Людмила Лазарева - Наследница Богов

Неожиданно в Светкиной голове словно включился микрофон. "Тоорндондаа!" — появилась и погасла горящая надпись перед мысленным взором.

— Тоорн… дондаа? — повторила она, пытаясь постичь, что бы мог значить промелькнувший в сознании набор странных звуков. Лента, успешно поджегши буйному гному бороду, дрогнула, свилась в тугой комочек, и полетела к Светлане. Теплым клубком она уселась к ней, в инстинктивно протянутую ладонь — и исчезла, оставив после себя ощущение нежного тепла и дымящее пожарище в диаметре метров ста.

Пахло паленым рождественским поросенком, чью шкуру обжигают перед тем, как начать подготовку к разделке внутренностей. Гном, ругаясь, сбивал с себя остатки пламени, и обирал спекшиеся волоски с уцелевших кончиков бороды. Светка взглянула на него, и ее сложило пополам от безудержного смеха. Она закатывалась, глядя на его почерневшее от гари лицо, опускалась на землю в изнеможении и поднималась, чтобы снова увидеть следы недавнего огненного сражения и обессилеть от приступа хохота.

Похоже, с ней случилась истерика. Она осознавала ненормальность собственных реакций, но ничего не могла с собой поделать. Все еще хихикая, она посмотрела на собственные руки, которыми только что порвала на части тугой воздушный кулак и разодрала земную поверхность, готовую ее поглотить. Ни на левой, ни на правой, в которой только что исчез огненный шарик, не осталось никаких следов проявившейся невесть откуда силищи. "Осторожнее надо как-то себя вести, — подумала Светка, пожимая плечами. — А то так вот потянешься веточку сломать — и пол-леса сожжешь ненароком!"

Погоревший гном, (из уцелевших вещей на нем осталась лишь кольчуга, остальное висело клочьями) деловито оглядел себя и сообщил:

— Уходить надо. Мы нарушили закон, напав на магов в их собственных владеньях. Они такого не прощают.

— А то, что они жестоко убили ребенка — это как?! — возмутилась Светка. — Это же садисты! За такое судят и наказывают!

— Они на своих землях имеют на это право, — возразил Бороман. — Таков закон!

— Мне не нравятся ваши идиотские законы! Их переписывать надо, а не потакать фашистским наклонностям!

— Уходить надо, — упрямо повторил гном, в задумчивости разглядывая местами почерневший от гари меч, затем вырвал приличный пучок подвявшей травы и с силой провел им несколько раз по лезвию. Полюбовался блеском оружия, отведя его в сторону, и вложил в ножны. — И лучше прямо сейчас. Иначе идиотские законы тебе переписать не удастся.

Им пришлось возвращаться на тропу, где осталось захоронение маленького огра. Светка мысленно утешила покойного отмщением. Бороман с удивлением посмотрел на нее и промолчал.

На закате солнца они вышли к насыпи, тянущейся на многие километры влево и вправо — железная дорога.

— Здесь, — проговорил Бороман, махнув рукой вдоль насыпи, где виднелись невдалеке приземистые домишки, казалось, вросшие в землю или с трудом вырастающие, пробивающиеся сквозь нее. — Здесь нас могут принять.

Обогнув одиноко стоящий верстовой столб, по узкой песчаной двухколейке они вошли в поселок. Приземистые избы из толстенных бревен располагались не рядами, а россыпью: похоже, строились здесь, как Бог на душу положит, интуитивно, повинуясь скорее наитию и эмоциям, чем каким-либо расчетам.

— Огры, — поймав недоуменный Светкин взгляд, коротко пояснил Бороман.

И словно в подтверждение его слов, отворилась неимоверной толщины дверь, и оттуда выглянул гигант с землистым цветом кожи, из одежды на нем болтались лишь темные трусы из мешковины. Он внимательно оглядел прохожих и рявкнул, обращаясь к Бороману:

— Ну, чего надо?

— Помощи, — так же коротко и удивительно кротко ответил гном, приложив руку к груди.

Хозяин дома, исподлобья оглядев окрестности, сделал приглашающий жест, и они вошли внутрь. Там царил полумрак. В маленькие, узкие и грязные окошки, располагавшиеся прямо под потолком, как бойницы у средневековых башен, падал скудный свет, едва-едва освещая неубранное помещение с двумя широкими лавками, застеленными грязными простынями и темными валиками вместо подушек. Хозяин махнул рукой на одну из скамей, гости сели. И Бороман, опуская подробности появления Светланы в их Мире, рассказал утреннюю историю о погибшем мальчике и наказании магов. Огр недоверчиво смотрел на Светку, сложив огромные руки и засунув ладони под мышки. "Сила у нее", — непонятно заявил гном, указывая на сиреневатый Светкин браслет. Огр с особой тщательностью всмотрелся в украшение, кивнул, почесал лохматую светло-шатеновую голову со слипшимися прядями и произнес:

— Маги… чтоб их эльфы грызли! Наш это пацан. Два дня назад ушел к бабке на хутор и пропал. Вчера спохватились, что не вернулся. Наши все пошли его искать, а я деревню сторожить остался. — Он задумчиво почесал безволосую грудь, от которой пахло камнем, нагретым солнцем и пыльной землей. Покхекал. Прицелился и поразительно быстро для такого гиганта метнулся к полу, поймал крупного таракана, с аппетитным хрустом съел его. Проговорил, облизываясь и вновь складывая руки под мышками: — Помощь, говоришь… Ну, ночуй, пожалуй. Ночью маги не придут. Хотя они стали совать свой длинный нос во все расщелины. Так бы и прищемил! Вон, через два дома пустует жилье — гостевая. Там пока никого. Вещей на тебя не обещаю. Но поищу, может, занесу. Еда — вон, в подлеске бегает. Завтра в полшестого утра на станции будет поезд. Мой брат двоюродный там проводником. Я поговорю с ним. Возьмет.

Он все так же исподлобья, изучающее смотрел на Светку, и нависшие низко над глазами брови его в темноте казались вырезанными из скальной породы — совершенно каменные, нечеловеческие брови. Да и все лицо огра виделось ей вытесанным гигантским топором какого-то чудовищного скульптора. Не отражалось на нем ни тени эмоций. И лишь глаза сверкали и искрились, словно жили отдельной жизнью. "Интереснее они люди — огры, — подумала она как-то вскользь, но тут же поправила себя: Хотя, какие люди? Они же огры!" Посмеиваясь над собой, она вышла от гостеприимного деревенского сторожа и направилась к гостевому домику. Но тот выглянул следом, сонный, похожий на разбуженного медведя, спросил застенчиво: "Постой! А ты, правда, укротила огонь?" "Истинная правда, — ответил за нее Бороман. — На моих глазах было сражение, и победила дама Света. Ибо с ней Сила!" "А поглядеть бы…" "Попалить деревню хочешь?" — строго отрезал гном. Огр снова почесался, потряс головой, проворчал вслед: "А не сказать, чтоб…" — и снова скрылся в доме. Не моются они что ли? Чешется, чешется… Хотя, конечно, глушь несусветная, всего одна узкоколейка в поселок ведет, а из проезжих дорог и вовсе протоптана единственная тропка. Дичают они тут без общества. Вон, тараканов едят. Туземцы какие-то на грани выживания. А ведь горные тролли вроде бы — гордые и свободные существа! Откуда ж такой разор и деградация?