Стивен Эриксон - Сады Луны

Вскоре они наткнулись еще на одного мертвого ворона. Ветер играл уцелевшими перьями. Издали окровавленные внутренности казались гроздьями бордовых вишен. Рука вестового потянулась к шраму. Тук едва не выпал из седла. В голове вспыхнула четкая, предельно ясная картина. Он увидел чью-то фигурку, двигавшуюся с такой быстротой, что ее обволакивала дымка. Лошади испуганно заржали. Послышался треск, словно разорвали большой кусок парусины. Тук вздрогнул. Что-то большое и тяжелое ударило по нему. Из возникшей дыры наползала клубящаяся темнота. Тук услышал отчаянное ржание своей лошади. Потом видение пропало. Вестовой очнулся. Он сидел, вцепившись обеими руками в рог седла.

Подъехавший Паран не видел ничего. Он сидел прямо, устремив взгляд на юг. Одна рука поигрывала рукояткой меча.

Тук резко дернулся всем телом, затем наклонился и плюнул. Что же это было? Какая сила способна прорвать воздух, нагнав клубящуюся тьму? Ответ пришел сам собой. Путь. Он видел открытие магического Пути. Пришпорив лошадь, Тук поравнялся с капитаном.

– Капитан, мы прямиком движемся в ловушку.

У Парана заблестели глаза.

– В таком случае приготовься.

Тук открыл было рот, но тут же закрыл. Что толку спорить? Он на треть извлек из ножен свою кривую саблю, после чего снял с плеча лук и приладил стрелу. Паран тоже достал меч и положил себе на колени.

– Капитан, наш противник явится из магического Пути.

Паран ничуть не усомнился в словах вестового. Казалось, он даже обрадовался.

Тук взглянул на меч с громким именем Судьба. Неяркий свет, словно вода, растекался по блестящей поверхности лезвия. Вестовому показалось, что меч тоже рад предстоящему сражению.

ГЛАВА 15

Кровь капает с поводьев… то джагатповерженные души погоняет,чтоб не кончался колесницы бег.Стучат ее колеса глухопо глыбам льда,несут они джагатасквозь сумерки эпох,сквозь прах столетий.

Быстрый Бен опять сидел в лачуге, задней стеной которой служила каменная стена яруса. Его окружали пять палочек, воткнутых в земляной пол. Нити, соединяющие палочки, были туго натянуты. Напротив мага, расположившись у неприметного входа в лачугу, сидел Ходунок.

Калам еще недостаточно оправился от раны, и потому караул сегодня нес баргаст. Быстрый Бен и Ходунок вместе служили не один год; они прошли через столько сражений, что всех и не упомнишь, и не раз спасали друг другу жизнь. Пусть маг почти ничего не знал об этом баргасте. Зато он видел Ходунка в бою, и это главное. Баргаст был свирепым воином, одинаково умело владел боевым топором и мечом, который сейчас лежал у него на коленях. К тому же Ходунок не боялся магии, уповая на охранные талисманы, вплетенные в косички и узоры татуировки. Эти узоры в свое время собственноручно ему нанес клановый шаман.

Предстоящая встреча с Хохолком могла сулить что угодно, и такая надежная защита была отнюдь не лишней.

Сейчас баргаст сидел с бесстрастным лицом, глядя на мага из-под полуопущенных век.

У Быстрого Бена сводило руки. Он встряхнул пальцами и наклонился к палочкам.

– Хохолок притаился внутри Пути, – сообщил он. – Похоже, ждет.

Маг привалился к стене и вытащил из ножен кинжал, тут же всадив его лезвием в земляной пол.

– Что ж, и мы подождем. И посмотрим.

– Чего тут смотреть? – не понял Ходунок.

– Не обращай внимания, – вздохнул Быстрый Бен. – Ты подстилку захватил?

Ходунок вытащил из рукава кусок рваной тряпки. Обойдя палочки, он приблизился к магу и подал ему это подобие подстилки. Быстрый Бен положил тряпку слева от себя. Пробормотав несколько слов, он коснулся рукой ткани.

– Возвращайся на свое место, – велел маг Ходунку. – И держи меч наготове. Мало ли что.

Быстрый Бен открыл свой магический Путь. Увиденное заставило его подскочить на месте.

– Что Хохолку понадобилось на Ривийской равнине? – изумленно прошептал маг.

Параном владело только одно желание – отомстить. Ярость белым огнем полыхала у него в мозгу и прожигала все тело. Опонны сделали его своим орудием? Прекрасно. Но теперь его черед, теперь сила Шутов послужит ему. Подобно богам, он не станет особо задумываться, а хладнокровно втянет их в сражение. Пусть почувствуют себя в его шкуре, сражаясь с неведомым противником на просторах Ривийской равнины.

Из глубины сознания послышался тихий голос совести, шепчущий предостережение. Как бы там ни было, Тук-младший – его друг. Возможно, единственный друг. Боги не отметили вестового своей благосклонностью, и шансы Тука уцелеть в предстоящей схватке были весьма невысоки. Неужели Паран станет свидетелем и его смерти? Капитан отогнал тревожную мысль. Не разбрасываться. Зачем он здесь? Чтобы отомстить за гибель Дырявого Паруса. Адъюнктесса научила его ценить сосредоточенность.

«А чему научила тебя Дырявый Парус?» – спросил капитана внутренний голос.

– Если станет жарко, Тук, уезжай отсюда. Отправляйся в Даруджистан и разыщи сержанта Бурдюка.

Вестовой кивнул.

– Если я погибну…

– Можешь не повторять, капитан. Я слышал.

– Тогда не буду.

Дальше они ехали молча, под глуховатый цокот копыт и свист жаркого западного ветра.

Мысли капитана вернулись к адъюнктессе. Ему вдруг показалось, что она ждет их с Туком. По сути дела, у Лорны не было причин нападать на них. Тука она считала верным империи «когтем», а капитана – убитым при непонятных обстоятельствах. Но ведь он мог и выжить. Так что им нечего бояться засады. Возможно, адъюнктесса даже обрадуется их появлению. Скорее всего, удивится, но вряд ли что-то заподозрит.

И вот когда Лорна приблизится, заговорит его меч. Нет, он не станет щадить прислужницу императрицы. Если понадобится, они расправятся и с тлан-имасом, хотя тот предпочтет убраться восвояси. Без адъюнктессы ему нечего делать на Ривийской равнине.

Капитану хотелось думать так, ибо в противном случае пришлось бы рассмотреть и иной исход событий. Его меч хоть и наделен силой опоннов, но тлан-имасы порождены древней магией, в сравнении с которой Шуты – просто малые дети.

Паран до боли в костяшках обхватил рукоятку меча. Рука стала влажной от пота. Судьба ничем не отличалась от других мечей. Да и чем ему отличаться. Капитан плохо помнил свой поединок с гончей. Но если меч обладает магической силой, почему его рука ничего не чувствует? Сейчас рукоятка должна была бы не скользить от пота, а холодить пальцы, словно кусок нетающего льда. Или виновато его неумелое обращение с мечом?

Но почему он вдруг стал терять уверенность в себе?