Ольга Елисеева - Ледяной круг

— Вальдред жив? — Да.

— Что с ним будет? — еще тише прошептала Астин.

— Его будут судить как изменника, лишат рыцарского достоинства и, вероятно, повесят, — Арвену стоило большого труда сохранять равнодушие. — Но, — он выдержал глубокую паузу, — я могу его помиловать.

— И это, конечно, зависит от меня? — грустно усмехнулась Астин.

— Нетрудно было догадаться, — съязвил король. — Я дам ему лошадь и оружие. Пусть проваливает куда хочет. В лагере будут думать, что он бежал.

Принцесса кивнула.

— С вашей стороны вы возьмете на себя обязательство, — продолжал король, — тихо и без при людных скандалов выполнить все условия, необходимые для заключения брака и обеспечения престолонаследия.

Астин молчала.

— Вы можете мне не верить, но я без малейшего сожаления оставил бы вас обоих в покое, — саркастическое выражение появилось на лице короля. — Откровенность за откровенность: за сегодняшний день вы осточертели мне настолько… — Арвен не нашел подходящего слова. — Я терпеть не могу женщин с таким характером, как у вас, принцесса.

Брови Астин взлетели вверх. Видимо, ей вообще не приходило в голову, что кто-то может остаться равнодушным к ее Достоинствам.

— Вы должны знать, что у меня есть жена и сын, — продолжал король.

«Да, и еще целый гарем баб и выводок ребятишек», — подумала принцесса, но вслух ничего не сказала.

— К сожалению, они не могут быть признаны законной королевской семьей. Положение обязывает меня предложить руку вам, хоть ни малейшего удовольствия я от этого не испытываю, — закончил норлунг.

— То есть вы хотите сказать, что мы можем заключить договор? — уже без особой ненависти спросила принцесса.

— Что-то в этом роде, — Львиный Зев кивнул.

— А если я дам вам слово, вы действительно отпустите Вальдреда? — это было произнесено с такой детской наивностью, что Арвен рассмеялся.

— Вы сможете убедиться в этом сами, — подтвердил он. — Сегодня ночью я отпущу вас в сопровождении Палантида к реке, что бы вы увидели, как граф Валантейн переедет через Лисий Брод.

— Но вы не позволите нам попрощаться? — ее голос снова задрожал.

— Нет, — король покачал головой.

— Что ж, — Астин кивнула, — по-своему вы правы. Неосторожное прощание могут заметить, и ваше великодушие будет расценено как слабость.

«А она действительно умна», — подумал Арвен. Принцесса смотрела королю прямо в лицо.

— Вы принимаете мои условия? — спросил он.

— Да, — Астин склонила голову и медленно, с явным сожалением сняла с пальца большой, далеко не дамский перстень. — Это наследственная реликвия принцев Орнейских, символ власти над моими землями. Мне он всегда был велик, вам — едва налезет на мизинец. Можете показать его своим… — она чуть было не сказала «сообщникам», — в знак заключения договора между нами.

Арвен бережно взял перстень, но не стал пытаться втиснуть его на руку.

— Наследник престола, по обычаю, до коронации носит родовой титул матери, — сказал норлунг. — Я верну вам эту безделушку, как только вы подарите Арелату принца Орнейского, — он склонился перед девушкой в коротком поклоне и быстро вышел.

Глава 9

Утро выдалось на редкость свежим и ясным. В каждой капле на траве сверкало солнце. Всю ночь бушевал ливень, дождь прибил грязь вчерашнего пожара, и теперь за рекой почти ничто не наводило на горькие мысли. Пепелище Равванского замка осталось далеко позади, королевские войска возвращались в столицу, увозя с собой главное сокровище Орнея — побежденную принцессу Астин.

Арвен вдыхал холодноватый воздух и по временам болезненно подергивал щекой, вспоминая вчерашний разговор. При неясном колеблемом пламени свечи ему все же удалось рассмотреть пленницу, и увиденное не утешило короля. Принцесса относилась именно к той породе женщин, которую он при всем желании не мог пропустить мимо себя. Сегодня утором у входа в шатер Львиный Зев снова столкнулся с ней, когда она садилась в носилки, и еще раз убедился, что советники не обманули — девушка действительно должна была стать мукой для его глаз.

Высокая, с тяжелыми светлыми волосами и глубокими серыми глазами, менявшими на солнце свой цвет, она принадлежала к тому древнему типу северных красавиц, который всегда восхищал Арвена. Ее белая кожа приобрела под южным солнцем золотистый оттенок, а русые пряди над высоким лбом выгорели до рыжины.

Возможно, для уроженца Арелата этого было достаточно, чтобы признать Астин настоящей искрой полярного огня, неведомым ветром занесенной на апельсиновые равнины Орнея. Однако Арвен, родившийся далеко на севере, хорошо знал Разницу между лживыми тонкогубыми женщинами Похьюлы, Дьявольски прекрасными валькириями Асгарта и молчаливыми, чистыми, как горный снег, гренландками, никогда не целовавшими чужеземцев. Он видел, что весь облик Астин дышит той удивительной нежностью, которая паче всякой красоты пленяет в дочерях Фомариона. За ее мягкостью не всякий способен был заметить скрытую непреклонность и умение выстоять в невзгодах.

Привези мне женщину из Фомариона,

Чтоб пряла для меня и пела,

А когда я паду в битве,

Навсегда обрезала косы.

Чтоб нашла меня, если сгину,

Обогрела детей в стужу,

Накормила стариков в голод.

Привези, я дорого дал бы! —

вспомнил король старую норлунгскую песню.

Теперь он понимал, за что так яростно сражался Вальдред. Будь Арвен на месте графа, он лучше зарезал бы ее, чем отдал другому.

Сегодня у входа в шатер Астин вовсе не обнаруживала вчерашней испепеляющей ненависти к нему. Что ж, он выполнил свою часть договора, она выполняла свою. Но и только. На лице принцессы было написано откровенное удивление, словно девушка постоянно задавала себе вопрос: «И как это меня угораздило?» Астин видела перед собой норлунга, громадного, как медведь, с грубым лицом, обезображенным шрамами, копной темных спутанных волос и дешевой медной серьгой в ухе.

Утром король специально задержался перед зеркалом, чтобы расчесать пятерней свои великолепные густые пряди, которые всегда приводили его любовниц в восторг. Вчера Львиный Зев был задет, когда Астин назвала их «грязной гривой».

— Послушай, Палантид, — обратился он к дремавшему в седле капитану. — Как часто ты моешь голову?

Рыцарь резко качнулся вперед от неожиданности.

— Как все, — удивленно ответил он. — Раз в неделю. А что?

— Раз в неделю? — удивленно переспросил Арвен.

— Ну да, когда моюсь.

— Ты моешься раз в неделю? — Арвен привстал на стременах и внимательно посмотрел на друга.