Хаски и его учитель белый кот. Том 1 - Жоубао Бучи Жоу
И кроме них в Зале Даньсинь никого не было. Это был первый раз за много месяцев, когда Чу Ваньнин остался с Мо Жанем наедине. Он чувствовал себя немного неловко. Более того, события того абсурдного сна происходили именно здесь.
Касательно этого сна, Чу Ваньнин видел его еще несколько раз. И каждый раз все было слишком четко и ярко. Сначала он смущался, но через некоторое время даже привык. В последний раз старейшина Юйхэн просто наблюдал, как Мо Вэйюй произносит бесстыдные слова и ведет себя, как юный безумец, а сам лениво считал его ресницы: одна, две, три…
Как всегда сон резко оборвался в самый критический момент. Когда это повторилось несколько раз, учитель Чу решил, что должно быть по натуре слишком чист и благороден, раз даже его сексуальные фантазии не могут быть излишне греховными.
Придя к такому выводу, старейшина Юйхэн и его хрустальное девственное сердце, наконец, смогли восстановить пошатнувшееся достоинство.
Тем не менее, сочетание Мо Жаня и Зала Даньсинь все еще заставляло интуицию Чу Ваньнина кричать об опасности.
К сожалению, этот юноша ничего не подозревал. Увидев его, Мо Жань приподнял свои темные брови и улыбнулся:
— Учитель, вы вернулись.
— Хм…
— Вы ищете дядю? Тете немного нездоровится, так что он пошел к ней. Что вы хотели? Я передам ему.
Чу Ваньнин облизнул губы и мягко сказал:
— Не нужно..
«Повернись и уходи».
Но Мо Жань окликнул его:
— Учитель, подождите минутку.
— Что...
Он обернулся и, неожиданно, наткнулся на протянутую руку Мо Жаня, коснувшуюся его лба.
Мо Жань смахивал ладонью с его одежды и волос снежинки, совершенно непринужденно распекая его:
— Только посмотрите на себя, вы в снегу с ног до головы.
Ошеломленный Чу Ваньнин изумленно застыл, не зная как реагировать.
Юноша же продолжал болтать без умолку, стряхивая с него снег, затем достал белый платок, чтобы вытереть мокрые волосы.
Чу Ваньнин легко простужался. Если замерзнет, может очень серьезно заболеть.
Однако этот человек никогда не знал, как позаботиться о себе. В прошлой жизни, после того как Мо Вэйюй закрыл его под домашний арест в Павильоне Алого Лотоса, Чу Ваньнин любил сидеть во дворе и наблюдать за карпами кои в пруду, часто не замечая даже самый сильный снегопад. Учитель легко простужался и страдал от лихорадки, а после удаления его духовного ядра он начал слабеть с каждым днем. Часто одна случайная простуда могла приковать его к постели на полгода, сколько бы лечебных отваров Мо Жань в него не вливал.
Поэтому, стоило Мо Жаню увидеть мокрый снег на волосах и плечах Чу Ваньнина, он бессознательно потянулся, чтобы стряхнуть его.
Юноша уже наполовину вытер влажные волосы, когда запоздало осознал, насколько интимными могут выглядеть его действия. Он вскинул голову и встретился взглядом с полными сдержанности глазами Учителя.
Чу Ваньнин пристально смотрел на него:
— ...
— Ой… ха-ха-ха, этот ученик переступил границы дозволенного. Учитель, конечно, может сам это сделать.
Он выглядел таким испуганным, но Чу Ваньнин почувствовал себя умиротворенным.
В конце концов, сон — это не более, чем сон.
Его ученик был таким же смиренным, как и раньше. Он точно не был похож на того самопровозглашенного «достопочтенного» из его сна.
Чу Ваньнин помолчал немного, прежде чем взять у Мо Жаня предложенный платок. Он снял плащ и подошел к огню, чтобы согреть руки, затем вытер тающий снег с волос.
— Когда тебя начало заботить, где проходят границы допустимого? — огонь, бросал причудливые блики на лицо Чу Ваньнина. Он искоса взглянул на Мо Жаня и спросил. — Ведь в твоем характере нарушать любые правила?
Мо Жань: — ...
Некоторое время оба молчали. Чу Ваньнин закончил вытирать волосы и рассеянно убрал платок, затем бросил короткий взгляд на Мо Жаня.
— В любом случае, что ты здесь делаешь?
Мо Жань поспешно затараторил:
— Разве это не конец года? Отчеты, накопленные за год, должны быть рассортированы. Я просто хотел помочь...
Чу Ваньнин оборвал его:
— Я знаю, что отчеты должны быть рассортированы, но разве это не работа Ши Минцзина? Почему это делаешь ты?
Мо Жань пробормотал:
— У Учителя такая хорошая память...
Но Чу Ваньнин не был тронут этой лестью:
— Где он?
— Сегодня утром Ши Мэй сказал, что у него болит голова, а потом поднялась температура, и он весь вспотел… — увидев выражение глаз Чу Ваньнина, Мо Жань поспешно закончил. — Извините, Учитель, я посоветовал ему остаться в постели. Не вините его за лень.
Такая самоотверженная забота о Ши Минцзине уколола Чу Ваньнина подобно острой игле. Его брови сошлись в почти болезненной гримасе. Он молчал некоторое время, потом спросил:
— Он в порядке?
Видя, что он его не винит, Мо Жань облегченно вздохнул:
— Я дал ему лекарство и ушел, когда он заснул. Думаю, что его полихорадит еще несколько дней, и он сможет вернуться к работе. Спасибо за заботу, Учитель.
— Кто сказал, что я забочусь о нем? Я просто спросил!
— Хм…
— Я ухожу. Отнесись к работе ответственно.
Чу Ваньнин вышел в одиночестве.
На Пике Сышэн ученикам было запрещено выполнять обязанности друг друга. Мо Жань был уверен, что Учитель накажет его, но Чу Ваньнин неожиданно спустил ему это так легко. Мо Жань застыл в изумлении. Только, когда Учитель был уже далеко, он пришел в себя.
Среди снегопада едва виднелся одинокий силуэт. Мо Жань схватил зонтик, стоящий у двери, и выбежал под снег.
— Учитель! Учитель, подождите минуту!
Чу Ваньнин обернулся. Мо Жань остановился перед ним, стряхнул снег с зонтика и раскрыл его над ними.
— Снегопад еще не прекратился. Возьмите зонтик и идите.
Чу Ваньнин посмотрел на него и ответил:
— Не нужно.
Когда Мо Жань вложил ему в руку зонтик, Чу Ваньнин почувствовал только раздражение от его настойчивости. Отброшенный зонтик упал на снег, и порывом ветра его отбросило на несколько метров в сторону.
Чу Ваньнин уставился на зонтик, воткнутый в снег. Некоторое время он просто молча разглядывал его. Такая мелочь, ничего особенного. Он хотел оставаться таким же равнодушным, как и раньше. Просто уйти, не оглядываясь, но неожиданно не мог пошевелиться.
Любая свеча в конце концов всегда погаснет, даже древний колодец со временем высохнет. Наступает момент, когда даже самый сдержанный человек сломается.
Чу Ваньнин повернул голову и, сердито взмахнув рукавом, крикнул:
— Мо Вэйюй,
