а наш спаситель застыл, нелепо перекосившись. Из него сыпались искры, слышался жалобный стон, прерывистый звон, словно от жара лопаются туго натянутые струны.

– Он… он погиб, – произнес Урган неверяще.

– Да, – ответил я. Подумав, добавил мудро и загадочно: – Значит, таково высшее Предначертание.

– Какое? – переспросил он с недоумением.

– Такое, – ответил я значительно. – Высшее! Вот так. Да. Ладно, вражеский десант уничтожен, надо содрать с этой императрицы одежду, выловить «жучка» и ехать дальше.

Урган посмотрел на меня с почтительностью и опаской.

– Это может быть трудно, – сообщил он.

– Почему?

– Маячок может быть имплантирован.

– Вряд ли, – возразил я. – Коронованные особи не унизятся до того, чтобы им, как каким-то рабам или коровам… Это в ее доспехах. В крайнем случае в одежде.

Императрица взвизгнула:

– Вы не посмеете!

– Еще как посмеем, – сказал я нагло. – Ребята, снимите с нее доспехи.

Она выпрямилась на сиденье, сказала холодным злым голосом, от которого у меня побежали крупные, как подземные ящерицы, мурашки:

– Всякий, кто попытается снять с меня доспехи, умрет!

Десантники замялись, я буркнул с досадой:

– Что за суеверия?.. Ладно, покажу, как это делается.

Быстрым движением сорвал с нее шлем. Копна иссиня-черных волос обрушилась на спину, закрыв доспех до поясницы. Ого, сказал я себе, такая считалась бы красавицей, если бы не злобность на морде лица. Хотя манекенщицы с такими мордами и с таким выражением как раз и ходят по подиуму.

Она смотрела мне в глаза, ярость окрасила ее щеки в алый цвет. Я расстегнул защелки, десантники подхватили пластины доспехов. Императрица осталась в легком свитере, я с неумолимостью покачал головой:

– Снимай все. До ниточки.