Дмитрий Стародубцев - Шерас

— Так, значит, рэмью — люцея Инфекта? — поинтересовался он.

Авидронка гордо приподняла подбородок.

— Да, это так, — ответила она…

Всадник и быстроногая путница разговорились. Девушка сказала, что ее зовут Андэль и она держит путь к озеру Удолия — к себе домой. Ее отпустили из акелины всего на несколько дней, и она спешила повидать своего отца — бывшего воина Инфекта. ДозирЭ, в свою очередь, без всякой ложной скромности рассказал о себе, о том, куда и зачем направляется. Он, конечно, скрыл те обстоятельства, при которых на целый день задержался в городе, и только вскользь упомянул о стычке с инородцами, где, по его словам, проявил себя отважным героем.

Дорога к лагерю Тертапента проходила недалеко от озера Удолии. Поскольку им оказалось по пути, будущий воин предложил подвезти девушку. Он принял от нее поклажу и подвязал к седлу. Наклонившись, ДозирЭ взял Андэль за талию, легко поднял и посадил перед собой. Хонум недовольно ударил копытом о землю.

Солнце прижалось к земле, и жара окончательно спала. В силу входила Хомея, всё ярче разгораясь на небосклоне.

ДозирЭ старался не торопиться и всё же сам не заметил, как преодолел итэм двадцать, и вот уже сворачивал на узкую грунтовую дорогу. Тут он остановился, невольно с сожалением вздохнул и был вынужден разомкнуть объятия, чтобы выпустить на волю хрупкое чудесное созданье. Андэль соскользнула вниз, в последний раз коснувшись лица всадника шелковым локоном.

— Почему бы тебе не остановиться у нас на ночлег? — неожиданно предложила она. — Отцу будет с кем поговорить о дальних походах.

ДозирЭ вспыхнул: от такого предложения он был не в силах отказаться. Ладно, завтра он сможет двинуться в путь вместе с рассветом и быстро наверстает упущенное…

Отец Андэль, Чапло, был почти стариком, но еще достаточно проворным и жизнерадостным человеком. Он ходил в одной перевязи, едва прикрывающей тело, и его черные от солнца плечи и жилистые руки были необыкновенно крепки. Он был счастлив видеть дочь, а по поводу вооруженного провожатого в боевой парраде не выказал ни малейшего удивления. Он встретил будущего воина так гостеприимно, словно тот шел не на войну, а возвращался с нее, и возвращался с победой. Напоив Хонума и отведя его в конюшни, он помог юноше избавиться от доспехов и поспешил преподнести ему нектара из медовых орехов собственного приготовления, который был золотистого искрящегося цвета и чудесного терпкого вкуса.

Чапло был суетлив и многословен. Вспоминая военную жизнь, говорил без умолку, и от бесконечных рассказов и наставлений молодой человек быстро притомился. Заметив это, Андэль вызвалась собирать урожай, чем, собственно, до этого старик и занимался, и увлекла своего нового знакомого в сады.

В тени старых раскидистых деревьев с золотыми листьями поигрывал лесной ветерок. Стайка мелких птиц, пугаясь каждого шороха, перелетала с ветки на ветку.

ДозирЭ, используя особый шест с серпом на конце, срезáл с верхних веток гроздья спелых медовых орехов. Эта работа, поначалу казавшаяся несложной, на самом деле требовала необычайной сноровки и немалых усилий. Поэтому юноша, несмотря на всю свою природную ловкость и привитую строгими наставниками выносливость, с непривычки быстро выдохся, однако старался не показать виду — работал не останавливаясь, немилосердно кромсая беззащитные золотые кроны. Девушка, собирая упавшие плоды в корзину, украдкой посмеивалась.

Она рассказала ДозирЭ о себе и о своей семье.

Чапло получил в награду за двадцать пять лет служения в партикуле небольшой кусок земли на берегу озера и, таким образом, стал владельцем скромного поместья. Ближе к водоему он разбил сады, где высадил медовый орешник, который любил влагу и уже на пятый год начал плодоносить, а еще обзавелся виноградником и всякой мелкой живностью. Близость Грономфы должна была обеспечить стойкий спрос на все, что плодоносило и размножалось, поэтому будущее виделось ветерану зажиточным и спокойным. Позже в ближайшем селении он нашел себе женщину, и через год у них родилась дочь, которую назвали Андэль — «цветущая для услаждения взора богов». Вскоре мать ребенка умерла — ее ужалила змея-золотохвостка, и Чапло вынужден был в одиночку воспитывать дочь.

Несколько урожаев погибли, когда Удолия, пресытившись во время сезона дождей обильными ливнями, выходила из берегов. На протяжении следующих двух лет все, что давали деревья и виноградники, погубила саранча. Чтобы спасти хозяйство от разорения, Чапло обратился за помощью в Липримарию и, в надежде получить необходимую по его разумению сумму, вынужден был заложить землю и все плодоносные деревья. Сначала Чапло, рассчитывая всё быстро поправить, нанял нескольких работников, при помощи которых восстановил сады и запущенный виноградник, потом посадил сотню финиковых пальм и две сотни оливковых деревьев — это было одним из главных условий Липримарии. В довершение всего он разбил великолепный цветник, который передал на попечение подрастающей дочери.

Однако древние боги Авидронии, всевидящие Гномы, не проявили к своему преданному почитателю сострадания: радости первых успехов сменились отчаянием — дела не шли. Работать приходилось всё больше и больше, а торговцы рассчитывались всё хуже и хуже. Изменчивая Грономфа, чьи торговые форумы и рынки были переполнены всякой едой: щедрыми дарами окружающих ее лесов и полей, а еще снедью, которую регулярно доставляли торговые караваны, обозы и корабли, — не хотела теперь платить за тяжелые труды садовода прежнюю цену.

Чапло не смог вернуть долг, теперь по закону сады должны были отобрать, а старика подвергнуть ристопии. Андэль нашла единственный выход: едва ей исполнилось шестнадцать лет, вопреки желанию отца, а вернее, втайне от него она отправилась в Грономфу и постучала в дверь первой попавшейся акелины.

Юную авидронку приняли с распростертыми объятиями и предложили подписать кабальный договор. Потом оплатили долги ее отца, облачили девушку в дорогие одежды, водрузили на голову бронзовый венец люцеи, а на шею — гранатовое ожерелье. Теперь Андэль навечно принадлежала Инфекту и должна была дарить любовные ласки любому мужчине, который внесет за удовольствие соответствующую плату.

Когда молодые люди закончили работу, уже смеркалось. Чапло остался доволен: для него двадцать корзин плодов — весьма существенное подспорье. Андэль позвала ДозирЭ купаться, тот с радостью согласился, так как весь взмок и устал, и они отправились к озеру.

Удолия безбрежной гладью возлежала в фиолетовой закатной дымке. Прямо водное пространство, поддернутое всплесками и свечением тучной мошкары, уходило в бесконечность, по сторонам теснились на линии горизонта нависающие утесы и черные леса. Утомленное жарким днем, озеро наслаждалось внезапной прохладой. Истощенное сильными испарениями, за день утолив жажду тысяч животных, оно покойно отдыхало, мирно восполняя запасы внутренними источниками. Какое блаженство — вот так нежиться в уютном ложе своих бескрайних берегов в предночной истоме!