Генри Балмер - Чародей звездолета «Посейдон»

— Привет! Что происходит?

Хаффнер не мог говорить. Борисов с надменным видом подошел ближе.

Хаффнер махнул ослабевшей рукой в сторону разгрома, тяжело навалился на стол и дотянулся до бутылки со спиртом.

— Я думаю, Вилли, — Борисов, всегда завидовавший Хаффнеру, наконец, торжествовал, — это для тебя крах.

Хаффнер не отвечал. Сквозь бешеный шум в его мозгу — его собственном мозгу! — где все перемешалось при виде кровавой бойни на стеллаже, — до него еле доносился голос Борисова, как будто тот говорил с очень далекого расстояния.

— Ты, конечно, получишь какое-то пособие. Но мы расстаемся с тобой.

Да, доктор Питер Хаулэнд хочет видеть тебя.

Глава 5

Встреча началась в 19:30 под густой завесой табачного дыма.

Теренсу Мэллоу не составило большого труда заказать на один вечер небольшой, единственный в отеле зал для заседаний. Дружеский союз бывших военнослужащих — так сказать, мозг всего предприятия — был очень осторожен. Мэллоу и бывший астронавигатор Кванг, а также Сэмми Ларсен, бывший офицер по радиоэлектронной аппаратуре звездного крейсера, тщательно осмотрели комнату и обнаружили два шпионских глазка и микрофоны, которые тут же обезвредили. Для них, людей с незаурядными способностями и большим опытом, эта работа была просто детской забавой. Кроме того, что все трое когда-то успешно бороздили звездные дороги в составе военно-космического флота, они имели еще одну общую особенность, одинаковый факт в своих биографиях: всех троих судил военный суд и уволил со службы.

Даффи Бригс и Барни Кейн должны были при необходимости выполнить роль боевого отряда и сидели у двери. У каждого из них на коленях лежало грозное оружие. Мэллоу очень подробно проинструктировал их и научил пользоваться не совсем обычным оружием.

Колин и Стелла Рэмзи сидели рядом во втором ряду стульев. Стелла надела свои единственно приличные блузку и костюм, а Рэмзи побрился. В предвкушении счастливого поворота жизни Рэмзи раскраснелся и оживился, а Стелла, увидев его таким, взяла мужа за руку и крепко ее сжала.

Вилли Хаффнер, время от времени поглаживая бутылку с виски, сидел рядом с Питером Хаулэндом, настойчиво убеждавшим его, что теперь надо покончить со спиртным раз и навсегда.

Около двух дюжин других мужчин и женщин заполняли остальные места в зале. Все они были демобилизованные — их всех с презрением выгнали.

Собравшиеся владели разными специальностями, каждая из которых могла пригодиться.

Оглянувшись вокруг, Питер Хаулэнд увидел собрание людей — таких же преданных, как он сам. Он вспомнил свои последние слова профессору Рэндолфу в конце того удивительного разговора. «Кому-то это покажется преступным, но вы правы, профессор. На благо науки в целом и нашей работы, в частности, — я с вами до конца», — убежденно сказал тогда Хаулэнд.

Вспомнив свои слова, Питер испытал теплое чувство удовлетворения. Они не были жалкими преступниками. Они были полны решимости распределить богатства Галактики более справедливо, чем это делалось до сих пор.

Открылась дверь — и в зал стремительно вошел Бригс, держа оружие почти наготове.

— Весьма похвально, мистер Бригс, — сказал профессор Чезлин Рэндолф, входя вслед за Бригсом и глядя на него снизу вверх. — Я рад видеть вас таким подготовленным.

Бригс был польщен:

— А-а — зовите меня просто Даффи, профессор.

Рэндолф кивнул с видом важной персоны и повернулся к своему спутнику:

— Мы все в сборе, полковник. Пожалуйста, выберите себе место, и тогда мы можем начинать…

Полковник Эрвин Тройсдорф тряхнул своей коротко постриженной головой и сел в центре первого ряда. Он заботливо расслабил свое грузное тело, удобно устроив раненую ногу. Перед тем, как сесть, он окинул всех одним приветственным взглядом. Гражданская одежда на нем была чистой и хорошо выглаженной, но имела старомодный и поношенный вид. На пустом соседнем сидении полковник устроил шляпу, перчатки и трость. Наблюдая за всей этой процедурой, Питер Хаулэнд предположил, что никто на свете не наберется смелости попросить полковника убрать его вещи.

Хаулэнд тихо спросил рядом сидящего Хаффнера:

— Откуда на Земле — или за ее пределами — Рэндолф выкопал его?

— Наверное, — сказал Хаффнер, — твой вопрос относится ко всем нам.

Мэллоу, проходя мимо собравшихся, высокомерно усмехнулся, пошел дальше, чтобы занять место рядом с помостом, и сел внизу его лицом к аудитории. Профессор Рэндолф прыгнул на помост и выбрал самое большое кресло, нагромоздив на него еще подушки, снятые с других кресел. Он оглядел все собрание и прокашлялся.

Сразу же воцарилась тишина.

— Джентльмены! Пожалуйста, выслушайте меня самым внимательным образом.

Рэндолф просто случайно не упомянул присутствующих дам в своем обращении, но вообще-то сейчас, продолжая говорить, он недоумевал, почему его племянник так настойчиво отстаивал свое решение пригласить и женщин.

Мэллоу доказывал, что, если все пойдет по намеченному плану, женщины могут оказаться очень полезными, но профессор Рэндолф считал, что они будут только мешать.

— Я полагаю, что все вы, присутствующие на данном историческом собрании, каждый в разное время, почувствовали на себе несправедливость и беззаконие нашего современного общественного устройства. Я еще не знаю каждого из вас лично — мой племянник Теренс Мэллоу привел сюда большинство из вас. Но я надеюсь исправить это упущение очень быстро, — он сделал паузу и с сияющей улыбкой пробежал взглядом по лицам слушателей. — Мы собрались здесь, чтобы спланировать подготовительные мероприятия к тому великому делу, которое послужит открытию новой эры в развитии науки и окажет поддержку творческим личностям нашей цивилизации. Хватит нам терпеть диктат со стороны тупых бюрократов.

Присутствующие внимательно слушали. Все они знали только одно — будет работа, больше ничего. И готовы были во всем потакать маленькому старому профессору и выслушивать его длинные речи — Мэллоу всех об этом предупреждал, — только бы получить хороший куш.

— Мне хочется добавить, — Рэндолф покатился дальше, наслаждаясь своей ролью спасителя, — что полковник Тройсдорф полностью согласен с моей точкой зрения. Космический военный флот обошелся с полковником очень жестоко и бесчестно. Полковник осмелился утверждать во всеуслышание, что они бросают деньги на ветер. И поплатился за это тем, что с позором был выгнан с работы, которой посвятил всю жизнь, и брошен на произвол судьбы без средств и в полном одиночестве.

— Он скоро заставит меня рыдать, — сказал Хаулэнду Хаффнер, продолжая ласково гладить свою бутылку. — Я не отказался бы от некоторой части денег, которые правительство тратит впустую на своих славных космических моряков.