Андрей Буревой - Одержимый. Книга пятая

— Э — э-э… — растерянно проблеял я, следя за нервно подёргивающейся новой часть тела моей супруги.

— Вот тебе и — э — э-э! — передразнила меня прямо таки пышущая негодованием демоница.

«Во дела…» — потрясённо подумал я. Да тут же опомнился. И, обеспокоенно заозиравшись по сторонам, решительно обратился к Кейтлин: — Ладно, потом со всем этим разберёмся. А сейчас — бежим отсюда скорей! Пока ещё есть такая возможность! Прыгаем в окно и прорываемся к порталу!

— К какому ещё порталу? — не поняла ошеломлённая моим напором Кейтлин.

— Ну а как я, по твоему, сюда попал? — сердито спросил я, хватая за руку совсем не вовремя растерявшуюся демоницу и таща её к ближайшему окну — витражу. — С помощью портала конечно же! Который создал при помощи последней Искры Тьмы.

— Никуда я с тобой, мерзавцем, не пойду! — неожиданно упёрлась Кейтлин, останавливая наше продвижение к цели. — А прибью тебя прямо здесь! Так меня обжулить…

Поняв, что мне не уволочь без объяснения меж нами супругу, едва ли не вбившую высоченные каблучки своих туфелек в пол из полированного обсидиана, я прекратил бесплодные попытки сдвинуть её с места. И повернувшись к ней лицом, произнёс покаянно: — Прости дурака… что избрал такой способ помочь тебе сделать свой выбор… Просто… просто я безумно люблю тебя…

— Что? — опешила моментально растерявшая весь свой гнев Кейтлин. А потом, сдвинув подведённые бровки, с подозрением спросила: — А почему же ты мне раньше этого не говорил и в любви не признавался?

— Наверное потому что кое‑кто даже гладиться не давался и всё время грозился сделать меня своим фамилиаром? — хмыкнул в ответ я. Но затем, вздохнув, всё же сознался: — Хотя скорей всего потому, что признаться в любви своей мечте воплощённой, куда сложней чем к примеру повергнуть магического дракона…

— Дурак ты, Стайни… — проворчала Кейтлин, отводя глаза. Но на этом не успокоилась, а проявляя свою обычную стервозность, язвительно проворчала: — Ди Самери ты, небось, тоже так красиво заливал?..

— Кейтлин, ну причём здесь Энжель? — чуточку возмутился я.

— Да при том самом! — отрезала моя законная супруга. И с неприкрытым сарказмом вопросила: — Или ты хочешь мне сказать, что она тебе даже не нравится ничуточки?

— Ну — у… нет, к Энж я тоже, конечно, питаю некоторые чувства… — попытался я дипломатично сгладить острые угла, говоря только полную правду — но в то же время не признаваясь Кейтлин что златовласка мне очень даже нравится, а уж тем паче — что я немного влюблён в неё. Да поторопился сказать в своё оправдание, видя как сузились глазки демоницы: — Наверное в этом моя двойственная натура виновата, что меня тянет к таким совершенно разным девушкам!

— Я тебе сейчас такую двойственную натуру покажу, наглая скотина! — перебила меня возмущённая донельзя демоница, не дав мне даже толком объясниться.

— Кейтлин, ну перестань! — взмолился я, поминутно оглядываясь и ожидая что на нас бросятся толпы обитающих здесь монстров. — Не до препирательств сейчас — уносить ноги надо! Пока здешний набольший не заявился!

— Какой ещё здешний набольший? — недоумённо нахмурилась уставившаяся на меня Кейтлин. И неожиданно ошарашила: — Это вообще‑то мой замок!

— Чего?! — опешил я. И разинул рот: — Как это твой?!

— Да вот так! — с нескрываемым удовольствием сообщила мне Кейтлин. — Бабушка подарила!

«Ничего себе тут суккубы… Замки эдакие внучкам дарят запросто…» — пронеслась в моей голове ошеломлённая мысль. И я прекратив дёргать демоницу за руку, уже по новому оглядел её. Оценив наконец полностью её изысканный серебристо — чёрный наряд. Приталенное платье, с открытым верхом, подчёркивающим и приоткрывающим высокую девичью грудь, и строгим в неподвижности подолом, придаёт Кейтлин, блистающей сейчас своей ничем не скрытой демонической красотой, на редкость величественный вид. Который только усиливают строгие украшения, отливающие холодом лунного серебра. Особенно эта диадема с крупными черными алмазами… благодаря которой перед глазами почему‑то так и рисуется образ принцессы в изгнании… демонической принцессы, разумеется, учитывая так и бросающиеся в глаза чёрные с серебристыми прожилками рожки, да подёргивающийся хвост…

Помотав головой, я попытался взять себя в руки. И упрямо заявил: — Да хоть и так! Но нам всё равно нужно возвращаться назад, в Срединный мир. — Не преминув припомнить ей кое‑что: — Ибо да последует жена за мужем своим…

— Забудь! — отмахнулась Кейтлин, и немедля отвернулась. Сквозь зубы произнеся: — Какая я тебе жена, с рожками, когтищами и хвостом…

— Да какая есть! Я от тебя отказываться не собираюсь! Несмотря на твоё преображение! — немедля набычился я. А потом, поняв, что девушку убеждать надо иначе, мягко коснулся рукой её плеча и ласково сказал: — Ну перестань, Кейт… Ну что ты думала, что твои нечеловеческие черты отпугнут меня?.. Так я всегда знал что ты у меня суккуба…

— Суккуба?! — совершенно неожиданно для меня вскипела Кейтлин. — Суккуба?! — повторилась она. И аж от ярости затряслась!

— Э — э… — растерянно уставился я на неё. Осторожно сказав затем: — Ну да… — И видя, что демоница озлилась ещё больше, попятился. Едва не запнувшись при этом о своего симбионта. К которому и обратился немедля за поддержкой: — Ну скажи хоть ты ей! Это же ты ещё при первой нашей встрече сразу же опознал в ней демона искушения!

— Я?! — немедля изобразил столь неподдельное изумление указавший на себя обеими лапками ушлый бес, что даже я сам поверил, что он тут совершенно ни при чём.

И я смешался, вспомнив вдруг, что этот паршивец за все время ни разу не назвал Кейтлин суккубой. Это я так предположил тогда, в зале «Серебряного звона»… а бес просто не стал этого опровергать…

«Ну г — гадёныш!..» — скрипнул я зубами, осознав всё. Да только поздно было…

— Так вот оно что!.. — произнесла будто прозревшая Кейтлин, гневно глядя на меня: — Суккубу тебе в жёны просто взять возжелалось, скотина похотливая… — И, отчётливо скрипнув зубками, громко воскликнула: — Фейт!

И — Хлоп! — с отчётливым хлопком возле нас материализовалась девушка… Вернее демоница, судя по наличию рожек и хвоста. Да и коготочки у неё ого — го какие имеются… Хотя их наличие нисколько не умаляет чувственной красоты этой особы, и только лишь её оттеняют. Да и невозможно по сути сконцентрироваться на этих явно нечеловеческих чертах явившейся к нам гостьи, из‑за того какое необоримое вожделение она вокруг себя распространяет…

— Да, моя госпожа… — бархатистым голоском промурлыкала эта особа, заинтересованно кося глазками в мою сторону. И так прочувствованно у неё это вышло… Что я едва задрожал от прилива сладострастия! А перед глазами непроизвольно возникли завлекательные картинки обладания этой обаяшкой. Настолько фривольно одетой, что лучше б она была обнажена!