Александр Тюрин - Псих, или Танцы с Виртуэллой

Господин Шерман сильно отличался от товарища Сталина, верно сказавшего: "Кадры решают все". Кодла решает все. У Андрея Шермана не было кодлы, он платил людям зарплату, но они не ели у него с руки. Он был всегда одиночкой, гордецом. Поэтому и погиб...

Шрагина стиснули двумя устаревшими громоздкими компьютерами в самом центре отдела, отдав под перекрестные прожигающие взгляды недоброжелателей. Да и дали посмотреть одно старье да фуфло...

Приятнее было бы работать с контактным экраном, когда никто ничего не видит, кроме твоей занавешенной физиономии. Но сейчас партия шла в открытую – при живом внимании публики. Так что особо не попрыгаешь. Но Шрагину сегодня, несмотря на страх, накатывающийся волна за волной, хотелось быть дерзким. Он наклонился, как будто проверяя подсоединение "мыши" и вогнал в USB-порт компьютера едва заметную "пробочку" – с начинкой из хищных программ-следопытов и потрошителей.

Следопыты обшаривали все доступные файлы, потрошители-декомпиляторы рвали на куски программые коды, выискивая секреты доступа к серверам.

После первых непрочных успехов до Шрагина дошло малоприятное известие, что на обеденном перерыве весь отдел собирается праздновать день рождения любимого начальника. Все отправятся в столовую, где под фанфары будут славить Дениса Петровича и дарить ему подарки – не в качестве подхалимажа, а в знак признательности за счастливые трудовые будни. Заботливый начальник также станет одарять подчиненных – акциями и опционами. Жаль, что в этом отделе действовала японская модель менеджмента. Из-за нее проклятой всем известного психа по фамилии Шрагин, конечно же, выгонят и оставят перед запертой дверью на все время торжественного обеда. Что выбрать: уйти с опущенной немытой шеей или попробовать переписать стандартный сценарий, добавив в него нестандартные действия?..

В миллионный раз в своей жизни Шрагин не мог решиться ни на что. Еще немного, и его лишенное воли тельце захватит и унесет поток внешних событий.

Однако, не дожидаясь "высочайшего" решения, внутренний подпрограммист взялся за работу. Он отсканировал внешнее пространство и соединил объекты ниточками нужных событий. Психоинтерфейс захватил ноги Шрагина и превратился в инструмент перемещения его тела.

Шрагин встал безропотно как зомби и направился к дверям, как будто понадобилось прогуляться "до ветру".

Возле самой двери стоит три шкафчика – для одежды, что ли? Пока он еще в поле зрения сотрудников. А вот зашел за первый шкаф и стал недоступен для царапучих взглядов, но еще через секунду он должен выйти и захлопнуть дверь.

С полсекунды подпрограммист определял последовательность событий. Открыть сразу две двери – комнаты и шкафа – после чего дверь отдела закрыть, забраться в шкаф и бесшумно затворить его дверцу – мебель новенькая, скрипеть не должна. Еще полсекунды телесная оболочка Шрагина послушно исполняла набор команд, переходя из события в событие...

А ведь обратного пути нет, подумал Шрагин, сидя в шкафу. Просто, незатейливо, словно речь шла о чихнуть или почесать затылок, он перешел в принципиально новый сценарий. Сейчас все обнаружится, и мариноваться ему в психушке до скончания века. Достаточно только кому-то полезть в шкаф за плащом.

Испарина, перебирая клейкими лапками, ползла по спине. Некто Шрагин, взявшись исполнять команды распоясавшегося подпрограммиста, своими руками-ногами разломал-растоптал собственное житие-бытие. Жанна Д'Арк тоже каких-то голосов послушалась и это для нее плохо кончилось. Но она хоть за целую Францию вступилась, а его зарядил на нелепые подвиги единичный труп и детский палец также количеством один. В конце концов Шерман-старший рассчитался по своим счетам, к примеру, за неудачную игру на бирже с фьючерсными контрактами, а с Шерман-младшей ничего особенного не случится. Ее родня отыщет посредника, сговорится на приемлемую сумму и девчонка вернется назад.

А пациенту Шрагину бродить сто лет по пыльным больничным коридорам с отвисшей челюстью, роняя слюни на грязный пол. Сто лет в собственном соку.

А ведь в поселке городского типа Носопаткино проживает его собственный сын, зачатый то ли восемнадцать то ли девятнадцать лет назад во время командировки в колхоз. В ту суровую пору колхозная грядка напрочь отвергала Сережу, его ляпку и тяпку. Но одно колхозное лоно как-то после бани приняло его семя и понесло. Затем разрешилось от бремени и подало на алименты. Неправедный суд удовлетворил истицу, хотя Настасья его чуть ли не изнасиловала в тот тихий вечерок по над речкой, в смысле, стриптиз исполнила на довольно-таки неплохом уровне ...

И с чего это его потянуло на заботу о чужих детках? Разве мало того, что собственному сынуле помогать надо, ежемесячно четвертиной зарплаты. Кстати, судя по последним известиям, прекрасный младенец Вова стал главный хулиган на деревне, какую-то бабку уже обесчестил, какого-то деда уже порезал, или наоборот, деда обесчестил, бабку порезал. И еще грозиться в город наведаться – папаше рыло начистить. Его мать когда-то было ничего, в смысле не такая корова как сегодня, но достаточно было одного визита к ней. Жалкий вид сопливого Вовки в зассанных пеленках и явно невысокий IQ молодой мамаши заставили молодого отца Сережу бежать куда глаза глядят – а глаза глядели в сторону ближайшей железнодорожной станции. У него не было другого выбора. Такая мать и такое дитя явно мешали бы Шрагину думать о главном. Пришлось чувство вины в данном случае вырвать с корнем. Даже у самого совестливого из нас сидит в голове, в той части мозга, что досталась от рептилий, этакий библейский змий, который заставляет нас делать всякие дела, но потом быстро уползать от ответственности...

Раздался жуткий в своей сущности топот – это отдел в едином порыве двигал на дармовое угощение. И тут кто-то полез в шкаф. Шрагин судорожно вцепился ногтями в замочек.

– Эй, кто шкаф запер, кто запер, я спрашиваю? – зашумел некий мужчина.– У меня там подарочек лежит.

– Дергай сильнее, ты ж мужчина атлетического сложения, а не слабая девушка вроде меня.– посоветовала ему какая-то дама.

Мужчина-атлет задергал посильнее, а у Шрагина трещала и сочилась кровью кожа под ногтями.

– Не поддается, блин.– пожаловался силач, отходя от стен шкафа с позором.

– Может, это сам шеф запер. – сказала дама. – Чтобы этот истеричка Шрагин не ушел бы часом в чужой кожаной куртке. А что, от этого чмура всего можно ожидать, взгляд какой-то безумный. Да, после перерыва отдашь свой подарок, не огорчайся так, пусик.

Вот гады, вирусы настоящие, пусики-херусики. Несмотря на всю тяжесть своего положения, Сережа вдруг почувствовал себя обиженным. Да у него взгляд такой из-за очков с разными диоптриями...