Клайв Льюис - Лев, колдунья и платяной шкаф

Ребята были так поглощены рассказом мистера Бобра, что не замечали ничего вокруг. Когда он кончил, все погрузились в молчание. Вдруг Люси воскликнула:

— Послушайте… где Эдмунд?

Они с ужасом поглядели друг на друга, и тут же посыпались вопросы:

— Кто видел его последним?

— Когда он исчез?

— Он, наверно, вышел?

Ребята кинулись к дверям и выглянули наружу. Все это время не переставая валил густой снег, и ледяная запруда покрылась толстым белым одеялом. С того места посредине плотины, где стояла хатка бобров, не было видно ни правого, ни левого берега. Все трое выскочили в дверь, ноги их по щиколотку погрузились в мягкий, нетронутый снег. Ребята бегали вокруг хатки, крича: «Эдмунд! Эдмунд!» — пока не охрипли. Бесшумно падающий снег приглушал их голоса, и даже эхо не звучало в ответ.

— Как все это ужасно! — сказала Сьюзен, когда наконец, отчаявшись найти брата, они вернулись домой. — Ах, лучше бы мы никогда не попадали в эту страну!

— Не представляю, что нам теперь делать, мистер Бобр, — сказал Питер.

— Делать? — отозвался мистер Бобр, успевший к этому времени надеть валенки. — Делать? Немедленно уходить отсюда. У нас нет ни секунды времени!

— Может быть, лучше разделиться на партии, — сказал Питер, — и пойти в разные стороны? Кто первым его найдет, сразу вернется сюда и…

— На партии, сын Адама и Евы? — спросил мистер Бобр. — Зачем?

— Чтобы искать Эдмунда, зачем же еще?

— Нет смысла его искать, — сказал мистер Бобр.

— Как — нет смысла?! — воскликнула Сьюзен. — Он еще где-то недалеко. Мы должны найти его. Почему вы говорите, что нет смысла его искать?

— По той простой причине, — сказал мистер Бобр, — что мы уже знаем, куда он ушел!

Все с удивлением взглянули на него.

— Неужели вы не понимаете? — сказал мистер Бобр. — Он ушел к ней, к Белой Колдунье. Он предал нас.

— О, что вы!.. Что вы… Он не мог этого сделать! — вскричала Сьюзен.

— Вы так думаете? — сказал мистер Бобр и пристально поглядел на ребят. Слова замерли у них на губах, потому что в глубине души каждый из них вдруг почувствовал, что так именно Эдмунд и поступил.

— Но как он найдет дорогу к ней? — сказал Питер.

— А он был уже в Нарнии? — спросил мистер Бобр. — Был он тут когда-нибудь один?

— Да, — чуть слышно ответила Люси. — Кажется, да.

— А вам он рассказывал, что он тут делал?

— Н-нет…

— Тогда попомните мои слова, — сказал мистер Бобр, — он уже встречался с Белой Колдуньей и встал на ее сторону, и она показала ему, где ее замок. Я не хотел упоминать об этом раньше, ведь он вам брат и все такое, но как только я увидел этого вашего братца, я сказал себе: «На него нельзя положиться». Сразу было видно, что он встречался с Колдуньей и отведал ее угощения. Если долго поживешь в Нарнии, это нетрудно определить. По глазам…

— Все равно. — с трудом проговорил Питер, — все равно мы должны пойти искать его. В конце концов он — наш брат, хотя и порядочная свинья. Он еще совсем ребенок.

— Пойти в замок к Белой Колдунье? — сказала миссис Бобриха. — Неужели ты не видишь, что ваш единственный шанс спасти его и спастись самим — держаться от него подальше?

— Я не понимаю, — сказала Люси.

— Ну как же? Ведь она ни на минуту не забывает о четырех тронах в Кэр-Паравеле. Стоит вам оказаться у нее в замке — ваша песенка спета. Не успеете вы и глазом моргнуть, как в ее коллекции появятся четыре новые статуи. Но она не тронет вашего брата, пока в ее власти только он один; она попробует использовать его как приманку, чтобы поймать остальных.

