Виктор Кувшинов - Пограничник

Когда Ксюша уходила вечером и осторожно поцеловала его в щеку, Владу стало стыдно — он словно почувствовал на себе слой грязи, оставшийся от своих многочисленных похождений по дамам — словно он мог запачкать им вновь доверившуюся ему девушку. Как он мог ей признаться во всем этом? Да и надо ли? Будет ли у них что впереди? Со всей остротой он вдруг ощутил, как это прекрасно, когда тебя по-настоящему любят. Но в то же время осознавал, что на это нужно отвечать тем же, иначе их отношения будут ущербны. А будет ли он способен на такие чувства — Влад не знал.

На следующий день его перевели в обычную палату, правда, не совсем обычную… в общем, он лежал в уютной комнате один, с телефоном на тумбочке, с ненужным телевизором в углу и собственным туалетом за стенкой.

— Ты, как всегда, в своем репертуаре! — усмехнулась вошедшая Ксюша, но не стала заострять на этом внимания, поинтересовавшись самочувствием Влада.

— Я специально попросил, чтобы с тобой вдвоем подольше быть — произнес обиженным тоном Влад и заслужил поцелуй в щеку.

— Я и не подумала! Ты и вправду из-за меня?

— А иначе какая прелесть отлеживать несколько дней в одиночной камере? — Влад не лукавил, ему хотелось после стольких лет разлуки побыть с Ксюшей наедине.

Однако им тут же пришлось перейти от приятной беседы к насущным проблемам, которые, как только в его голове наступило прояснение, сразу обозначились на горизонте:

— Ксюш, я тут ночью сообразил, что мне срочно нужно проверить свои вещи. Вы с мамой не смотрели, что там в карманах осталось?

— Сейчас схожу, попрошу, чтобы принесли — все, что было на тебе, запаковано и опечатано. Врач предлагал посмотреть, но нам было не до того.

Спустя полчаса мешок с одеждой был доставлен в палату. Вещи сопровождались бумагой, в которой была опись. Костюм можно было выбрасывать, но паспорт оказался на месте. Пропали кошелек с банковскими карточками и связка ключей от машины и квартиры, но их он мог обронить во время драки.

— Ты не могла бы проверить, все ли цело в квартире и на месте ли машина? — озабоченно спросил Влад и получил согласный кивок в ответ. — Возьми такси и заскочи на парковку за Империалом — там должен быть мой БМВ — ты же его видела тогда, у подъезда родителей?

Ксения даже не пыталась сострить насчет беспокойства, вызванного излишне шикарной собственностью. А могла бы — Влад бы понял, ему самому все это казалось какой-то ерундой по сравнению со своим здоровьем и сочувствием девушки.

Он объяснил, как забрать копию ключа у родителей и попросил запомнить код дверей в подъезде и квартире. Особенно он надеялся на этот код, ведь только он мог помешать людям Штыря взломать квартиру. Хорошо, что кредитка оказалась дома — на нее могли бы уже накрутить изрядную сумму.

Ксюша вернулась через полтора часа. БМВ на парковке не было, но квартира оказалась в полном порядке.

— Тебе надо заявить о пропаже машины, — озабоченно предложила девушка.

— Да, иначе страховку не получишь, а я за этот гроб и половины суммы банку еще не выплатил…

— Я думаю, по страховке вернут деньги. Ведь дело по твоему избиению уже завели. Милиционер приходил, протокол составлял. Осталось только добавить твои показания…

— Хватит об этом… — Владу почему-то было лень даже думать о каких-то страховках. — Лучше расскажи, чем ты сейчас занимаешься? А то вчера мы все прошлое вспоминали.

— Я по-прежнему, наперекор родительнице пытаюсь лечить детей, а она все старается протолкнуть меня в шоубизнес. Ты же знаешь ее — режиссер, продюсер. Как хорошо, что я в ее бандитский сериал ну никак не вписываюсь, а то бы уже была бы звездой криминала…

— А с детьми как? — продолжал он любопытничать, про себя заметив, что боится спросить Ксюшу о ее сердечных делах. Неужели уже заревновал?

— Ты знаешь, это ужасно и прекрасно одновременно, как наркотик, — девушка с радостью принялась делиться своими впечатлениями от работы. — Первый раз, когда попадаешь в отделение с детьми у которых нарушения центральной нервной системы, можно с ума сойти. Это так тяжело, наблюдать мучения маленьких человечков. Сначала меня просто угнетало то, что я не могу им почти ничем помочь. Но потом, когда начинаешь с ними работать, то понимаешь, что многие из них обычные дети и иногда даже более умные и пытливые, чем их здоровые сверстники. А теперь я уже не могу долго без них — понимаю, что я нужна им. Ведь многих бросили родители и детишкам некуда идти, а другие просто не выживут в домашних условиях…

Девушка рассказывала, а на ее глаза навернулись слезы. Влад лежал на кровати и молчал. Ксюша, совсем «отпустив тормоза», изливала ему свою душу, и он с горечью понимал, что совершенно не готов адекватно воспринимать чужую боль. С другой стороны, собственное, пусть и временное увечье что-то изменило, а может, у него появилось сочувствие из-за слабости организма… Так или иначе, но казалось, что он понимает девушку, и ему совершенно не хотелось, как раньше, пытаться ее увести с медицинского пути на развлекательный.

Он протянул руку к Ксюше и погладил ее по волнистым волосам. Она в порыве чувств удержала его ладонь и поцеловала. А затем, поняв, что не встречает сопротивления, потянулась к нему, и их губы слились…

— Ужас какой! — пошутил Влад. — Как ты можешь целоваться с таким монстром?

— Ты сегодня уже намного лучше. И потом, на работе детки у меня внешне иногда похуже выглядят. Так что мне привычно смотреть на то, что скрывается под внешней оболочкой, — нежно улыбалась девушка, сама осторожно гладя больного, и вдруг, что-то вспомнив, спросила. — Послушай. А ведь ты, считай, в клинической смерти побывал. Недолго, конечно, но все же…

— А! Ты про всякий свет в тоннеле? — улыбнулся Влад. — Нет, все нормально: удар, темнота, и потом свет, только не в тоннеле, а в палате. Хотя фигура там ангельская прорисовалась — твоя…

— А жаль. Интересно же — правда все это или нет? — Ксюша мечтательно улыбалась.

— Ты же будущий врач! — шутливо пожурил ее Влад. — И прекрасно знаешь, как легко объясняются все эти фокусы нашего воображения под действием наркотического опьянения, медитаций или клинической смерти.

— Ты, как всегда, умеешь все обосновать. Даже эта беда не поколебала твоего спокойствия и рассудительности.

— Ты же знаешь, это только особенность поведения, — усмехнулся Влад. — Я же не виноват, что люблю «заумно» молчать. Ты-то хоть не ловись на это! Человек может быть полным болваном, но умение молчать и слушать создает у окружающих впечатление очень умного собеседника.

Их разговор прервал осторожный стук в дверь. Затем она открылась и в палату зашла высокая темноволосая красавица. Сверкнув глазами в сторону Ксюши, она с удивлением и испугом воззрилась на Влада.