Мерри Джинн - Дети леса, дети звезд

Правда, приходилось время от времени напоминать себе, что юношу, хоть тот и вписался в ежедневный быт с такой легкостью, словно всю жизнь тут и был, надо все-таки направлять в отношении выбора более нужных дел. Лучше всего удавалось спихивать на ученика заботу о хлебе насущном — особенно когда дело касалось необходимости что-то выменять или купить.

Местный житель в этом деле был как нельзя кстати.

Поэтому вскоре Грин стал уходить "в люди", приносить пользу, а Тесс получил возможность, как прежде, надолго уходить в лес за добычей, в любой час заваливаться поспать, а иной раз на целые часы зависать в мастерской, пользуясь тем, что его никто не дергает, отвлекая вопросами и чудесами.

В мастерской же исправно работал радиоаппарат, раз или два в день Серазан, уважая просьбу ушедшего, даже пытался что-нибудь на нем поймать, тихо вздыхал, что Дорр в свое время не стал усложнять конструкцию блоком автоматического поиска сигнала, через день пробовал вызов…

Не то чтобы он хотел действительно с кем-то связаться.

Просто — есть оборудование, есть просьба, переданная аж с того света, есть время ей заниматься…

Тесс это и делал. Так, для очистки совести.

…но когда вновь включил приемник — на исходе была третья неделя, и действие это стало уже абсолютно рутинным — и в очередной раз прошелся по диапазону частот, на линии наконец прорезался безнадежно-усталый голос, повторяющий раз за разом:

— Крыло вызывает Отшельника. Крыло вызывает Отшельника. Мать вашу, Дорр, Крыло вызывает Отшельника…

Тесс вздрогнул.

— Чистого неба, крылатые, — когда рука перекинула ключ и почему собственный голос звучит так хрипло, он не смог бы сказать.

Чистого неба…

На том конце, судя по интонациям, только что не подпрыгнули. Возможно, даже проснулись.

— Кто занял частоту? Назовите себя!

— На связи Черный Мастер.

— … не парь мозги, парень! — раздалось после секундного молчания. — А то я не знаю, как старик разговаривал.

Тесс возвел глаза к небу, не беспокоясь, что этого жеста все равно не увидят.

— Вульфрик Дорр мертв, — ответил он сухо и вдруг добавил, словно на общей поверке. — Я за него.

Помолчали.

— Вот, значит, как… Пожалуйста, оставайтесь на связи.

Интонация и слова распоряжения звучали настолько привычно, что Серазан остался.

— Черный Мастер? — ждать пришлось недолго, новый голос раздался уже через несколько минут, но властность в нем Тессу отчаянно не понравилась. Этот второй тип, кажется, привык брать и ставить.

Но не зря же он..?

— … на связи.

— Что имеете доложить?

Тесс фыркнул.

"А ставить, кажется, собрались сразу…"

— А что, надо докладывать?

— Хорошо, — сказано это было отчетливо недовольно. — Начнем с самого простого — чего вы хотите за информацию?

"И брать".

— Ничего, — Серазану вдруг резко расхотелось иметь хоть какое-то отношение к человеку на том конце. — Это была проверка работоспособности оборудования. Отбой.

В тот вечер, вернувшись домой, Рон отметил, что Мастер как-то особенно неразговорчив. Вдвоем они как раз налаживали выпариватель, когда Тесс вдруг спросил:

— Грин, вы уже две недели забываете рассказать про посохи. Каким способом вы выяснили, какой из них чей?

— Так видно же! — Рон недоуменно посмотрел на Серазана, — Вы с этим посохом к Рози пришли. Я так понял, что он ваш. Ну, и еще по мелочи…

— Хорошо, — продолжил допрос старший, — допустим, вы, находясь в нетрезвом состоянии в полутемном помещении, рассмотрели и запомнили мой посох. Какую информацию вы извлекли из него?

— Не допустим, а точно рассмотрел! — возмутился Рыжий. — Не заметить посох мага — это надо не просто пьяным, а в полной отключке быть! К тому же ваш посох очень похож на вас, перепутать невозможно.

— Именно об этом, — мягко и раздельно ответил Серазан, — я и хочу послушать подробнее.

Рон отложил в сторону стеклянную трубочку замысловатой конструкции:

— Внутри там больше, чем снаружи, — начал он нараспев, в той неповторимой манере, которая отличала человека, привыкшего к устным традициям, — внутри там оружие, а снаружи дерево ачерн, светлое и для успокоения души предназначенное. Древесина его злых духов отгоняет, от молнии охраняет, от недоброго глаза…

Рон мечтательно смотрел куда-то сквозь Мастера.

— Если в ачерн душа человеческая войдет, дерево петь будет, из ачерна виолы делают, а если обиженный человек к ачерну прикоснется, дерево его боль возьмет, но само высохнет. Я ваш посох смотрел, видел нарисованные крылья на нем, и семена ачерна тоже крылаты, летают по воздуху далеко, кружатся, вьются, как мотыльки. Я подумал тогда, что странно, что у Черного Мастера такая певучая оболочка, и вряд ли он тот, за кого себя выдает. Еще ачерн носят при себе люди, которые себя потеряли, но хотят найти. Еще бывает так, что человек умирает от тоски, и на могиле его вырастает ачерн с серебристыми листьями.

— Достаточно, — остановил его Тесс. — Теперь о втором посохе.

Грин, в тот момент вспоминавший дерево с разлапистыми листьями, которое росло рядом с домом, слегка вздрогнул, возвращаясь в реальность.

— Второй посох принадлежит старому воину, — с уверенностью продолжил он.

— Оружие и внутри, и снаружи. Что внутри есть хитрость — видно по балансу, но не сразу, а если в руках покрутить. Баланс у посоха, как у копья, хотя форма непростая. Видно, что не зря дерево в руки человека пришло, и долго ему служило, впитало в себя многое. Хитрость впитало, отвагу и расчет. Козье дерево, из которого посох сделан, светлое, прочное и упругое. Говорят, на краю света растет козье дерево, а под корнями его живет саламандра, а на ветвях его — ястреб. На дощечках козьего дерева знаки вырезают для гаданий, огонь его силы придает, сквозь дым его новорожденных детей проносят, чтобы от зла защитить. Маги часто берут это дерево, сажают рядом с домом. Если дерево засохнет, считай, сила ушла.

Рон перевел дыхание, вспоминая легкое тепло, исходящее от того посоха.

— Знаки на нем были простые и сложные. Знаки для путешествий и долгих бесед, для успешных дел и, — Грин запнулся, — как будто тоже на полет. Как будто этот человек часто птиц заклинал или разговаривал с ними, что ли.

Напевная речь юноши сбилась. Было видно, что ему пришлось немало повозиться, разгадывая в узорах то, что изначально заложил в них старый Вульфрик.

— Чтобы голуби возвращались в голубятню. Там еще спирали с засечками такие характерные — их используют только в предгорьях. Ни с чем не спутаешь. Ну и круги тоже. Эти круги — символ посыльных птиц, потому что они всегда долетают, куда надо и обратно.