Наталия Мазова - Золотая Герань

Вот только сидит эта девчушка словно на троне – напряженно прямая спина, руки, застывшие на подлокотниках…. И тянутся в разные стороны от серебристого шлема жгуты проводов, соединяющие его с другими приборами.

А третий в этой лаборатории – он, Серраис, – мечется по ней сложными зигзагами, стараясь не натыкаться на оборудование, что получается не всегда….

– Хорошо, – голос его вздрагивает. – А если не сразу? Если дать ей родить ребенка на Тихой Пристани и забрать к себе сразу после родов?

В ответ раздается пугающе бесстрастный голос юной пифии на электронном алтаре:

– Вероятность адаптации близка к единице. Вероятность прикрытия ее от ударов извне – близка к единице. Вероятность появления новых детей с выдающимися способностями – ноль целых шестьдесят пять сотых. Вероятность сохранить жизнь данному ребенку до восемнадцати лет – ноль.

– Снова ноль…. – он в изнеможении прислоняется к узкому просвету стены между двумя приборами. – Значит, девчонка может вырасти только на Тихой Пристани? Только там?

– Тихая Пристань – единственная Суть, где вероятность сохранения данной жизни близка к единице, – размеренно отвечает голосом девушки Машина Вероятностей, одно из гениальнейших изобретений Лорда Ветра. Прямо дрожь пробирает от этой нечеловеческой бесстрастности. Недаром в Авиллоне считают, что еще неизвестно, с кем хуже иметь дело – с черным магом или с Шамуром, Хранителем Слэрта на Сути Колокольный Звон…. Он, Серраис – тоже Лорд. Равный. Он выше общественного мнения – но и ему стоило немалого труда переломить себя и воспользоваться услугами зловещей Машины Вероятностей….

Ибо…. как там у этого писателя с Техноземли, который был военным летчиком…. мы всегда в ответе за тех, кого приручили.

А за тех, к кому сами успели привязаться – в ответе вдвойне.

Мара, Маруте, дева Мариллия – у тебя ЕСТЬ шанс вырваться из ругиландского болота, в котором не взрываются гранаты! Шанс стать свободной и чистой, шанс увидеть все мироздание, шанс обрести силу в творчестве любви, а может быть, и в каком ином – и быть со мной…. И я сам, своими руками отберу у тебя этот шанс в обмен на сомнительную честь стать матерью Огненной. Той из Круга Жриц, которой Тень уже целых одиннадцать раз не позволяла воплотиться – и которую можешь воплотить только ты!

Той, без которой весь этот Круг неполон и не выполняет своей миссии в мироздании….

Боги, за что?! Я же действительно люблю тебя, Мара!

Недаром каждого из Братства разнообразные ведуны и экстрасенсы видят внутренним взором как сияющую фигуру с черными руками….

– Все, – нервно бросил Повелитель Слова Повелителю Техники. – Вырубай свой Дельфийский оракул. Все ясно, блинн….

Коротко кивнув, Шамур набрал на клавиатуре серию команд.

Пару раз мигнули какие-то индикаторы, поза девушки в кресле сразу стала менее напряженной, а через несколько секунд она уже выбиралась из-под шлема, по-кошачьи потягиваясь, чтобы размять затекшую спину.

– Я больше не нужна? – не верилось, что эта фраза, прозвеневшая колокольчиком, и те бесстрастные прорицания произносились одними и теми же устами….

– Спасибо за помощь, Луара, – ответил Шамур, не поднимаясь из-за монитора. – Теперь можешь появиться в лаборатории только послезавтра. Только смотри, отдыхай, а не носись по танцам и волейбольной площадке!

В ответ девушка рассмеялась так звонко, что сразу стало понятно, каким образом она намерена использовать день законного отдыха.

Может, для кого-то и черная магия, а для этой Луары – просто работа….

Когда дверь за ней захлопнулась, Серраис рывком дернул штору, пропуская в лабораторию горячий свет заката. Отчаяние стыло в его взгляде.

– Что ж, я доиграю до конца, – процедил он сквозь зубы, пытаясь казаться спокойным. – Все как положено – соблазню, охмурю…. мне ведь это легче, чем кому бы то ни было…. И исчезну.

– А до этого ты не играл? – возразил Шамур. – Не забывай, что Мариллия любит не Лорда Огня, а журналиста с зеленым паспортом. Человека, которого на самом деле никогда не существовало. А на балу ты, наоборот, сумеешь показаться ей таким, каким бываешь в Ордене….

– Ага, – невесело усмехнулся Серраис. – Скорее уж как в Городе Огня и Снега. Но там все равные, все сильные, и такая магия никому не вредит. Одно дело – играть в игру по правилам, и совсем другое – даже не понимать, что с тобой играют. Все равно что наркотик вколоть без разрешения. Не случайно же вся подобная магия считается не вполне дозволенной….

– Ты чего-то боишься? – повернулся к нему Шамур.

Лорд Огня тяжело вздохнул:

– Знаешь, сколько раз я покупал на ЭТО вечер удовольствия?

Да и кто бы на моем месте не воспользовался подобным даром? Вот только за любовь я этим золотым блеском не платил никогда.

Наоборот, к каждой по-настоящему любимой женщине мне с трудом приходилось пробиваться сквозь то, чем сделала меня Лань….

С этими словами он мягко опустил руку на край стола, так, что полоса закатного света легла как раз на его запястье. Миг – и запястье это оделось браслетом из желтого металла шириной в четыре пальца. Лицо Серраиса недовольно дернулось, словно от неприятного воспоминания. Едва различимо для простого взгляда солнечный браслет потек, поплыл, и даже Шамур не уловил момента, когда желтый металл стал красноватым янтарем.

– Зачем ты наделила меня еще и этим, Владычица Песен? – шепнул еле слышно Серраис. – Разве я стал от этого счастливее?

Они же не в меня влюбляются, а в твою выдумку!

В ответ Шамур лишь крепко, по-дружески, стиснул его ладонь….

Вот так. Так ли, сяк ли – сделанного не разделаешь. И даже боги вряд ли знают, какие из этого проистекут последствия, Мара, девочка моя…. прости меня за то, что я исковеркал твою жизнь. Все, что я еще могу подарить тебе в благодарность – лишь забвение…. Мина замедленного действия уже тикает в твоем подсознании, но кое-что ты забудешь прямо сейчас – иначе просто не сможешь жить с этой болью. Забудешь песни еретика Гинтабара и слово «Помнящий», забудешь огонь, целующий твое тело, забудешь, что в этот вечер глаза мои были голубыми, а не янтарными…. Спи, госпожа моя, спи….

Он легонько подул ей в лицо. Она тут же приоткрыла влажный рот, словно даже во сне искала его губ, шепнула: «Лазор….»

Правильно, Лазор. Не Серраис. Уже завтра ты не сможешь вспомнить это имя. А через неделю – и не захочешь….

Когда Мара проснулась, ничто в номере не напоминало о вчерашней мистической оргии. Исчезли разбросанные по полу карнавальные наряды, свеча стояла на полке и даже не выглядела обгоревшей, а сам Лазор, в своих обычных серых брюках и голубой рубашке, сидел в кресле у стены, листая какой-то журнал.