Инесса Заворотняя - Каяна

Так-то…

Ладно, что-то я не о том думаю. Что там, интересно, без меня происходит?

Оказывается, быть невидимкой очень даже полезно, так много нового узнаешь! Вот только это новое почему-то в большинстве случаев плохое. Мой случай не стал исключением…

С чего бы вы начали на моем месте? (Какое счастье, что вы не на моем месте!) Лично я честно полдня ломала над этим голову. С чего начать? Подсказку мне дал не очень правильный и честный поступок, я просто подглядывала за рассуждениями Евсея, Ульриха и Лэа. Поэтому я решила для начала навестить нашего горя-следователя.

— Что мы так и будем сидеть сложа руки?! — воскликнула Лэа

— А что еще ты предлагаешь? — риторично спросил Ульрих, вся троица уже довольно давно и благополучно перешла на "ты"

— Они куда-то спрятали Аду! Даже не хочу думать, что они ее убили, — тихо добавила Лэа

— У нас сейчас связаны руки, — возразил ей Евсей, — у меня запрет передвижения, а Ульрих вообще якобы в коме.

— Есть я…

— Нет, — твердо и немного резковато сказал Ульрих, — мы не позволим тебе одной рисковать. Хватит.

— Но я все равно не могу сидеть без дела! — воскликнула Лэа

— Тогда давай думать, — пожимая плечами, предложил Евсей

— Думать? — не понимая, переспросила Лэа

— Против кого на самом деле заваривалась эта каша? — подкинул он вопросик. Лэа посмотрела на него и сразу же немного переменилась в лице, — Ну? Я же вижу, что вам что-то пришло на ум, — с горькой ухмылкой сказал Евсей

— Я подумала… что это было выгодно… тебе. Не пойми меня не правильно, я тебя не подозреваю, просто благодаря всему происшедшему у тебя оказался шанс оказаться на свободе, — затараторила Лэа

— правильно. И зря, что сомневаешься. Нужно учитывать все варианты, даже те которые кажутся невероятными, — все с той же ухмылкой сказал Евсей.

— Так ладно. Давайте и другие варианты продумаем, — миролюбиво предложил Ульрих. — Лично я считаю, ну это совсем бредовая мысль! — отмахнулся он сам

— скажи, — почти потребовала Лэа, она все еще чувствовала себя неловко, хотя Евсей вроде бы и не обиделся

— Мне пришло в голову, что все это затеяли сами де ля Кроссы, чтобы просто привлечь к себе внимание…

— Или просто устроить более зрелищную охоту, — продолжила за него Лэа

— А это возможно? — спросил врач

— Вполне. Эта семейка те еще оригиналы…

— Нет, не логично, — качая головой, сказал Евсей, — они тогда бы предложили гостям самим найти обидчика, а не приглашали бы следователя, пусть даже липового

— в том-то и дело! — загорелась Лэа, — кто-то из гостей видя нерадивые действия следователя сам да и возьмется за расследование! Других развлечений они, впервые за все время, гостям не предложили!

— Выходит, они просто надеялись на чью-то жажду к приключениям? Но это довольно зыбко, гости могли и не клюнуть, — заметил герцог. Он глянул на Евсея, ища его поддержки, но тот отстраненно смотрел перед собой и, казалось, вообще потерял нить рассуждения.

— А может, они просто оплошали? — робко спросила Лэа

— То есть? — удивленно переспросил герцог

— Ну, хотели просто напугать или максимум легко ранить одного из гостей, а стрелявший промахнулся! — выдала еще одну версию Лэа

— ничего себе промахнулся! — заметил Евсей, оказывается он, все-таки, следил за нитью рассуждения, — Еще какие-то мысли есть?

— у меня все, — немного поразмыслив, призналась Лэа

— У меня тоже, — неохотно ответил Ульрих, — а ты?

— У меня только вопрос. Куда именно, а главное, зачем вы направляетесь? — глядя Лэа прямо в глаза спросил Евсей

— Я… не могу сказать, — опустив глаза, пробормотала Лэа

— Это что, государственная тайна? — усмехнулся герцог

— Боюсь, что так оно и есть, — не отрывая глаз от Лэа, сказал Евсей, — Хорошо. Тогда давай так: я спрашиваю, а ты говоришь только "да" или "нет", — предложил он, Лэа молча кивнула. — Вы что-то везете?

— Да

— Важное?

— Да

— Это что-то официальное?

— Нет

— срочное?

— Скорее да, чем нет

— Личное?

— Нет

— На это могут охотится?

— Да

— Кто? — не сдержавшись, спросил Евсей, Лэа хотела было ответить, но во время сдержалась и лишь укоризненно посмотрела на врача. Ульрих рассеяно переводил взгляд с одного на другую

— кажется, я один ничего не понимаю, — пробормотал он с интонацией обиженного ребенка, которого взрослые не допускают к своим разговорам.

— Ульрих, дело в том, что наши барышни не совсем рядовые и обычные

— И чем же они не обычны? — с удивлением разглядывая Лэа, которая сразу же покраснела, спросил герцог

— А вот это уже не моя тайна, да и не Лэа тоже. Я прав?

— Да

— Еще несколько вопросов и все. Свои могут охотится?

— Нет, разве что предатели, — пожимая плечами, ответила Лэа

— А из тех, кому везут? — подключился герцог

— Нет

— значит, третьи, — сделал вывод Евсей, — Иноверцы?

— не знаю, — удивленно ответила Лэа

— А с чего ты взял? — удивленно переспросил герцог

— Не так-то я и долго в узниках. А до этого был немного поважнее наших барышень, так что знаю кое-что, чего не знают остальные, — с неожиданной для него нескромностью заявил врач.

Не думала я, что здешние преступники так бояться привидений, особенно если сами так сказать сотворили его!

Ну, что я, собственно говоря, сделала такого? Просто ночью пошкряблась в окно, потом в простыне с растрепанными волосами и небольшим макияжем появилась перед ним. Все! А он задрожал как осиновый лист, упал на колени, начал что-то обещать, умолять и т. д. Я протянула ему лист бумаги и перо

— Ч-что? — испуганно пролепетал он. Я ткнула пером в бумагу, — на-аписать? — я величественно кивнула головой.

Одного листа ему оказалось мало. Он с чего то взял, что мне нужно знать о всех его прегрешениях в мелких подробностях! А сотворил он не мало…

Главное ушла я тоже эффектно! В клубе дыма. Мнимый Вер Гилий кажется, упал в обморок.

Знаете, за все время, что провела вне дома, мне ни разу не пришло в голову задуматься над тем, что я буду делать, когда вернусь домой. Не в том смысле, что кушать и чем заниматься, а в другом.

Как я смогу продолжить свою обычную жизнь зная, все это? Обладая знаниями, которые в несколько раз превосходят знания даже самых уважаемых и умных людей.

Моя самооценка и так зашкаливает и мне это совсем не нравится, даже как-то гнусно ощущать себя такой пренебрежительной.