Робин Бейли - Врата Черепа

Стужа снова пощупала кошелек. «Нет, еще не время, — решила она. — Нужно выждать».

Когда девушка поравнялась с первой таверной, ее рука невольно потянулась к мечу. Стужа зорко следила за всеми окнами и дверьми, мимо которых проезжала. Ни света, ни звука, ни выглядывающих лиц. Стужа задержала дыхание и двинулась дальше. Неподалеку стояли два прижавшихся друг к другу строения. Она внимательно осмотрела их, чувствуя нарастающую тревогу.

Никаких признаков жизни. Было уже поздно. Но все ли спали? Стужа легонько подтолкнула Ашура вперед и на секунду выпустила меч — только для того, чтобы вытереть потную ладонь.

Сама она могла бы прокрасться гораздо тише, но ей был необходим рост единорога.

Девушка подъехала совсем близко к домам. Почти все окна были темными, лишь кое-где сквозь деревянные ставни пробивался свет. Стужа затаила дыхание.

Из таверны впереди до ее слуха донесся взрыв смеха. Увидев, как распахнулась дверь, девушка быстро повернула Ашура, и они скрылись в темном проулке, который привел их к следующей улице.

Кто-то возник перед ней из темноты. Стужа остановилась. Этот кто-то тоже, и уставился на всадницу. Его лицо приняло какое-то странное выражение. Вдруг незнакомец привалился к стене, затем рухнул на землю и закрыл глаза.

Девушка колебалась. Нужно ли прикончить этого человека, чтобы заткнуть ему рот? Он мог протрезветь и разболтать о ночной встрече. Она подъехала поближе, вытащила меч из ножен и слегка кольнула им пьянчугу. Тот не пошевелился. Она кольнула еще раз, затем приставила острие к горлу спящего, но мужчина мирно перевернулся на бок и захрапел.

Она убрала меч и двинулась дальше.

Следующую улицу заливал красноватый свет. Стужа осмотрелась. Над каждой дверью висели фонари из алой материи, в которых горели свечи. Сверху из окон раздавались сладострастные стоны, заставившие Стужу покраснеть. «Ночь — это их время, — подумала она. — На этой улице никто не спит». Стужа повернулась, чтобы найти другую дорогу.

Наконец она добралась до главных городских ворот в восточной стене. Они были закрыты, как она и предполагала, и заперты изнутри на массивный засов. Но над воротами в стене были четыре выступа. Стужа это хорошо помнила.

Если она встанет Ашуру на спину и подпрыгнет, то сможет дотянуться до одного из них. Сначала, она вытащила из седельной сумки кусок веревки, к концу которой был привязан толстый сук, и обмотала веревкой плечи. Это была довольно тяжелая и неудобная ноша, но ничего не поделаешь.

Стужа осторожно встала на седло. К счастью, подпрыгивать высоко не было необходимости. Ее пальцы не дотягивались до выбранного выступа всего на несколько сантиметров.

Конец веревки, к которому была привязана палка, начал скользить вниз. Грубая пенька натирала голую шею, петли на плечах затягивались. Девушка подхватила веревку, держась за выступ одной рукой. Но сумела провисеть так всего несколько секунд. Ашур сделал шаг в сторону. Пальцы разжались и Стужа шлепнулась на землю, запутавшись в веревке, при этом палка больно ударила ее по позвоночнику.

— Проклятье! — пробормотала она, пнув ногой сук, прежде чем поднять его. На этот раз Стужа зажала палку под мышкой и торопливо обмотала вокруг себя веревку. Будь у нее железные кошки, она повесила бы их себе на пояс, а так приходилось возиться с этим чертовым поленом. Неудобно, но ей нужно было потерпеть всего несколько минут.

— Иди сюда, — подозвала она Ашура, который стоял в сторонке и с любопытством наблюдал за ней. Единорог мгновенно повиновался. — Думаю, ты надо мной смеешься!

Она снова встала на седло, схватилась за выступ, подтянулась и поднялась на ноги — на этот раз без всяких осложнений. Выступ был достаточно широким, чтобы на нем можно было стоять. Стужа размотала веревку. Стена над ней возвышалась еще на пятнадцать футов. Она молилась про себя, чтобы длины веревки хватило. Девушка забрала ту, что нашлась у Уны, не решаясь купить в Шадаме другую. С момента бегства Стужи из Марашаи минуло немало времени, и весть о том, что ее разыскивают, наверняка уже дошла и до маленьких селений.

Девушка проверила узлы и убедилась, что сук привязан надежно. Он был достаточно толстым, чтобы выдержать ее вес. С кошками все было бы намного проще. Удастся ли ей обойтись палкой, она не знала.

Стужа напрягла слух. Шагов часовых наверху слышно не было. Она знала, что они обходят стену, но понятия не имела, где именно они находятся в данный момент. Первый бросок не получился. Бревно оказалось тяжелее, чем она думала. Она бросила еще раз.

Только с четвертой попытки бревно зацепилось, но с жутким грохотом. Она замерла, ожидая, что вот-вот услышит окрики и лязг стали, на стене появятся солдаты, а из ворот выбежит подкрепление.

Однако ничего подобного не произошло.

Ей уже приходилось штурмовать города под бряцание оружия и крики солдат, находясь в самом центре ревущего хаоса. Однако делать это в одиночку, тайно — совсем другое дело. Стужа проклинала любой самый тихий звук: скрип веревки, удары ботинок, пока поднималась по стене. Наконец она добралась до верха, подтянулась и прыгнула в глубокий проход между зубцами.

Стужа проверила кошель на поясе, чтобы убедиться, что он все еще при ней. На некотором расстоянии она заметила пару факелов. «Приближается стража», — решила она. Не теряя времени Стужа подняла бревно, свернула веревку и засунула ее между зубцами. Она была уверена, что в темноте их никто не заметит. Факелы приближались. До нее доносились голоса, но она не могла разобрать ни слова. Стужа быстро нашла каменную лестницу, по которой спустилась на уровень ниже, и укрылась в тени.

Тянулись долгие минуты ожидания, девушка замерла, прислушиваясь. Сердце колотилось в груди. Дыхание участилось.

Настало время.

Она развязала кошель и достала Руку. На ощупь кожа руки была сухая и ломкая. Уна натерла маслом только пальцы. От Руки исходил омерзительный запах гниющей плоти и трав. Даже в темноте можно было различить кости и вздувшиеся вены. Стужа снова вздрогнула, вспомнив процесс изготовления.

Она еще раз залезла в кошель и вытащила оттуда маленький пузырек с мелким черным порошком. Перед тем как открыть его, Стужа тщательно вытерла руки о штаны, чтобы на них не осталось масла. Затем откупорила склянку и высыпала по щепотке порошка на кончик каждого пальца.

В тех местах, где порошок смешался с маслом, зажглись огоньки. Пять пальцев — пять язычков пламени. Стужа почувствовала покалывание, передавшееся ее руке от руки мертвеца и распространившееся по всему телу. Тень, в которой она пряталась, исчезла, но теперь это уже не имело значения.