Ольга Громыко - Год Крысы. Путница.

— Эй-эй, только не надо его убивать! — встревожился вор. — Пусть сначала расскажет, куда Рыску девали.

— Конечно, расскажет! — Голос саврянина звучал так миролюбиво, что разбойник отчаянно задергался в путах. — Я уверен, что мы с ним станем закадычными друзьями! Как там в пословице говорится — мешок соли вместе съедим? Ну-ка…

Альк подошел к лежащим в углу сумкам и вытащил из одной мешочек с солью. Подбросил на руке:

— Надеюсь, такого хватит?

Мешочек был увесистый, размером с два кулака. Рыска недавно пополнила запасы.

— Целый сребр, между прочим, отдали, — упрекнул вор. Мол, цени — не чета жалким шести медяшкам!

— Разве нам для друзей чего-то жалко? — Саврянин, не скупясь, зачерпнул соль ложкой и подступил к пленнику. Тот побелел, стиснул зубы и отчаянно замотал головой. Видно, тоже знал, что для скорых похорон человеку нужно всего две горсти, и смерть эта весьма неприглядна.

— Так вместе же есть надо, — дотошно поправил Жар.

— Верно, — согласился Альк и демонстративно высыпал щепотку себе на язык. — Теперь все правильно?

— Вполне! — Вор уселся на опустевший ящик (на всякий случай проверив, не вернулась ли какая из крыс) и приготовился наблюдать за зарождением дружбы.

Средство и впрямь оказалось чудодейственным: после третьей ложки всухомятку разбойник согласился считать Алька не только закадычным приятелем, но и, потребуй того саврянин, любимой мамочкой.

Как Жар и подозревал, их похитители оказались тараканами. Саврянин правильно оценил синеглазую девицу — она перепродала заказ, успевший вдвое возрасти в цене: заказчики учли бойкость добычи. Взамен появилось еще одно условие: гонца взять живьем и, если письма при нем не окажется (что скорей всего — ведь в Саврию оное и везли), доставить в Ринтар в большей или меньшей сохранности, лишь бы говорить мог. Пытками похитители занялись по своему почину: любопытно стало, из-за чего же хорьки так забегали. Может, удалось бы выколотить куда более дорогостоящие сведения?

— С каких это пор тараканы стаями ходят? — Альк напоказ держал четвертую, наполненную с горкой, ложку.

Стаей ходила лишь эта пятерка, давно сложившаяся банда. Нажив слишком много врагов в Ринтаре, она переселилась за реку — но связи с родным берегом не потеряла. Двое других прибились к банде в Крокаше. Сначала поцапались, чуть до поножовщины не дошло, когда обнаружили, что следят за одной и той же компанией, но потом разобрались, что делиться им не придется, и решили объединить усилия. Приблуд интересовала только девушка, причем они знали, что Рыска видунья и подходить к ней, когда рядом ошивается молодой Хаскиль, слишком рискованно. К одному саврянину, впрочем, тоже.

Такая осведомленность Алька сильно встревожила.

— Кто заказчик тех двоих? Куда они повезли девушку?

— Не знаю!!! — заверещал таракан на оба вопроса — ложка почти уткнулась ему в губы. — Мы им тоже своего не выдали, нельзя же! Но они сказали, — торопливо добавил пленник, — что ты его знаешь. Потому так быстро и уехали.

— Я?! — Рука Алька дрогнула. Соль, к огромному облегчению разбойника, почти вся просыпалась на пол.

— Он не врет? — уточнил Жар.

Саврянин мрачно покачал головой. Похоже, пленник действительно выложил все, что знал.

— Тогда вспоминай, кто может знать твое полное имя и что вы — видуны.

— А еще — что когда мы вместе, то не ослабляем, а усиливаем дары друг друга, — медленно проговорил Альк.

— Пристань? — предположил вор.

— Она целилась бы в меня самого. И не каким-то отребьем. — Саврянин внезапно развернулся и так поддал ногой стул, что тот с грохотом отлетел к стенке. — Он все-таки догадался!

Собрались быстро и молча. Наполнили баклажки, Альк вернул соль в мешок, Жар запихнул туда же недоеденный окорок. Пошустрил по комнате, обзаведясь еще кой-какими полезными в хозяйстве мелочами. Тсаревнин браслет, к досаде вора, найти не удалось — видно, его унес с собой один из убежавших тараканов. Впрочем, это было наименьшей из нынешних проблем.

— А с этим что?

Белокосый равнодушно пожал плечами, будто давно позабыл о пленнике, мелко затрясшемся под взглядами закадычных друзей.

— Не отпускать же! — настаивал Жар. — Я слышал, о чем они тут говорили. Каждый больше людей уморил, чем иная баба родила!

— Ну прирежь его, — разрешил саврянин. — Вон ножик на столе лежит.

— А почему я?!

— А кто?

— Тебе ж привычнее.

— Дурак.

— У тебя рука тверже, — попытался подольститься вор. Уж больно не хотелось оставлять за спиной озлобленного таракана, но и хладнокровно чиркнуть по горлу связанного человека Жар не мог.

Саврянин вздохнул:

— Мы добро, мать его, или как?

— Добро, — согласился вор. — Но очень злое!

— Так будешь резать? — оглянулся уже от дверей Альк. — Или ты только своим по головам стучать можешь?

Жар насупился и, с бессильной ненавистью показав разбойнику кулак, последовал за другом, продолжая нудеть:

— Он распутается, удерет, новую банду сколотит и снова убивать будет! Тоже мне добро…

— А знаешь, чем оно отличается от зла?

— Ну?

— Зло убивает. А добро просто не вмешивается.

* * *

Крик раздался, когда приятели уже вылезли из нижнего окошка башни и пробирались между валунами к расчищенному кусочку двора, где разбойники привязали коров.

— Что это? — вздрогнул Жар.

— Не знаю, — с каменным лицом сказал Альк. Как-то быстро он. Впрочем, тараканы славились умением выкарабкиваться из пут. — Слепая судьба.

— Тем не менее кого-то она там нащупала!

— Хочешь вернуться посмотреть?

Вора передернуло. Он и так был уверен, что зрелище ему не понравится.

— А может, слепой поворот? — осторожно уточнил Жар.

— Я же сказал. — Саврянин потрогал повязку на голове и оскалился. — Я сегодня добрый.

Доску через провал на третьем этаже башни перебросили совсем недавно — толстую, крепкую. Но живущим в разрушенном замке крысам действительно надо что-то есть. Или хотя бы зубки чесать.

С темнотой на краю провала показался маленький любопытный крысеныш. Свесил мордочку, поглядел на остывшее уже тело. И осторожно начал спускаться.

ГЛАВА 30

Зрение у крыс слабое, зато чутье отменное.

— Ты точно уверен, что нам туда? — в пятый раз переспросил Жар.

— Тут всего одна дорога! — вспылил саврянин. — Либо туда, либо сюда, уж из двух-то самый паршивый видун выбрать сумеет!

— А вдруг они по бездорожью поехали?