Александр Рудазов - Совет двенадцати

— Это твое окончательное слово? — наконец спросил Креол. — Ты отказываешься?

— Об этом Искашмир и Бестельглосуд меня тоже спрашивали, — усмехнулась Кебракия. — Надеюсь, меня не заставят надевать серый плащ силой?

— Не хочешь — дело твое, уговаривать не собираюсь… — вяло пробурчал Креол. — Только время зря потратили…

— Если вам вновь что-то от меня потребуется, просто известите, и я явлюсь сама, — поклонилась Кебракия Мудрая. — Надеюсь, вы останетесь на чай с коржиками, дражайшие повелители?

— Мы торопимся, — встал со стула Креол.

— В таком случае, если желаете, я могу телепортировать вас прямо к воротам гимнасия.

Так она и сделала. Все четверо мгновенно оказались снаружи, у ожидающего дилижанса. Хотя Тивилдорм явно пожалел, что согласился на телепортацию — его лицо исказилось смертной мукой, призрачное тело заколебалось, как исчезающий мираж. Клевентин с беспокойством схватился за карман, где лежал драгоценный танзанит, сберегающий душу учителя.

— Может, провести ритуал стабилизации? — предложил Креол. — Я хорошо умею закреплять духов.

— И я вам за это благодарен, владыка Креол… — прохрипел Тивилдорм. — Ближе к вечеру… пожалуйста… буду очень признателен…

Спустя пару минут он все же обрел какую—никакую четкость. Только призрачные волосы еще колыхались, как на сильном ветру.

— Мне нужно было использовать камень потверже… — простонал Тивилдорм, кое—как устраиваясь в дилижансе. — Алмаз или рубин… Зачем я выбрал танзанит?!

— Никто не мог предположить, что вам придется биться с адскими духами, владыка, — успокаивал его Клевентин.

— Но ведь мне пришлось — и снова еще придется, и не раз… — нахохлился колдун—призрак. — Когда я был жив, битвы с демонами давались мне куда легче… Был случай, когда я вышел один на один с ларитрой — и уничтожил ее! Развеял, как облако дыма! А что теперь?! Где моя сила, где моя мощь?! Я так страдаю в этом промежуточном состоянии…

— Депрессия, понимаю… — посочувствовала Ванесса.

— А ты вообще замолчи, — огрызнулся Тивилдорм. — Ты меня раздражаешь.

Общими усилиями колдуна—призрака все же кое—как успокоили. Он устроился возле окна и принялся с грустью смотреть на проплывающие мимо здания.

— Куда теперь едем? — поинтересовалась Ванесса.

— В главный городской госпиталь, — ответил Клевентин. — А по дороге сделаем небольшой крюк — посмотрите одну достопримечательность. Тут недалеко.

— В госпиталь… — напрягла память девушка. — Там же, кажется, тоже работает какой-то красный плащ?

— О да, наш несравненный целитель Торай Жизнь. В своем деле — непревзойденный специалист. Возможно, лучший медик за всю историю страны.

— Хотите предложить ему место в Совете Двенадцати? В принципе, такой врач нам бы пригодился…

— Нет, его кандидатуру мы даже не обсуждали. Торай Жизнь действительно один из сильнейших красных плащей, но к политике он питает даже большее отвращение, чем Кебракия Мудрая. Он не согласится, не стоит и пытаться.

— Кого же тогда? Может, Делиль Ураган?

— Прекрасная аэромантка, — согласился Клевентин. — Очень могучая. Если желаете, поставьте ее кандидатуру на голосование, повелительница Ванесса.

— А вы сами разве с ней это уже не обсуждали? Она была сегодня в Промонцери Царука…

— Да, мы закончили разговор незадолго до вашего появления. Но она приходила совсем по другой причине.

— По какой?

— Спросите у нее сами при следующей встрече, — уклончиво ответил Клевентин.

— Ладно, ладно… Но так кого же вы еще подобрали в Совет? Мистер… владыка Тивилдорм говорил, что вы нашли целых троих…

— И вы очень скоро их всех увидите, — заверил Ванессу Клевентин.

— Всех троих?.. Хм… Я думала, что одна из них — Кебракия.

— Нет, Кебракию Мудрую мы надеялись заманить на двенадцатое место. Увы, она по—прежнему верна своим принципам…

— Значит, у нас свободно только одно место?

— Да — если вы и владыка Креол одобрите наших кандидатов. Повелители Шамшуддин и Хобокен уже выразили свое согласие.

— А лод Гвэйдеон?

— Он сказал, что поддержит любое решение владыки Креола.

— А, ну это вполне ожидаемо…

— Правда, остается еще повелитель Лакласторос, — добавил Клевентин. — Однако он пока не вошел в Совет официально, так что сейчас у него только совещательный голос.

— И когда он… войдет официально?

— Полагаю, на ближайшем заседании Совета. На нем состоится голосование по утверждению новых членов. Чистая формальность конечно же, однако таковы правила.

— Вот, кстати, все забываю спросить по поводу голосования. Двенадцать ведь — четное число. Что у вас делают, когда голоса делятся поровну?

— В этом случае побеждает та сторона, на которой находится глава Совета, — в данном случае владыка Креол. У него, если можно так выразиться, полтора голоса.

Ванесса улыбнулась, представив лицо Креола, увидевшего, что кто-то голосует против него. Помнится, в Верховные Маги его выбрали единогласно…

Район, по которому сейчас ехал дилижанс, не отличался презентабельностью. Дома старые и обшарпанные, редкие прохожие одеты в лохмотья, воздух провонял дымом из заводских труб. Канализационные люки, весьма частые на улицах Иххария, раскрыты нараспашку, источая зловоние. Прямо на глазах Ванессы какой-то тощий мальчишка юркнул в такой люк, точно Багс Банни в свою норку.

С каждой минутой пейзаж за окнами становился все непригляднее. Люди исчезли совсем, дома все сильнее выглядели брошенными, а из подворотен засверкали чьи-то глаза. Похоже, на этот район городские власти давно махнули рукой, предоставив его жителям вариться в собственном соку.

Роскошный колдовской дилижанс выглядит здесь странно и чужеродно. Однако опасаться местного отребья не приходится — все прекрасно видят, что за плащи носят эти четверо. Когда такие крупные шишки забредают в иххарийские трущобы, те мгновенно вымирают. Даже обитатели канализации — отпетые бандюги, колдуны—ренегаты, нежить и чудовища — обходят Совет Двенадцати десятой дорогой.

Ванесса задавалась вопросом, что же такого им с Креолом хотят показать в этих трущобах. Пока что за окнами не было ничего интересного — ну вот просто совсем ничего. В основном грязь и развалины — но этого добра они и на Плонете насмотрелись до конца жизни.

И вот наконец она увидела обещанную диковину. В конце улицы высилось мрачное шестиэтажное здание с каменными статуями на крыше. Все стекла выбиты, окна заколочены досками, двери вообще заложены кирпичом. Дома вокруг словно отступили на несколько шагов, не желая стоять рядом. В воздухе витал странный запашок, похожий на… трудно сказать определенно, на что именно, но хотелось зажать нос.