Елена Грушковская - Свет на шестом этаже

— Я люблю тебя, — плакала она.

— И я люблю тебя, — нежно ответил он.

— Я хочу быть с тобой, — всхлипнула она, зарываясь лицом в ворот его свитера.

— Ты будешь со мной, — сказал он. — Только не забывай меня.

Татьяна подняла лицо и посмотрела на него, окунулась в его светлые, спокойные и любящие глаза. Умные и немного грустные, чуть строгие, но нежные.

— Забыть? Тебя? Нет!

И она опять уронила голову ему на грудь.

— Может, чаю? — вдруг спросил он.

Этот неожиданный переход к будничной, земной теме немного ошарашил её. Несколько секунд она не могла опомниться, а когда пришла в себя, то увидела перед собой улыбающееся лицо Игоря.

— Давай, — согласилась она нерешительно.

Снова зелёная табуретка превратилась в стол, снова ярлычки чая "Принцесса Нури" свисали через край пластиковых стаканчиков, а на газете лежал круглый калач. Разломив его, Игорь протянул кусок Татьяне. Она, взяв его, сказала:

— Спасибо.

Никогда ещё Татьяна не ела такого вкусного хлеба. Его простой, первобытный запах пробуждал в ней какие-то удивительные, доселе дремавшие чувства. Закрыв глаза, она словно унеслась во времени далеко назад, прочь от цивилизации, к началу эры. Открыв глаза, она случайно посмотрела вниз, на свои ноги, и поразилась: её ботинки были чистыми — такими же, какими они были, когда она, вернувшись домой с учёбы, помыла их и поставила сушиться. А ведь она, спеша к Игорю, пересекла грязный двор и просто должна была испачкать обувь. Не могла же она ходить по воздуху, не касаясь земли! Она хотела сказать об этом Игорю, но, едва подняв на него взгляд, забыла всё, что хотела сказать. Рядом с ним ей не хотелось ни о чём расспрашивать. Ей хотелось просто быть с ним и покачиваться на волнах блаженства, ни о чём не говоря, ничего не спрашивая, даже ни о чём не думая. Рядом с ним она ничего не боялась, все тревоги оставили её, и вся земная суета казалась далёкой и ничтожной, как сор под ногами. Она вся была сплошным счастьем, совершенным и нескончаемым.

— Я так тебя люблю, — только и смогла она вымолвить. — Никогда не думала, что я смогу так полюбить кого-то! И так быстро… А ты?

Он сказал:

— Я всегда тебя любил.

Она удивилась:

— Всегда?.. Но как такое возможно? Ведь мы знаем друг друга всего пару дней… До меня у тебя, наверно, была какая-нибудь девушка… Возможно, даже не одна. А ты говоришь "всегда".

— Я знаю тебя, — сказал он. — Я видел, как твоя бабушка водила тебя гулять и говорила: "Не ходи к этому дому, тут всякий сброд живёт".

Татьяна потрясённо приподнялась на локте и посмотрела ему в лицо. Он улыбался.

— Значит, мы знакомы с детства? — пробормотала она. — Но я тебя не помню и не знаю!

— Истинно говорю тебе: знаешь меня, — сказал он.

От этих слов у неё пробежал по спине холодок. Ей показалось, что она уже где-то слышала или читала это выражение. Опять ничего не поняв, она замолчала, положив голову ему на плечо.

— Ты иногда так странно говоришь, — сказала она. — Мне кажется, что умом тебя я не понимаю, но вот здесь что-то… — Татьяна ткнула пальцем себе в грудь. — Вот здесь что-то отзывается, но только я никак не могу взять в толк, что это такое.

— Ты поймёшь, — сказал он.

Только под утро она вернулась домой. Отец спал, и она, стараясь его не разбудить, тихонько заварила чай. Но отец сам через несколько минут проснулся.

— Ну что, гулёна? — спросил он, останавливаясь в дверях кухни. — Что у тебя там за знакомый завёлся?

— У меня слов нет, пап, — ответила Татьяна с коротким счастливым вздохом. — Это что-то необыкновенное.

— Слов нет, говоришь? — Отец покачал головой. — Смотри! Женьку-то, что — бросила?

— Разошлись, как в море корабли, — весело сказала Татьяна.

Отец вздохнул, сел к столу.

— Понимаю, дело молодое. Любовь-морковь… Смотри же… Ох, смотри, Танька!

— Да я смотрю, пап. Не маленькая. — Татьяна обняла его за плечи, прижалась к его небритой щеке. — Чай будешь?

— Буду, конечно. Хлеба отрежь…

В университете она не встретилась с Женей ни разу. Наверно, опять где-то "завис", решила она. После занятий она пошла к своей ученице на репетиторство, а потом решила заглянуть к Игорю. Был уже вечер, смеркалось, и она издали искала глазами знакомое окно, Маяк. Его было далеко видно, и она с радостно бьющимся сердцем вошла в дом.

Сначала она не поняла, в чём дело, и решила, что ошиблась дверью или этажом: ей открыла незнакомая женщина с крашеными в огненно-рыжий цвет волосами и с сигаретой в зубах. Из комнаты слышался шум телевизора и детские голоса.

— Извините, — пробормотала Татьяна растерянно. — Я, наверно, ошиблась…

— Кого ищете-то, девушка? — спросила женщина. — Может, подсказать?

— Не знаете, где здесь Игорь живёт?

Женщина почесала ногтем в темени, выпустила дым.

— Игорь? А фамилия?

— Фамилию я не знаю, — сказала Татьяна.

— Тут есть Игорь Васюков, но он этажом выше… Игоря Преснина знаю, с четвёртого, только зачем вам этот алкаш?

— Скажите, это шестой этаж? — спросила Татьяна потерянно.

— Шестой, — ответила та.

— Здесь должен жить Игорь, — сказала Татьяна. — На шестом этаже.

— На этом этаже Игорей вообще нет.

— Странно… Я ещё вчера была здесь, у Игоря, — удивилась Татьяна. — А может быть, вы его по внешности вспомните?

И она описала женщине внешность Игоря. Та задумчиво затянулась, выпустила дым в сторону и покачала головой.

— Такого Игоря не знаю. Васюков тёмненький, почти чернявый, а Преснин — инвалид-афганец. А других Игорей я не знаю.

Хватаясь за последнюю соломинку, Татьяна спросила:

— А вы давно здесь живёте?

— Да лет пять.

— У вас есть лампа?… Длинная такая, в самом окне, на улицу светит?

Женщина озадаченно усмехнулась, кивнула.

— Есть… А вам-то что?

— А почему она в окне? — спросила Татьяна в отчаянии.

— Слушайте, девушка, вы какие-то странные вопросы задаёте, — сказала женщина уже не так любезно, как сначала. — Вам-то такое дело, зачем мне лампа? Если у вас всё, то до свиданья.