Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ

     Холод покачал головой. Он оставил руки свободными. Был ли он голоден? Как часто он и Дойл стояли на банкете за Королевой и охраняли ее, пока остальные ели? Это было трудно для них? Мне никогда не приходило в голову спросить их об этом, и сейчас я не могла спросить их в присутствии посторонних. Я оставила эту мысль на потом и начала есть пирог, слизывая глазурь.

     - Она выглядит так, словно у нее был трудный день, - сказал Райт.

     Я поняла, что они возможно, даже не знают, почему они здесь и почему они охраняют Сладкую Горечь. Им, возможно, только сказали, что нужно охранять свидетеля, или даже меньше. Им сказали появиться здесь и следить за ней, что они и делали.

     - Да, у нее был сложный день. Но ей очень нужно заправиться. - Я провела кончиком пальца по глазури и облизала его. Это была домашняя глазурь, но не слишком сладкая.

     - Вы имеете в виду поесть? - Спросила О'Брайан.

     Я кивнула.

     - Да, но это больше, чем просто еда. Мы едим, не только когда только проголодались, еще когда чувствуем себя больными. Когда ты теплокровный, маленький, но тяжелый, еда  должна поддерживать  твою температуру тела и твой уровень энергии. Землеройки должны съедать примерно в пять раз больше своей массы тела каждый день, чтобы не умереть от голода.

     Я убрала палец и слизала глазурь с пирога. Офицер Райт взглянул на меня, потом быстро отвернулся и игнорировал меня. Ни один из офицеров не взял ничего с подноса, желая оставить руки свободными, или им сказали не пробовать еду у фейри? Это было правилом - если ты был у фейри в гостях и был человеком. Но я ничего не сказала, потому что, если они отказывались от угощения из-за страха перед магией фейри, то это оскорбляло Роберта.

     Фё Дэрриг взял кусочек морковного пирога с подноса, лукаво улыбаясь Элис. Потом он посмотрел на меня. В уголках его глаз не осталось лукавства, он просто смотрел. Если вы пытаетесь быть сексуальным, и кто-то этого не заметил, среди фейри это было оскорблением. Я пыталась быть сексуальной? Не собиралась. Я просто хотела съесть глазурь и без помощи серебряных ложечек.

     Роберт все еще держал глазурованный пирог до маленькой феи, сидящей на его плече.

     - Ради меня, Сладкая горечь, только попробуй.

     - Ты имеешь в виду, что она может умереть только от недостатка еды? - Спросила О'Брайан.

     - Не только от этого. Истерика и ее использование магии, съели часть ее силы, которая позволяет ей существовать в таком размере и оставаться разумным существом.

     - Я - всего лишь полицейский, ты нуждаешься к использованию в меньших словах, или большем количестве из них, - сказал Райт. Он взглянул на меня, когда говорил это, затем отвернулся. Я создавала ему трудности. Среди людей я была грубой. Среди фейри был грубым он.

     Холод обхватил меня рукой, его пальцы задержались на оголенной коже моего плеча. Он продолжал следить за  комнатой, но его прикосновение говорило, что он заметил, и что он думал, что это означало бы, что я тоже могла сделать и для него. Люди, которые пытались играть по этим правилам, часто понимают это неправильно и слишком сексуально. Вежливо заметить, но не нащупать.

     Я говорила с офицерами, пока пальцы Холода выводили на моем плече круги. Дойл находился в невыгодном положении. Он был слишком далеко, чтобы дотронуться до меня - должен был следить за дальней дверью, так каким образом он мог поддержать меня и не быть плохим стражем? Я поняла, что это было для него дилеммой, и что королева ставила его в подобное положение в течение многих столетий. Он ничего не показывал ей - холодный, неподвижный Мрак. Я перестала слизывать глазурь, разговаривая с полицией, и думала об этом.

     - Требуется энергия, чтобы работал мозг. Энергия нужна любым двуногим, и для всего, что мы делаем, будучи нашего роста. А если уменьшить нас, то и это потребует магии, чтобы продолжать существовать, как Сладкая Горечь.

     - Вы имеете в виду, что без магии она не сможет выжить? - Спросила О'Брайан.

     - Я имею в виду, что у нее есть магическая аура, лучший термин не придумаю, которая окружает ее и поддерживает ее жизнь. Она по всем законам физики и биологии не может существовать, только магия поддерживает меньших из нас.

     Оба офицера посмотрели на маленькую фею, пока она черпала рукой глазурь с пирога и изящно его ела, как кошка, слизывающая сливки в лапы.

     - Я никогда не слышала, чтобы когда-нибудь это так ясно объясняли. - Сказала Элис. Она кивнула Роберту. - Извини, босс, но это правда.

     Роберт сказал:

     - Нет, ты права. - Он посмотрел на меня, и это был более пристальный взгляд, чем прежде. - Я забыл, что ты получила образование в человеческих школах. У тебя степень бакалавра биологии, правильно?

     Я кивнула.

     - Это позволяет тебе однозначно объяснить наш мир их миру.

     Я хотела пожать плечами, но произнесла только:

     - Я объясняла свой мир их миру с тех пор, как мне исполнилось шесть лет, и мой отец забрал меня из волшебной страны, чтобы я училась в общественной школе.

     - Когда это случилось все мы, кого сослали, задавались вопросом, почему Принц Эссус это сделал.

     - Уверена, что слухов было много. - Улыбнулась я.

     - Да, но, думаю, все неверные.

     Я пожала плечами. Мой отец взял меня в изгнание, потому что его сестра, моя тетя, Королева Воздуха и Тьмы, попыталась утопить меня. Если бы я была действительно сидхе и бессмертна, то я, возможно, не умерла при этом. Один факт, что мой отец должен был спасать меня, означал, что я была не бессмертной, а для моей тети Андаис это означало, что я была щенком чистокровной собаки, которая случайно понесла полукровку от соседского кобеля. Если я могла утонуть, то это и стоило сделать.

     Мой отец забрал меня и свою свиту в изгнание, чтобы спасти меня. Для человеческих СМИ он объяснил, что так я буду знать свою страну, в которой родилась, а не буду просто творением фейри. Это была одной из самых положительной рекламы, которую когда-либо получал Неблагой Двор.

     Роберт наблюдал за мной. Я вернулась к поеданию глазури, потому что я не могла рассказать правду любому вне двора. К семейным тайнам, даже к пикантным, сидхе относятся серьезно.

     Элис поставила поднос на журнальном столике и стала принимать заказы, начиная с противоположной стороны комнаты, где стоял Дойл. Он заказал экзотический кофе, который он заказал в наш первый визит сюда, и он решил приобрести его домой. Где либо в волшебной стране я подобный кофе не видела, а значит Дойл достаточно долго пребывал вне волшебной страны, чтобы успеть полюбить этот кофе. Хотя он был единственным сидхе, у кого был пирсинг в соске и серьги в ушах. Опять же это говорило о том, что он провел много времени вне волшебной страны, но когда же? За всю мою жизнь, он не отходил далеко от королевы, даже ненадолго, насколько я помню.