— О, неужели нам никто не поможет? — расплакалась Люси.

— Только Аслан, — сказал мистер Бобр. — Мы должны повидаться с ним. Вся наша надежда на него.

— Мне кажется, мои хорошие, — сказала миссис Бобриха, — очень важно выяснить, когда именно ваш братец выскользнул из дому. От того, — сколько он здесь услышал, зависит, что он ей расскажет. Например, был ли он здесь, когда мы заговорили об Аслане? Если нет — все еще может обойтись благополучно, она не узнает, что Аслан вернулся в Нарнию и мы собираемся с ним встретиться. Если да — она еще больше будет настороже.

— Мне кажется, его не было здесь, когда мы говорили об Аслане… — начал Питер, но Люси горестно прервала его:

— Нет был, был… Разве ты не помнишь, он еще спросил, не может ли Колдунья и Аслана обратить в камень?

— Верно, клянусь честью, — промолвил Питер, — и это так похоже на него.

— Худо дело, — вздохнул мистер Бобр. — И еще один вопрос: был ли он здесь, когда я сказал, что встреча с Асланом назначена у Каменного Стола?

На это никто из них не мог дать ответа.

— Если был, — продолжал мистер Бобр, — она просто отправится туда на санях, чтобы перехватить нас по дороге, и мы окажемся отрезанными от Аслана.

— Нет, сперва она сделает другое, — сказала миссис Бобриха. — Я знаю ее повадки. В ту самую минуту, когда Эдмунд ей о нас расскажет, она кинется сюда, чтобы поймать нас на месте, и, если он ушел больше чем полчаса назад, минут через двадцать она будет здесь.

— Ты совершенно права, миссис Бобриха, — сказал ее муж, — нам нужно отсюда выбираться, не теряя ни одной секунды.

9. В ДОМЕ КОЛДУНЬИ

Вы, конечно, хотите знать, что же случилось с Эдмундом. Он пообедал вместе со всеми, но обед не пришелся ему по вкусу, как всем остальным ребятам, ведь он все время думал о рахат-лукуме. А что еще может испортить вкус хорошей простой пищи, как не воспоминание о волшебном лакомстве? Он слышал рассказ мистера Бобра, и рассказ этот тоже не пришелся ему по вкусу. Эдмунду все время казалось, что на него нарочно не обращают внимания и неприветливо с ним разговаривают, хотя на самом деле ничего подобного не было.

Так вот, он сидел и слушал, но когда мистер Бобр рассказал им об Аслане и о том, что они должны с ним встретиться у Каменного Стола, Эдмунд начал незаметно пробираться к двери. Потому что при слове «Аслан» его, как и всех ребят, охватило непонятное чувство, но если другие почувствовали радость, Эдмунд почувствовал страх.

В ту самую минуту, когда мистер Бобр произнес: «Когда начнет людское племя…» — Эдмунд тихонько повернул дверную ручку, а еще через минуту — мистер Бобр только начал рассказывать о том, что Колдунья не человек, а наполовину джинша, наполовину великанша, — Эдмунд вышел из дома и осторожно прикрыл за собой дверь.

Вы не должны думать, будто Эдмунд был таким уж дурным мальчиком и желал, чтобы его брат и сестры обратились в камень. Просто ему очень хотелось волшебного рахат-лукума, хотелось стать принцем, а потом королем и отплатить Питеру за то, что тот обозвал его свиньей. И вовсе не обязательно, чтобы Колдунья была уж так любезна с Питером и девчонками и поставила их на одну доску с ним, Эдмундом. Но он уговорил себя, вернее, заставил себя поверить, что Колдунья не сделает им ничего дурного. «Потому что, — сказал он себе, — все те, кто болтает о ней гадости, ее враги, и, возможно, половина этой болтовни — вранье». Ко мне она отнеслась что надо, уж получше, чем все они. Я думаю, она — законная королева. Во всяком случае, лучше она, чем этот ужасный Аслан». Так Эдмунд оправдывался перед самим собой. Но это было не очень честное оправдание, потому что в глубине души он знал, что Белая Колдунья — злая и жестокая.